Между прочим, за неэтичное поведение в зале ООН делегацию СССР тогда оштрафовали на 5 тысяч долларов. Однако наши представители штраф так и не заплатили.
Теперь об известном русском выражении — «показать кузькину мать». Оно действительно присутствовало в одном из выступлений Н.С. Хрущева. Но совсем не в США, а на выставке достижений в московском парке «Сокольники», которая состоялась годом раньше инцидента в ООН, в 1959 году.
Тогда, спросите, какое отношение имеет упомянутый случай на заседании Генеральной Ассамблеи к испытаниям ядерного оружия на Новой Земле? Дело в том, что народные россказни прочно связали ту хрущевскую сандалию и «кузькину мать» со взрывом супербомбы, которая должна была продемонстрировать потенциальному агрессору нашу ответную силу. И сила действительно была продемонстрирована — 30 октября 1961 года.
Маэстро, занавес!
Сегодня уже рассекречены многие документы, и потому стали известны не только главные, но даже, казалось бы, малозначительные подробности этого, 130-го по счету, испытания атомного оружия в Советском Союзе.
Итак, главные действующие лица. По возможности назовем их всех.
Разработали термоядерный заряд физики-теоретики В.Б. Адамский, Ю.Н. Бабаев, А.Д. Сахаров, Ю.Н. Смирнов и Ю.А. Трутнев. Председательствовал в Государственной комиссии для проведения испытаний генерал-майор Н.И. Павлов. Главный представитель от науки — академик Е.А. Негин. Непосредственно на полигоне испытаниями руководили вице-адмирал П.Ф. Фомин, генерал-майор Г.Г. Кудрявцев, инженер-контр-адмирал Ю.С. Яковлев, инженер-капитан I ранга В.В. Рахманов и профессор И.Л. Зельманов. Прогнозирование погоды осуществляла группа синоптиков во главе с главным метеорологом страны академиком Ю.А. Израэлем и академиком Е.К. Федоровым.
Перед самым взрывом на Новую Землю также прибыли главком Ракетных войск маршал Советского Союза К.С. Москаленко и министр среднего машиностроения Е.П. Славский, и не столько по линии своих ведомств, сколько с особой политической миссией. Оба они являлись делегатами XXII съезда КПСС, который в те дни работал в Москве, и должны были «отрапортовать» партийному форуму о новом достижении ученых и военных. Это, пожалуй, убедительное свидетельство того, что взрыв небывалой мощности проводился еще и с демонстрационной целью. Заметим, впервые морякам об этой стороне испытаний в связи с проведением XXII съезда главком ВМФ С.Г. Горшков сказал на совещании 24 сентября 1961 года.
Но не все складывалось гладко — мешала погода, точнее — ветер, который постоянно дул в сторону материка. На полигоне нервничали: мог сорваться эффектно задуманный рапорт съезду, который, к слову, начал работу 17 октября. Государственная комиссия, принимавшая решение о точной дате испытания, заседала каждые 4 часа. Наконец, после сильного шторма и метели синоптики выдали прогноз на первую половину 30 октября: толщина слоя облаков — 4000 метров при высоте нижней кромки 300 метров. Видимость — 10 километров. Ветер у поверхности моря — юго-западный, 3 метра в секунду.
Бомбе взлет разрешаю
Ничего подобного в военной практике человечества не было. Поэтому есть смысл рассказать очень подробно и о технических деталях испытаний.
Мощность термоядерного заряда составляла 50 мегатонн. Заряд поместили в баллистический корпус бомбы длиной около 8 метров и диаметром 2,1 метра. Общий вес «изделия» составил 26 тонн. В стандартный бомболюк самолета Ту-95 такая объемная конструкция не помещалась. Тогда бомбардировщик оснастили специальной подвеской к фюзеляжу. Забегая вперед, скажем: чтобы затем подвесить «изделие», на аэродроме сделали специальный котлован длиной 14,5 метра, шириной 4,5 метра и глубиной 1,4 метра. Рано утром 30 сентября бомбу к нему доставил 40-тонный тягач и потом еще целый час с помощью лебедок, тросов и тягача обслуга крепила ее под фюзеляжем самолета.
Авиационной группой, которую привлекли к испытаниям, командовал генерал-майор Е.И. Шапошников. Самолет-носитель Ту-95 (№ 5800302) был выпущен в серии бомбардировщиков 1955 года. Его экипаж состоял из 9 человек. Все они в августе-сентябре прошли специальную подготовку к испытаниям и 16 октября 1961-го даже участвовали в испытании водородной бомбы большой мощности. Назовем их имена. Ведущий летчик — майор А.Е. Дурновцев, ведущий штурман — майор И.Н. Клещ, второй летчик — М.К. Кондратенко, штурман-оператор радиолокатора — старший лейтенант А.С. Бобиков, оператор радиолокатора — капитан А.Ф. Прокопенко, бортинженер — капитан Г.М. Евтушенко, старший стрелок-радист — капитан В.М. Снетков, стрелок-радист — ефрейтор В.Я. Болотов.
