С целью прикрытия порта Архангельск и караванов судов, идущих с грузами ленд-лиза на подступах к городу, строились аэродромы, способные принять истребительную авиацию. Но строительство шло медленно, работающие люди были истощены, в связи с чем И. Д. Папанин 16 июля 1942 г. обращается к заместителю Народного комиссара обороны Союза ССР А. В. Хрулеву с письмом[31] № 423/с следующего содержания:
«Для лучшего прикрытия с воздуха кораблей с импортным грузом Зам. Председателя Совнаркома Союза ССР тов. Микоян А. И. приказал Архангельскому военному округу отпустить 500 красноармейских пайков для обеспечения личного состава работающих на строительстве аэродромов в Архангельске и прилегающих районах.»
Это письмо еще раз подчеркивало, что продовольственные проблемы все еще сильно ощущались, и даже для решения того или иного незначительного вопроса требовалось вмешательство первых лиц государства.
Самый массированный налет на Архангельск немецкая авиация осуществила в ночь на 25 августа 1942 года. По данным Архангельского дивизионного района ПВО налет был совершен семью группами бомбардировщиков Юнкерс-88, в состав каждой группы входило 6 машин. Сквозь заслон средств ПВО к городу удалось прорваться восемнадцати бомбардировщикам, которые сбросили 23 фугасных бомбы и большое количество зажигательных. Из-за отдаленности ближайшего аэродрома бомбардировщики следовали без прикрытия истребителями.
Последствия бомбежек оказались весьма ощутимыми: пожарами, возникавшими в их результате, были уничтожены канатная и трикотажная фабрики, 65 жилых домов в центре города и 23 других строения; серьезные повреждения получили телефонные, телеграфные линии и трамвайные пути; погиб 51 человек, 102 человека получили ранения.
В тот же день последствия налета фашистской авиации обсуждались на бюро обкома ВКП(б). В решении бюро отмечалось, что в ходе отражения воздушного нападения противника, ликвидации очагов пожара и другого ущерба имели место следующие недостатки:
«1. истребительная авиация не была эффективно использована для борьбы с бомбардировщиками противника, не было также необходимого взаимодействия истребительной авиации с зенитным огнем, заградительный огонь велся большинством батарей беспорядочно;
2. со стороны руководства пожарной охраны города и Управления пожарной охраны НКВД не было нужной организованности; в ликвидации очагов пожара крайне слабо участвовало население города, большинство аварийно-восстановительных команд бездействовало;
3. не было четкой организации работы штаба МПВО города, вследствие чего имеющиеся в распоряжении МПВО средства не были своевременно и в полной мере использованы для ликвидации очагов пожара и других последствий налета противника».
Далее следовал текст постановления о мерах по усилению противовоздушной обороны городов Архангельска и Молотовска.
Налеты и полеты одиночных самолетов-разведчиков продолжались до конца сентября 1942 года. В то же время пилот одной из немецких машин, совершавших в ночь с 24 на 25 августа налет на Архангельск, Петер В. Едиль, в своих воспоминаниях[32] «Архангельск через бомбовый прицел» сообщает, что в этом налете приняло участие 19 машин, которые вылетели с аэродрома в Кеми[33], все они вернулись на базу; а вот в налете 21 сентября немецкие подразделения потеряли 2 экипажа. Почему появились такие противоречивые данные – сейчас сказать трудно.
Большой интерес представляют воспоминания архангельской учительницы о пережитых ею налетах[34]:
«24 августа 1942 года около десяти часов вечера я возвращалась на «макарке» с 29-го лесозавода. Стоял теплый летний вечер. Медленно, осторожно приближаемся к причалу около улицы Поморской. А там вдруг из громкоговорителей несется: «Воздушная тревога! Воздушная тревога!». Быстро появляется трап. Пассажиров торопят с выходом. Нас заставили лечь на землю с левой стороны здания Управления портом. Здание дрожит, около нас падают осколки зенитных снарядов. Страшно. Земля сырая. Кто-то пытается встать, но нас снова заставляют лечь. Кажется, что здание вот-вот рухнет и погребет всех под собой.
Вдруг стало светло. Это зависли яркие «фонарики» – осветительные бомбы. Они медленно опускались на город. В глубине города вспыхнуло огромное пламя, а потом раздался страшный взрыв. По-моему, это территория канатной фабрики. Через несколько минут в разных частях города появляются новые очаги пожаров и слышны глухие взрывы фугасных бомб. Огромное пламя взметнулось в глубине улицы Володарского, ближе к Обводному каналу. Там мой дом! Вдруг его разбомбили?
