— Я слушаю.
— Александр Яковлевич. Гхм!
Директор Русской аграрной компании кашлянул и посмотрел по сторонам, словно надеясь увидеть что–то новое. Не увидел. Эх, ну до чего же ему не хотелось поднимать эту тему!
— Александр Яковлевич, даже тысяча столовых, при сложившихся обстоятельствах, будет всего лишь каплей в море. ВСЕХ мы накормить не в состоянии.
Тяжелый взгляд жег не хуже огня, заставляя виски и лоб покрываться холодной и противной испариной.
— Попытаться можем, но это гарантированно вас разорит. А вместе с вами — и нас.
Звериные глаза вспыхнули особенно яростно и странно замерцали. А затем в единый миг погасли. Превратившись всего лишь во взгляд неимоверно уставшего человека.
Тинь–тинь–тинь!
Со стороны долетел тонкий перезвон хрусталя — это очередной желающий произнести тост (ну, или просто без помех высказаться), привлекал всеобщее внимание. Путем легкого постукивания вилкой по бокалу. Привлек, причем у всех в ресторане, от метрдотеля до последнего официанта, и звучным баритоном начал:
— Господа, я думаю, что выражу общее мнение!..
На этом фоне почти неразличимо прозвучало совсем другое:
— Я знаю, что всех не спасти. Но боже мой, как бы мне этого хотелось…
Князь «потух», отрешенно уставившись куда–то в центр стола. Спустя всего каких–то пять минут Лунев–младший даже забеспокоился. А еще через пять решил чуть–чуть покашлять — и тем самым напомнить любимому и крайне уважаемому начальству о своем скромном существовании. Но не успел. Тот внезапно «ожил» сам, без посторонней помощи:
— Всех не накормить — это верно. Но кое–что мы все же сделать можем.
Агренев еще раз над чем–то задумался.
— Первое: больше никаких новых столовых. Второе — на основе уже имеющихся срочно разворачиваем первые временные приюты–лагеря для детей, одновременно наращивая их общее количество. Принимаем в них ВСЕХ, не забывая переписать имя–фамилию и место проживания. Сестер и братьев не разлучать, ни под каким видом. Родителям и прочим взрослым родственникам разъяснить, что они смогут забрать детей сразу после нового урожая.
Давящее золото взора сменилось на теплый янтарь:
— Геннадий Арчибальдович, я надеюсь на вас. Всех не спасти, но детей все же надо. Люди, продовольствие, медикаменты, одежда — это все будет. Я обещаю. Вашей же заботой должно стать только одно…
— Шампанского!!!
Глаза оружейного магната вновь странно замерцали:
— Вы не знаете, кто это так весело гуляет?
— Поневоле узнал, Александр Яковлевич, пока вас дожидался. Это, изволите ли видеть, чествуют Альфреда Альфредовича фон Вендриха, совсем недавно Высочайшим повелением назначенного главным инспектором железных дорог. Прибыл господин инспектор утром, первым же делом устроил грандиозный разнос местным путейцам, и заявил, что наведет среди них должный порядок. Говорят, что при этом допускал достаточно резкие высказывания и был очень категоричен. М–да. Господа гвардейцы его вроде как сопровождают, а может, им просто было по пути? Остальные, все как один — встречающие лица.
— То есть приехал, отдал приказы, и со спокойной душой отправился в ресторан. А там.
Легкий кивок обозначил нечто зыбко–эфемерное. Вроде полутысячи мерзнущих, голодных, но притом упорно не разъезжающихся по домам возчиков на привокзальной площади.
— Ждут результатов его работы. И насколько я понимаю, ждут достаточно давно. Занятно!..
Тем временем, штабс–капитан гвардии вполне закономерно подметил интерес одного из посетителей ресторации, и проявил ответный. После чего немедля пошел на сближение:
— Князь! Вы, и здесь? В этой глуши?.. Когда я оставлял столицу, в ней только и было разговоров о первом турнире дружеских поединков, проводимом в этом вашем, хе–хе, «Колизеуме»! Но что же вы сидите здесь, давайте в наше общество?..
— Благодарю за столь лестное для меня приглашение, капитан, но все же вынужден отказаться. У меня здесь… Деловая встреча.
Всем своим видом выражая неприкрытый скептицизм (что за дела могут быть у известного даже за пределами империи оружейного магната в этой забытой богом воронежской глуши?), штабс–капитан тем не менее отошел. И не увидел, как во взгляде недавнего собеседника коротко полыхнуло ничем не прикрытое бешенство. Впрочем, оно очень быстро прошло, почти не оставив следа:
— Геннадий Арчибальдович, у вас есть ко мне какие–либо вопросы? Просьбы?
— С вашего позволения, Александр Яковлевич, одно небольшое уточнение. В детских лагерях будет крайне необходим женский персонал. Могу ли я, хотя бы на первое время, привлечь молодых родительниц?
— Мне кажется, что это можно сделать и на постоянной основе. К тому же, детям будет явно проще привыкнуть к незнакомому окружению и порядкам, если рядом с ними будет…
— Князь!
Будь Александр в более уравновешенном состоянии, то наверняка перетерпел бы и это. А так, закаменев лицом, он медленно поднялся и развернулся к возвращающемуся офицеру. И тому, кто шел за ним:
— Позвольте мне представить Альфреда Альфредовича фон Вендриха, главного инспектора министерства путей сообщения.
Сам чиновник, за время этого короткого монолога, успел пройтись глазами по фигуре молодого аристократа. И остался вполне доволен увиденным. Слухи оказались правдивы! Для своих двадцати пяти лет сестрорецкий фабрикант держал себя очень серьезно. Более того, рядом с ним непроизвольно появлялось ощущение по–настоящему больших денег, и прилагающихся к ним высоких связей — а посему, такое знакомство определенно стоило всемерно укреплять и развивать. Вот только…
— Я вынужден еще раз повторить свой отказ, господа.
Раздосадованный, причем уже второй раз подряд, гвардеец не удержался:
— Право же, князь, в Петербурге вы были более общительны!
Ведрих молчаливо поддержал это утверждение соответствующим выражением лица. Мало того, что они подошли сами, так их предложение еще и проигнорировали!
— Дело в том, капитан.
Аристократ, слегка опустивший голову, сделал крохотный шажок навстречу офицеру и чиновнику, остановившись на расстоянии вытянутой руки.
— Что я не понимаю, что именно вы с таким шумом и задором отмечаете. Голод и крайнюю нужду, постигшие вот уже девять губерний? Или же то.
Тяжелый взгляд холодно и равнодушно скользнул по оторопевшему от таких слов чиновнику. Вернее даже — сквозь него, словно бы по пустому месту.
— Что этот господин, прибывший навести порядок с перевозками зерна, отдав приказы, так и не удосужился проверить их исполнение?