Бомбардировщик Ту-95 майора А.Е. Дурновцева сопровождал самолет-лаборатория Ту-16А (№ 3709) с экипажем подполковника В.Ф. Мартыненко.
Оба самолета покрыли специальной белой краской, на их фюзеляжах не было никаких темных пятен и даже принятых в авиации обозначений — так рассчитывали уменьшить воздействие светового излучения ядерного взрыва.
Машины поднялись в воздух с аэродрома Олений на Кольском полуострове. До полигона на Новой Земле они летели 2 часа 30 минут.
В расчетной точке экипаж Ту-95 сбросил бомбу с высоты 10500 метров. К земле она летела под куполами специальной парашютной системы (площадь главного купола — 1600 кв. метров). За это время бомбардировщик смог уйти от предполагаемого эпицентра на 40 километров, а самолет-лаборатория Ту-16А — еще на 15 километров дальше.
Взрывное устройство сработало в 8 часов 33 минуты на высоте 4000 метров над целью и в 4200 метрах над уровнем моря. Так говорят документы. Яркая вспышка длилась 30 секунд при общем световом излучении 70 секунд. Дальше, опять же — по документам: в процессе светового воздействия ощущалась повышенная температура, фронт ударной волны догнал самолет-носитель через 8 минут 20 секунд. Бомбардировщик в этот миг находился на удалении 115 километров от эпицентра взрыва, его встряхнуло, но фактических изменений в режиме полета экипаж не заметил.
Зато в актах точно записано — процесс развития облака взрыва продолжался около 40 минут. Через 45 секунд после взрыва верхняя граница облака уже достигла 30 километров, после чего оно развивалось в основном в поперечном направлении. Через 35 минут после взрыва облако имело двухъярусную структуру с диаметром верхнего яруса 95 километров и диаметром нижнего яруса 70 километров. Оно очень долго сохраняло свою форму и было видно на расстоянии 800 (!) километров.
Апокалипсис со стороны
Бомбардировщик был уже на подлете к боевому полю, когда с аэродрома Рогачево взлетел Ил-14 с министром Е.П. Славским на борту. Ефим Павлович решил пронаблюдать за взрывом, глядя в иллюминатор самолета. В это же время в готовности № 1 находились не только все посты наблюдения, в напряжении замер весь Новоземельский полигон. В поселке Белушье оборудовали главный наблюдательный пункт, все люди вышли из домов и казарм на открытые участки, а пожарные предусмотрительно вывели машины из гаражей. В гавани поселка корабли и суда снялись со швартовых и ушли на рейд. Все ждали.
На КП прошел сигнал с бомбардировщика: «Цель вижу на 5 баллов», потом: — «Проверка единого времени», наконец: — «Изделие сброшено». Тут же по гарнизону и всем постам отдали команду: «Очки одеть, биноклями и стереотрубами не пользоваться». После сигнала «Автоматика сработала» начался обратный отсчет времени. Но даже с фразой «время ноль» световая вспышка для многих оказалась неожиданной из-за ее чрезвычайной яркости. Световой импульс каждый почувствовал на открытых частях тела — «как из горячей печи, когда открывают дверку» В районе Белушьей и Рогачево проходила полоса низкого тумана. Она мгновенно исчезла!
Клокочущий огненный шар стремительно разрастался и быстро поднимался вверх, как затем подсчитали, на высоту 70–80 километров. Изнутри его мелкими вспышками продолжали вырываться сгустки энергии. Прошло еще несколько секунд, прежде чем стало формироваться грибовидное облако. Нижняя часть огненного шара не касалась земли, но из-за гор близ Маточкина Шара вырос черный столб, который стремился соединиться с ним. Еще секунды, и шар на большой высоте уже начали размывать потоки воздуха. Отдельные слои огромного облака потянулись на север.
Затем пришла сейсмическая, а следом и ударная волна. 30 октября 1961 года в Белушьей и Рогачево, это более 280 километров от места взрыва, люди впервые почувствовали колебание почвы под ногами и сразу же за ним — плотный напор воздуха. И, наконец, долетели звуки. Сначала гром самого взрыва, а за ним — отраженное эхо новоземельских гор. Бывшие фронтовики описывали его, как раскаты гаубичной канонады или же, как грохот взрывов крупных авиационных бомб.
Радиосвязь со всеми постами наблюдения, самолетами и кораблями оборвалась в первые же мгновения. Возмущение атмосферы было таким, что восстановить ее удалось примерно через час.
