Салават Асфатуллин - Северные амуры в Отечественной войне 1812 года

В период подготовки контрнаступления русской армии, башкиры, мишари, тептяри, оренбургские и уральские казаки входили в состав подвижных конных отрядов, действовавших в тылу наполеоновских войск. Это находит отражение и в калужских, и в общероссийских источниках.

«Описание происшествий 1812 года, случившихся в пределах Калужской губернии, или изображение достопамятных деяний, героических подвигов и отечественных пожертвований Калужского дворянства и всех сословий сей губернии, почерпнутое из достоверных известий Надворным Советником, Доктором философии и Калужской гимназии учителем естественной истории, технологии и проч. Григорием Зельницким, Москва. В типогр. Селивановского 1815. Стр. 87:

«Все страны обширной России участвовали в сем великом деле. С отдаленных берегов Урала, Волги, Камы, Дона и Днепра стекались в сию губернию различные народы с различными отечественными приношениями, умножали… армию». «Казалось, что в сем тесном углу губернии (Тарутино) вмещалась целая Россия» (стр. 88).

Надо заметить, что как раз ареал расселения башкир тогда простирался от берегов реки Урал до берегов реки Кама включительно.

Об участии других народов в Отечественной войне 1812 года писал и родной брат Федора Глинки («Письма русского офицера») Сергей Николаевич Глинка (1775–1847). Он – издатель военно-исторического журнала «Русский вестник», ратник Московского ополчения двенадцатого года, автор многих книг той эпохи, в том числе «Записок о 1812 годе». Вот что пишет он в главе «Тарутино и берега Нары» вышеуказанных Записок: «русские войска с различных краев России как будто бы мощной цепью опоясывали полки нашествия; рассеянные наши отряды и дружины поселян разили неприятеля боем налетным, на берегах Нары расцветала и жизнь войска, и жизнь Отечества.»[77].

На защиту Родины поднялись народы многонациональной России. Русская кавалерия (Тарутинский лагерь). Австрийская гравюра. 1‑я чете. XIX в. (фрагмент).

И далее в главе «Общий взгляд на события 1812 года от октября первого до декабря двадцать пятого» добавляет: «С берегов Урала спешат новые полки на берега Двины. Они уже на берегах Волги… Кудашев действует по Серпуховской и Калужской дороге… Кутузов твердою ногою стоит на берегах Нары. Вся Россия в движении, в движении и прежних, и новых сил»[78].

Заняв выгодную позицию у Тарутина, Кутузов получил возможность укомплектовать свою армию, одновременно истребляя завоевателей. В результате проведенной работы в Тарутино из резервных формирований Лобанова-Ростовского прибыло на укомплектование пехотных полков около 33 тысяч человек.

К концу Тарутинского периода Кутузов в течение трех недель увеличил состав конницы более чем в два с половиной раза. Это и обеспечило армии столь необходимую во время наступления подвижность.

Были созданы и артиллерийские резервы, их материальная часть обеспечивалась главным образом Тульским и Ижевским заводами.

Тарутинский лагерь. Худ. А. Соколов, А. Семенов.

Вторым источником укомплектования действующей армии являлось ополчение. В 16 губерниях был объявлен набор ополчения. В середине сентября губернии первого округа выставили 123 400 человек, которые находились в непосредственном подчинении Кутузова. 25 тысяч ополчения второго округа пошло на укомплектование корпуса Витгенштейна.

Готовя наступление, Кутузов развернул «малую» войну. Он так определил свою задачу в письме к Александру I:

«При отступлении Главной армии в крепкую Тарутинскую позицию поставил я себе за правило, видя приближающуюся зиму, избегать генерального сражения, напротив того, вести беспрестанную малую войну; для той поставил я десять партизанов на ту ногу, чтобы быть в состоянии отнять все способы у неприятеля, мыслящего в Москве найти в изобилии всякого рода продовольствие. В течение шестинедельного отдыха Главной армии при Тарутине партизаны мои наводили страх и ужас неприятелю, отняв все способы продовольствия» (РГВИА, ф. ВУА, д. 693, № 235).

