В следующее мгновение стрелы дождем забарабанили по нашему нехитрому укрытию. Анри чиркнуло по шлему. Мы отступили.
— Спасибо, Ги!
— Хочешь меня отблагодарить? Убей ведьму.
— Да иди ты…
Наконец мы оказались под прикрытием больших щитов, защищавших катапульту.
— У вас все готово? — спросил я Хайме. Командир наемников кивнул:
— Да.
— Я не удивлен, — сказал Фернандо де Грасиане. — Я был уверен, что эти переговоры ничего не дадут. Альфаро никогда не отдаст то, что уже проглотил.
— В таком случае сегодня он умрет от несварения желудка… Все, начали.
И наша бравая армия пошла на приступ замка.
Ну, не сразу, конечно.
Сначала были выдвинуты большие деревянные щиты, покрытые мокрой кожей. Под их прикрытием из сборных частей мы быстро собрали несколько машин, над которыми трудились последние трое суток. Крюк-разрушитель — вертикальная рама с жердью, на конце которой насажен железный крюк. Эта машина нужна была для того, чтобы срывать зубцы со стены. Приволокли на катках деревянную башню. Еще — что-то вроде двух больших деревянных сараев на колесах. Прячась в них, мы могли подойти к самым воротам.
Все это время лучники, не переставая, обстреливали стены. Когда начался штурм, они удвоили усилия.
У нас был и таран, но никто не рассчитывал, что от него будет много толку. Ворота в замке были мощными, сделанными на века. Достойное этих ворот осадное орудие втащить на гору было попросту невозможно.
Проблема состояла еще и в том, что мы могли атаковать замок только с одной стороны. Его прикрывали скалы. С трех других сторон нельзя было не то что разместить машины — там вообще подняться наверх мог только хорошо обученный скалолаз.
Некоторые зубцы, которые сворачивал наш крюк (защитники замка, конечно, пытались поджечь машину, но пока им это не удавалось), так вот, некоторые зубцы поддавались подозрительно легко. Память Андрэ де Монгеля подсказала ответ. Если бы мы не свернули эти зубцы, то когда мы подошли бы к самим стенам, защитники обрушили бы их нам на головы.
Порядком разворотив одну стену, мы передвинули крюк к другой, а к стене подползла башня и подошли передвижные сарайчики. На один из сарайчиков из невидимых доселе отверстий в стене вылилось кипящее масло. И воткнулась дюжина зажигательных стрел. Сарайчик вспыхнул, но как-то вяло. Погорел-погорел и потух. Оправдали себя сырые воловьи шкуры. Куда больше, чем от огня, люди, находившиеся в нем, пострадали от дыма. Кто-то вывалился из него, судорожно хватая полной грудью воздух. Его сразу же нашла стрела, выпущенная со стены. Остальные были умнее — никто не выходил. Через некоторое время сарайчик пополз дальше.
Подтащили лестницы и скаты. Не такие лестницы, как показывают в фильмах, то есть не тоненькие и узенькие, поставленные будто бы для маляра, который собирается красить стену атакуемого замка. Лестницы были совсем другими. Они были настолько широкими, что по ним одновременно могло подниматься до шести человек. Понятно, что повредить такую лестницу или оттолкнуть ее стоило защитникам очень больших усилий. Скат — это модернизация той же самой лестницы. Деревянное основание с поперечными планками. Опираясь на планки ногами, можно попросту взбегать на стену.
Если бы какой-нибудь «зеленый» увидел, сколько леса пошло на эти нехитрые машины и сколько пеньков мы после себя оставили в ближайшем лесу, он утопился бы в ближайшем ручье. Поскольку вешаться ему было бы уже не на чем.
Одновременно с установкой лестниц и скатов с башни был перекинут деревянный мостик. И наши ребятки побежали на стену…
Там их уже ждали. С алебардами и копьями наперевес. Прячась за собственными щитами.
Тут в действие вступило еще одно устройство. Это была слегка измененная вариация крюка. К концу жерди вместо железки для срывания зубцов была прикреплена корзина, в которой сидело несколько солдат. Пыф! — и корзина, совершив большую дугу, оказывается в той части стены, где защитников меньше всего. Наемники выпрыгивают из корзины. Там тотчас же начинается рубка. К этому участку стены мигом ставятся лестницы. На нас снова выливают кипящее масло. Одна из лестниц загорается. Как весело.
Особенно весело людям, которые ползут по ней.
Введя в бой все, что можно было ввести, и придя к мысли, что в моих ценных указаниях больше никто не нуждается, я было рванулся лично поучаствовать в «славном деле», но мой приятель-отморозок (это который тамплиер) перегородил мне дорогу:
— Даже и не думай.
— Какого дьявола…
— Ты у нас командующий? Вот и командуй. Не уподобляйся… сам знаешь кому. И без тебя найдется, кому помахать мечом. — И сам побежал к замку.
В эту минуту я почти ненавидел Ги.
Но остался на месте. Потому что тамплиер был прав. Сейчас я — совсем не тот человек, который от нечего делать сражался под знаменем Родриго де Эро. Сейчас дрались мои люди. Неважно, это были наемники Хайме, слуги Фернандо или родственники Эгвеньо. На время войны они признали мое главенство. Это была моя затея. И я отвечал за то, чтобы она не кончилась полным крахом.
Поэтому оставалось только смотреть на штурм из-под прикрытия, скрипеть зубами и тихо надеяться, что Альфаро останется жив к тому моменту, когда наши возьмут крепость. Мне хотелось сказать ему пару теплых слов перед тем, как проститься навсегда.
* * *
Альфаро остался жив. А штурм окончился неудачей.
Поначалу натиск был настолько силен, что нашим удалось закрепиться на стене сразу в двух местах. Я наивно радовался, полагая, что дело уже в шляпе и можно пить шампанское — теперь-то, казалось мне, и должно проявиться наше численное преимущество. Но настоящий Андрэ де Монгель из глубины моего собственного разума смотрел на все это с изрядной долей скепсиса. Как оказалось, попасть на стену, это еще не значит победить. Отнюдь.
Ребята, закрепившиеся на стене, попали под перекрестный огонь правой и левой башни. А башни у Альфаро были — дай Боже. За трое суток непрерывного обстрела катапульта только чуть-чуть расковыряла левую. Чуть-чуть.
В общем, нас выбили со стены. Наемники полезли снова. Их снова выбили.
Как-то незаметно подступил вечер. Все устали. Атака стала вялой. Было много раненых. Я приказал трубить сигнал отступления. Пока наемники уходили с поля боя и уносили раненых (об убитых никто уже не думал), башни продолжали огрызаться.
Крюк и один из передвижных сарайчиков во время штурма сожгли. Передвижную башню подпалили, но ее еще можно было восстановить.
Мы потеряли около тридцати человек убитыми. Раненых было вдвое больше. У Альфаро потерь было меньше раза в три.
