Кто бы знал, как расстроился в свое время отставной унтер пограничной стражи Долгин, поняв, что ему ну никак не светит навестить автора «Капитала» по причине его отсутствия среди живых! И как радовался, узнав, что хотя бы Энгельс дождется его визита. Более того, он буквально выцыганил у своего друга твердое обещание – в том, что по «вождям мирового пролетариата» будет работать только и исключительно он. Потому что уж очень близко к сердцу принял Григорий перспективу проигрыша в двух войнах, с последующей революцией и гражданской войной – с особенной болезненностью переживая судьбу оренбургского казачества. И будь его воля, всех пламенных и не очень революционеров ждала бы нелегкая, и ОЧЕНЬ долгая смерть…
– Ничего, подстрелит пару–тройку аргентинских олигархов, немного успокоится. М–да. Как страшно жить!
За пределами Российской империи. А вот в ней совсем наоборот, обстановка потихонечку улучшалась. Появлялись новые заводы–фабрики, музеи и библиотеки – а в последнее время Ее императорское величество Мария Федоровна, всемерно заботясь о досуге своих верноподданных, потихонечку продавливала идею открытия на крымском побережье особой курортной зоны. В самом–то деле, доколе дворянскому и купеческому сословию терпеть дорожные неудобства и лишения, чуть ли не неделю добираясь до казино Ниццы и Монте–Карло!.. Пора, давно уже пора устроить нечто подобное в самой империи – разумеется, с тем, чтобы вся прибыль с особого курорта шла на нужды Ведомства учреждений императрицы Марии. Если прибыль с продажи карт может быть употреблена на благотворительность, то почему доход с казино и всяких там кабаре не сможет послужить делу ликвидации безграмотности в империи? Или устройству лазаретов по волостям?.. Ремесленных училищ, странноприимных и сиротских домов…
– Надеюсь, Дагмара никому не скажет о том, кто именно подал ей такую эпохальную идею.
Тихонечко вздохнув, скромный путешественник и оружейный магнат запустил руку в саквояж, немного там порылся и вытащил солидной толщины укладку с разнообразными сводками, отчетами и докладами – из самых недр Центрального статистического комитета Российской империи. Что характерно, в оной укладке наличествовали исключительно оригиналы документов, копии же как раз остались в архиве комитета. Почему? Да потому, что архивариусы тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Как, впрочем, и некоторым начальникам департаментов самых разных министерств…
– Что–то сегодня у меня душа к статистике не лежит. Может, ну ее?..
Повертев укладку перед глазами, он с внутренним облегчением убрал ее обратно в саквояж. Подумал. И вновь полез в нутро своего дорожного «друга», выложив на поверхность стола сразу три папки. Статистику князь читать откровенно не хотел (не самое полезное занятие для сохранения душевного равновесия), и вполне мог отложить знакомство с ней на некоторое время. Жаль только, что недолгое. А вот просмотреть черновые наброски сразу трех дипломных проектов, кои он скоро будет защищать в Московском императорском техническом училище, надо было даже через «не могу».
– Чертов гранит науки!
Честно говоря, Александр уже не раз пожалел об этой своей затее. А так же о том, что защита будет словами, а не с помощью верного Рокота. Вот было бы здорово – зайти, за пару минут отстреляться, причем с минимумом предварительной подготовки, затем проконтролировать особо вредных оппонентов…
– Ха, я бы тогда и на звание академика рискнул замахнуться!..
Положив перед собой первый из дипломных проектов, студент–аристократ с чувством продекламировал его название:
– Система управления направлением движения транспортных средств «Рулевое колесо».
Учитывая тот факт, что мотоколяски пока управлялись чем–то вроде лодейного кормила, которое кое–где уже успели обозвать «коровьим хвостом», или при помощи сразу двух–трех рычагов, тема была актуальнейшая. Накрыв его вторым проектом, князь вновь прочитал название вслух:
– Применение железобетонных конструкций в гражданском и железнодорожном строительстве.
Сразу несколько известных архитекторов и строителей (среди которых был сам Шухов), а также крупных чиновников министерства путей сообщения выразили желание присутствовать на защите столь передовой темы. Да и нынешний министр финансов, драгоценнейший Витте, тоже проявил заметный интерес – сразу, как только узнал, что новый метод может сильно удешевить почти любое строительство. Что ни говори, а экономить на всем, на чем только можно, Сергею Юльевичу полагалось просто по должности!
– Очистные сооружения на предприятиях химической и металлургической промышленности.
С последним дипломным проектом было хуже всего – в том плане, что имеющийся в ИМТУ зал категорически не вмещал всех желающих. Часть мест зарезервировали уважаемые профессора, другую часть – еще более уважаемый Дмитрий Иванович Менделеев. Да не один, а с целым выводком своих учеников! За оставшиеся же (весьма немногочисленные) места соперничали промышленники, желающие как можно быстрее узнать – как превратить бесполезные отходы своего предприятия в стабильный ручеек прибыли.
– Эх–ха, начнем грызть гранит науки.
Поглядев на три папки, Александр вдруг решительнейшим образом восхотел чуть–чуть подремать. Никак не больше ста восьмидесяти минут… На каждое ухо.
– Да ну его к черту, попозже догрызу!..
* * *
Начав служить на новом месте, Гликерия Орлова уже к вечеру поняла, что – ни много, ни мало, обрела работу своей мечты. Потому что первым же делом его сиятельство отправил гувернантку в один из особняков Сестрорецка, приводить свой внешний вид в полное соответствие с положениями контракта. Мало того – еще и за его счет! Как он там выразился (довольно непонятно при этом улыбнувшись)?
– Обеспечение вас рабочей одеждой есть моя прямая обязанность как работодателя.
Особняк же оказался не просто каким–то там строением, а салоном дамской одежды, и встретили в нем девушку так, словно уже давно заждались: непрерывный хоровод полудюжины хорошеньких закройщиц и портних, короткие распоряжения властной женщины, представившейся Зинаидой Меркуловной – и настоящие водопады ткани. Да какой! Блестящий холод гладкого шелка, тончайшая английская шерсть, мягкое тепло хлопчатобумажных отрезов… А еще были черные и белые кружева, альбом с фотографиями шляпок, обуви, перчаток, нижнего белья и прочих, самых разных женских мелочей, постоянные примерки и мимолетные вопросы – отвечая на которые, она неожиданно рассказала чуть ли не всю свою немудреную биографию. Впрочем, и сама Гликерия тоже немало узнала. Например, откуда в Сестрорецке завелись на диво хорошие портнихи: как оказалось, начало их появлению положил управляющий Сестрорецкой оружейной фабрикой господин Герт, у которого во всей его многочисленной семье был только один мужчина. Он сам. И по магазинам Иммануил Викторович ходить крайне не любил, а еще больше ему не нравилось отрываться от любимой работы, уезжая куда–то из Сестрорецка. Зато на фабрике как раз был швейный цех, денег же у любимого мужа и обожаемого отца хватало, так что… А после первых же результатов этот почин подхватили и начальники цехов. За ними встрепенулись городские модницы, проявили интерес дамы, приезжающие с супругами отдохнуть в курортный городок – и как–то уж так получилось, что городское отделение швейного цеха потихоньку превратилось в полноценное ателье–салон дамской одежды и аксессуаров «Модница». Причем салон этот был далеко не рядовой, ибо за количеством клиентов не гнался, тем самым невольно создавая атмосферу некоей элитарности.