Для проведения этой очень трудной формы войны Кутузов отобрал смелых и энергичных командиров – Давыдова, Сеславина, Победнова, Чернозубова, Фигнера и др. В сентябре действовало: 36 казачьих полков и одна команда, 7 кавалерийских полков, 5 эскадронов и одна команда легкой конной артиллерии, 5 полков пехоты, три сотни егерей и 22 полковых орудия. Из этих частей формировались отдельные отряды. В отряды вливались партизаны из крестьян, которые вооружались по приказу Кутузова. «Просьбы сих почтенных крестьян, истинных сынов отечества, удовлетворяются по мере возможности, – писал Кутузов, – и их снабжают ружьями, пистолетами и порохом» (док. № 498).

Отряды действовали весьма успешно. Особенно выделялись среди них подмосковные партизаны. За шесть недель партизаны истребили и взяли в плен около 30 тысяч регулярных войск. Активные действия партизан заставили Наполеона усилить охрану дорог, вывести в московские пригороды часть войск. Особенно донимали французов казаки и крестьянские отряды.

Действия партизан и ополчения в 1812 году

На территории Калужской области и прилегающих районах Московской, Смоленской областей в сентябре-октябре 1812 года действовали минимум два полка армейских партизан из Башкирии: 1‑й Башкирский и 1‑й Тептярский. Автором пока не найдены письменные свидетельства пребывания в Калужской области 1‑го Мишарского полка, но он был где-то рядом, так как в числе первых вступил в Москву, был оставлен там и нес гарнизонную службу во второй столице с октября 1812 по 1814 год[79]. Зато удалось раскопать подлинный рапорт майора Тимирова 1‑го. Ниже приводится его факсимильное изображение и расшифровка.

Взятые в плен 10 гишпанцев партиею вверенного мне полка коих препровождаю в оный Суд для отсылки в город Калугу а из оного в Москву которых содержать принадлежащею порциею, отличая от прочих французских и польских пленных а также и двух пленных поляков. В принятии сих снабдить оный суд квитанциею.

Августа 26 дня 1812‑го года.

Выясняются две любопытные исторические детали: на сегодняшний день почти во всех официальных изданиях, включая даже краткую энциклопедию «Башкортостан», фамилия его писалась через «е» – Темиров. Между тем, и в заголовке собственного рапорта, и в последующих рапортах дворянских заседателей, секретарей, городничих, везде написано через «и» – Тимиров. И это более созвучно башкирскому слову «тими(е)р» – «железо, железный», от которого и произошла его фамилия. Так что правильнее будет писать в будущем: «Тимиров».

К его первичному рапорту далее приложен рапорт земского суда Калужскому гражданскому губернатору П. Н. Каверину с более расширенным содержанием:

№ 5901

августа 30 дня Его превосходительству Господину Тайному Советнику Калужскому Гражданскому Губернатору и кавалеру Павлу Никитичу Каверину Смоленской губернии из Юхновского Земского Суда

Пойманные в Юхновском уезде французского неприятельского войска разной нации, семнадцать человек, которые делали жителям здешнего уезда грабежи и совершенное разорение, да один поляк Католицкого Закону Степан Майц с женою его венгеркою Лизою, кой быв при французской армии Майц в польской службе барабанщиком, а жена его в роте прачкою и оставшись от службы больными в Смоленске, а потом следовали с намерением явиться в российское подданство, и по приходе в Юхновский уезд взяты. Да сверх сих представлены в оный суд при отношении 1‑го тептярского Казачьего полка майора Тимирова взятые отрядом его в плен десять человек гишпанцев и два поляка. Кой с отношением означенного майора при сем к вашему превосходительству препровождаются на прежнем основании прежде посланных к вашему превосхо-

дителъству от сего суда рапортов.

№ 1802. Дворянский заседатель Карим…

Эти два документа найдены в государственном архиве Калужской области в деле № 510 «Переписка с Мосальским земским судом, Боровским городничим по вопросу о предании суду французских мародеров, пойманных в д. Селище Мосальского уезда», начатом 29 августа 1812 года, оконченном 2 сентября 1812 года.