Лишь около четырех часов утра объявили отбой воздушной тревоги. Тороплюсь, вижу языки пламени в нашем квартале. Не успела дойти до дома, как снова загудели сирены, и снова воздушная тревога. Опять гул самолетов, хлопки зениток. Улица опустела.
Дежурные пытаются задержать меня. С трудом уговорила их разрешить мне идти дальше. Прижимаясь к домам, спешу домой. Подхожу к калитке. Там, дрожа от страха, сидят на узлах мама и сестра, соседи из других домов. Где-то рядом горело.
Около шести или в восемь, не помню, дали отбой. За нашим домом сгорело восемь построек. Исчезли многие дома на улице Холмогорской.
26 августа опять тревога – налет. 27 августа – снова. Сухие дома горели кострами. 28 августа ночью на Архангельск летело 28 бомбардировщиков. 1 сентября в 22 часа 45 минут снова послышался мощный гул. Через несколько минут посыпались зажигалки, загремели взрывы фугасов. Горела центральная часть города. Пожар на Поморской и улице Володарского вызывал страх. Казалось, горел весь город».
Со временем жители города начали привыкать к налетам. Хотя к этому трудно привыкнуть. Во время налета дежурные дружины поднимались на чердаки и крыши домов. Они сбрасывали «зажигалки» с крыш, не давая им разгореться, а внизу их брали специальными щипцами и тушили в бочках с водой. Такие бочки стояли и на чердаках домов.
Налеты немецкой авиации повторились и летом 1943 года. Правда, были они уже не столь массированными. В тот период нашими истребителями было сбито 3 самолета противника.
Налеты фашистской авиации были направлены в основном на районы порта (Бакарицу и Экономию), на Молотовск и на железнодорожную станцию; пытались немцы бомбить и суда, стоявшие на внешнем рейде. Однако, несмотря на многочисленные налеты, ни одно судно, стоявшее в Архангельске, не было повреждено.
С окончанием войны город вернулся к мирной жизни. Началось интенсивное строительство промышленных предприятий и жилого фонда.
Стремительно рос, одновременно молодея, флот Северного морского пароходства.
10 мая 1984 года Архангельск был удостоен высшей награды СССР – ордена Ленина.
В канун празднования 65-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне Архангельск в ряду других тыловых городов, внесших существенный вклад в обеспечение этого исторического события, был удостоен почетного звания «Город воинской славы».
Речной трамвай – «макарка»
Горожане слушают сводку Совинформбюро у Дома связи (ныне Архангельский почтамт). Архангельск, лето 1941 г. Из фондов ГАОПДФ АО
Уголок проспекта Павлина Виноградова (вид из окна). Архангельск, лето 1941 г. Из фондов ГАОПДФ АО
В этом доме на углу набережной и улицы Карла Маркса располагалась британская часть связи. Архангельск, зима 1942 г.
Архангельский порт. Карта 1941 года
Аэрофотосъемка Архангельска, сделанная с самолета 124-го разведывательного отряда в 1941–1943 гг. (Получена от Вернера Хорста)
Конструкция железнодорожного полотна, проложенного по льду Северной Двины для переправки грузов с правого берега реки на левый. Архангельск, зима 1941–1942 гг.
Горожане роют укрытия для защиты от нападений вражеской авиации. Архангельск, 1941 год. ГААО ОДСПИ
Погрузка британских танков «Валентайн» на суда каравана PQ-2. 1941 год. Из фондов РГАКФД
Разгрузка судов каравана PQ-18 на причалах Бакарицы. Архангельск, 1942 г.
Корпуса Лесотехнического института (ныне АГТУ) после бомбежки. 1942 г. Из фондов ГААО
Канатная фабрика после бомбежки. 1942 г. Из фондов ГААО
В августе 1944 года я вернулся в Мурманск. Война еще продолжалась. Фронт проходил всего в 40–50 километрах от окраин города. Не прекращавшиеся с 1941 года налеты вражеской авиации стали привычными для жителей города и не столь мощными, и мне казалось, что при появлении в небе на большой высоте одного-двух немецких самолетов на них реагировали только подразделения ПВО. Хотя радио никто не выключал ни днем ни ночью, чтобы вовремя узнать об объявлении воздушной тревоги или о новостях на фронте, в стране, в городе.
