— О нем и говорить нечего, — пренебрежительно заметил фон Бломберг. — Он просто заведующий моей канцелярией.
На что Гитлер тут же ответил:
— Этот как раз тот человек, который мне нужен!
Словно заведенный, он продолжал трещать о скорой победе даже в те дни, когда солдаты его пока еще непобедимой армии уже вовсю замерзали под Москвой. По чьей вине? Да все того же Гитлера, поскольку именно его идея молниеносной войны лежала в основе всех военных и хозяйственных планов и солдатам даже не выдали теплую одежду, посчитав, что она им не пригодится.
Дело было уже не только в Гитлере. Упоенные легкостью, с какой вермахт завоевал Европу, а теперь и Советский Союз, многие генералы поверили в военный гений фюрера и его фантастические планы. Тот же Гальдер писал о том, что «поход против России выигран за 14 дней». Еще через несколько дней он убедил фюрера в том, что у Советов осталось всего 46 дивизий, а все остальные разбиты. Те, кто слышал подобные заверения, даже не сомневались: 190 вооруженных до зубов германских дивизий в считанные дни раздавят жалкие остатки Красной Армии. А раз так, то вопрос о победе был уже действительно предрешен…
Однако ничего этого не произошло. Когда советские войска разбили немцев под Москвой и перешли в контрнаступление, сразу же стали видны просчеты немецких военачальников. Они не только недооценили силу русских, но и не разгадали намерений Ставки. Авантюризм военных наложился на авантюризм Гитлера и в конце концов дал закономерные результаты. Не последнюю роль сыграло и то, что вермахт, как в свое время Красная Армия, был ослаблен постоянными чистками. И хотя они не шли ни в какое сравнение с тем, что творил со своей армией Сталин, известный ущерб бесконечные перетряски кадров, во время которых убирались самые способные, но строптивые, вермахту нанесли. Да и многие генералы, видя, как практически все их возражения фюреру опровергаются самим ходом событий, стали бояться возражать ему.
Только после того как немцы потерпели первое поражение под Москвой, многие генералы задумались над его причинами. Но было уже поздно. Предоставленный Германии шанс был упущен, и под Москвой немцы получили уже никогда не зажившую рану.
Гитлер выбрал первый вариант и потребовал, чтобы весной 1942 года немецкие войска продолжили наступление и сделали то, чего им не удалось при первой попытке. Опасался он и японских союзников с их азиатским коварством. Потому и следил со все возраставшим подозрением за переговорами между Токио и Вашингтоном. Фюрер очень боялся, что соглашение между ними могло серьезно изменить стратегический расклад и дать США большую свободу в деле поддержки Англии и СССР против Германии.
За военными делами Гитлер не забыл о ненавистных ему евреях, в связи с чем 20 января 1942 года состоялась Ванзейская конференция. Но прежде чем сказать, чем она закончилась, надо напомнить о следующем. Как уже говорилось, начало холокоста было положено Гитлером в печально знаменитую «хрустальную» ночь с 9 на 10 ноября 1938 года. Известно и то, что все ранее существовавшие теории и взгляды на государство Гитлер считал ложными и делал однозначный вывод, что основной задачей государства является охрана и поддержание своих расовых основ.
Евреев Гитлер считал разрушителями цивилизации.
Досталось от фюрера и древней иудейской вере, и, конечно же, проклятому марксизму, на который он возложил главную вину за разбавление национальной крови и утрату многовековых национальных идеалов Германии.
После прихода к власти нацисты начали проводить довольно жесткую расовую политику и открыто объявили о бескомпромиссной борьбе за «чистоту крови» тевтонской нации. Евреев объявили «подрывными элементами» и 15 сентября 1935 года приняли законы о гражданстве и расе. А 14 октября 1941 года началась массовая депортация евреев в гетто на территории Польши.
Во многих европейских странах дело с еврейскими эмигрантами обстояло намного проще, чем за океаном. Однако несчастные беглецы, спасавшиеся от притеснений нацистов в Германии и нашедшие приют в Бельгии, Голландии или Франции, и не подозревали, что их ждет буквально через несколько лет, когда бронированные армады вермахта ринутся в лишенную способности к сопротивлению Европу.
В самой Германии значительное число лиц еврейской национальности в конце концов оказалось за колючей проволокой, в бараках концлагерей. Но ни Гитлер, ни другие высшие руководители партии и государства не считали это окончательным и вполне приемлемым решением пресловутого «еврейского вопроса». Особенно остро проблема еврейского населения и очищения расы встала перед нацистами после победного марша немецких войск по странам Европы и быстрого завоевания Франции.
