— А если не по своей?
— Ты что, сомневаешься во всемогуществе Господа? Или, как эта, — взгляд Ги был хуже плевка, — в действенности молитвы?
— Нисколько не сомневаюсь. — Тут я понял, что с твердолобым фанатизмом нужно бороться с помощью не разума, а демагогии. — Ги, ответь, пожалуйста, на один вопрос. Мы с тобой — христианские рыцари?
— Ну.
— Так да или нет?
— Да, да, христианские, — нетерпеливо бросил Ги.
— А христианские рыцари не могут пользоваться услугами дьявола. Правильно?
— Ну, правильно.
— Следовательно, пользуясь услугами Жанны, мы никоим образом не пользуемся услугами дьявола, поскольку, как мы уже определили, пользоваться услугами дьявола христианские рыцари не могут.
Ги почесал лоб. Это было слишком сложно для него. Было почти слышно, как скрипят колесики у него в голове.
— Следовательно, — добавил я, — прибегая к помощи Жанны, мы не совершаем греха. Она же, напротив, выполняя то, что мы от нее требуем, тем самым отрекается от своего господина.
Оставив Ги и его оруженосцев в состоянии глубокой задумчивости, я, прихватив факелы, отвел Жанну и Тибо в сторонку.
— Действуй, ведьма.
Тибо с отчаяньем посмотрел на меня. Я взял его за подбородок и бесцеремонно повернул в сторону Жанны. Она занялась своими бормотаниями.
Рено и Анри подошли поближе. Несмотря на опасения ненароком совершить какое-нибудь богохульство, им было очень любопытно посмотреть на настоящее колдовство.
— Не могу, — сказала Жанна через некоторое время и беспомощно опустила руки.
— Попробуй еще раз.
— Я пробовала. Ничего не получается. Альфаро сильнее меня.
— А что вообще внушил ему этот ублюдок? Просто убить меня? И все? Или еще что-нибудь сделать?
— Только это. Но заклятье Альфаро очень сильное. И… как бы сказать… оно глубоко внутри Тибо. Как только представится подходящая возможность, он снова попытается убить вас.
— Минутку! У меня есть мысль. Как ты думаешь, Альфаро приказал ему убить меня при первой подходящей возможности или убивать каждый раз, когда такая возможность представится?
— Что… вы имеете в виду, господин?
— Когда он убьет меня, заклятье исчезнет?
— Наверное, да…
— Тогда пусть убьет.
Жанна ахнула и с ужасом посмотрела на меня. Анри и Рено подошли ближе, тоже поглядывая на меня с заметным беспокойством.
— Нет, нет. Ты не так поняла. Ты говорила, что можешь заставить человека увидеть то, чего на самом деле нет. Так?.. Как сон наяву. Вот пусть Тибо увидит, что я один и безоружен, подойдет и убьет меня. Только пусть это произойдет у него в голове, а не на самом деле.
Жанна долго думала. Потом сказала:
— Надо попробовать.
И повернулась к Тибо, который за время нашего разговора пребывал в состоянии приятной расслабленности, вызванной чарами Жанны. С блаженной улыбкой он чуть покачивался из стороны в сторону.
Пока Жанна говорила: ты видишь это, ты идешь туда-то, ты видишь то-то — руки Тибо дрожали и шевелились, повторяя все те действия, которые он сам совершал в своем выдуманном мире. Лицо застыло в напряжении, скулы сжались, на лбу выступила испарина.
Краем глаза поглядев на оруженосцев, я заметил, что они истово крестятся.
Подошел Ги. Посмотрел на творимое перед его очами непотребство. Но ничего не сказал.
Закончив, Жанна долго смотрела в расширенные зрачки моего слуги. Потом перевела взгляд на меня.
— Получилось, — тихо сказала она. И разбудила Тибо.
Проморгавшись, толстяк начал смотреть вокруг себя взглядом затравленного зверя. Поглядел на свои руки — не в крови ли? Увидев меня, он издал горлом какой-то неопределенный звук и, как стоял, так и сел на землю.
— Так вы же…
— Все в порядке, Тибо. Это было не по правде. Альфаро больше не властен над тобой.
Я подошел и помог ему подняться.
— А вы меня простили за…
— Хватит трепать языком. Не за что прощать. Найди себе что-нибудь поесть и выпить. Знаю — для тебя это будет лучшим лекарством.
…Когда мы с Жанной остались одни, она вдруг сказала:
— Из вас мог бы получиться хороший колдун.
«Хорошо, что Ги этого не слышит, — подумал я. — Прирезал бы нас обоих. На месте». А вслух сказал:
— Ерунда. У меня никогда не было таланта к таким штукам.
Жанна покачала головой.
— Бабушка говорила: дар для колдуна — это не самое важное. Куда важнее, — она прикоснулась пальцем к виску, — чтобы в голове что-то было.
* * *
…Через день мы под белым флагом все в том же составе подошли к воротам замка Кориньи. Поорали, изъявляя желание видеть господина графа. Спустя некоторое время его светлость соизволила появиться на стенах.
— А, дон Андрэ!.. Доброе утро. Вы хорошо себя чувствуете?
— Не жалуюсь. Так как насчет Анны и всего остального?
— Знаете, Андрэ, я еще не решил… — задумчиво проговорил Альфаро. — Приходите завтра. Да-да, завтра.
— До завтра вы можете не дожить, любезный.
— Вот как?
— Именно. Кстати, мой слуга говорит, что перед тем, как отпустить, вы долго убеждали его как-нибудь ночью напасть на меня. Вы бы хоть денег ему посулили, Альфаро! Может, и был бы тогда какой-нибудь толк. А так… Или вы пытались его околдовать? А? Пытались? Я был о вас лучшего мнения, граф. Оказывается, вы просто неумеха!
Альфаро долго смотрел на меня, стоя в проеме между зубцами стены.
— Будет тебе Анна, — мрачно заявил он. И исчез. Вскоре он появился на стене снова. Появился — и сразу же бросил в нас какой-то круглый предмет. Предмет ударился о деревянный щит, отскочил и откатился в сторону ворот.
Я подошел ближе.
Это была окровавленная женская голова.
Грязное лицо, рот с гнилыми или выпавшими зубами, кожа в язвах и крысиных укусах, свалявшиеся волосы неопределенного цвета… За год содержания в гуманных условиях графской тюрьмы прекрасная родственница Родриго де Эро вполне могла превратиться в подобное чудовище. Нет, невозможно поверить, что когда-то эта голова принадлежала Анне… Или мне просто не хотелось верить?
Я поймал взглядом взгляд графа. Альфаро улыбался.
— Вы удовлетворены, дон Андрэ? Или вам все остальное тоже отдать?!
— Теперь я тебя точно убью, — пообещал я. — Считай, что ты уже мертв, мерзавец.
На этом наш обмен репликами закончился, поскольку Ги де Эльбен, выбросив руку из-за щита, резко притянул меня к себе. В камни, на которых я только что стоял, ударила стрела.
В следующее мгновение стрелы дождем забарабанили по нашему нехитрому укрытию. Анри чиркнуло по шлему. Мы отступили.