Во всех оккупированных европейских странах проживало значительное число лиц еврейской национальности. Очень много их насчитывалось во Франции и Польше, несколько меньше в Чехии, Словакии, Голландии, Дании и Норвегии. Но это были страны с небольшими территорией и численностью населения.
— Еврейский дух всегда работал на разрушение Германии, — заявил Гитлер на одном из секретных совещаний в рейхсканцелярии летом 1940 года. — Необходимо срочно найти приемлемое для нас решение этого вопроса.
— Физическое уничтожение таких больших масс людей обойдется нам очень дорого, — заметил Гиммлер.
— Может, выселить евреев в Палестину? — предложил вдруг фюрер. — Пусть фон Риббентроп и Розенберг тщательно проработают этот вопрос. А вы, Генрих, помогите им.
Поручение фюрера постарались выполнить в самые сжатые сроки. Давно наболевший для нацистов вопрос настоятельно требовал разрешения. С одной стороны, он вроде бы являлся чисто идеологическим, с другой — весьма остро стояла проблема принадлежавшего евреям ценного имущества. Нацисты не собирались оставлять его прежним владельцам. Тем не менее поставленную вождем задачу решить не удалось, и вскоре Розенберг доложил Гитлеру:
— При появлении в Палестине огромных масс еврейского населения там обязательно возникнет очаг напряженности, экономической, военной, этнической и так далее. И как вы сами понимаете, нам не нужны неприятности на Ближнем Востоке с его нефтью…
Гитлер задумчиво молчал.
— Но что же делать? — взглянул он на Розенберга. — Им нельзя позволить расползаться по всему миру! Это преступно.
— Есть другое место! — ответил тот.
— Какое?
— Мадагаскар!
— Мадагаскар? — удивленно переспросил Гитлер и неожиданно для собеседника рассмеялся. — А чем черт не шутит! Возможно, это и есть лучший выход из создавшегося положения. Давайте серьезно подумаем, а операции по переселению евреев дадим кодовое наименование «Мадагаскар».
— У европейских евреев там масса друзей и даже родственников, — говорил Гиммлер, — и мы можем на них воздействовать.
— Но они могут отказаться, — пожал плечами руководитель СД Гейдрих.
Неожиданно для всех сомнения возникли у самого Гитлера.
— Этого не придется делать, — заверил рейхсканцлера Гиммлер, — мы не потратим ни марки!
— Каким образом?
— Мы покроем все затраты по переселению расово неполноценного населения Европы за счет экспроприации собственности, принадлежавшей самим депортируемым. Мы экспроприируем ее в пользу рейха и на эти деньги отправим эшелоны и корабли. Точно так же мы построим на Мадагаскаре все необходимые сооружения.
— Ну что же, — кивнул после небольшой паузы Гитлер, — это меняет дело. Начинайте работу с французами.
Впрочем, никакой работы не было, и марионеточное французское правительство в Виши сразу же согласилось на предложение немцев.
— Мы передадим вам все права на Мадагаскар, — заверили Берлин французы.
Но тут возникло серьезное препятствие в лице британцев, которые находились в состоянии войны с Германией. Все надежды немецкого Генерального штаба на то, что занятые угрозой вторжения на свои собственные острова англичане не полезут в «островные дела», не оправдались. Уже очень скоро выяснилось, что заручиться согласием Франции на уступку немцам острова Мадагаскар никак невозможно без заключения мирного договора с Великобританией. Хотя бы в силу того немаловажного обстоятельства, что военный флот «владычицы морей», какой всегда считалась Великобритания, просто не позволил бы немцам провести свой транспорт с депортируемыми евреями через Суэцкий канал. Да и в Индийском океане они имели достаточно сил, чтобы не позволить своевольничать нацистскому флоту.
— Тем не менее, — заявил Гитлер, когда ему доложили о положении дел, — это не снимает остроту «еврейского вопроса».
— Не беспокойтесь, — заверил его Гиммлер, — мы найдем выход!
Гиммлер действительно нашел его, о чем и поведал на той самой печально знаменитой Ванзейской конференции, с которой мы и начали наш рассказ. Именно на ней было признано, что заявление отвечавшего за «еврейский вопрос» сотрудника РСХА Адольфа Эйхмана о депортации всех евреев из Европы на Мадагаскар оказалось поспешным. Затем с докладом выступил Гейдрих. Он сказал, что в связи с началом войны против СССР ранее существовавший план секретной операции под кодовым названием «Мадагаскар» отменен и фюрер дал санкцию на переселение евреев на Восток.
