Милославского видел мало и редко, но все же тот нашел время сказать мне как-то, встретив в коридоре главного корпуса:
— Не оттягивайте время, начинайте авиаразведку места. У нас целый список подобных "пунктов посещения" подготовлен, на год вперед хватит, или больше.
— Да мы и не оттягиваем, просто катить неподготовленными — только на проблемы нарываться, — ответил я.
— Это понятно, я же и не доставал напоминаниями, верно?
— Верно. Но мы уже и планировали выдвигаться, техника освоена, боекомплект получен, маршрут прикинули, и выдвижения и отхода, и если нормальный отход не получится, то прикинули как будем смываться со всех ног.
— Это хорошо и правильно. Удачи.
В общем, он был прав, пора и к делу приступать. Тем более, что пока не начнем, не будет у меня формального повода с ним беседы беседовать, равно как и просить об информации. Большой он для меня начальник получается на местном Олимпе, так просто в кабинет поболтать не заскочишь, надо самому расти.
О просьбе "Базарного Сергея" тоже не забыли. На второй день после стрельбы в Сандунах мы с Федькой скатались на базар, покрутились там, общаясь с разными его дружками-приятелями, да и просто знакомым, но узнали мало что. Лишь золотозубый Мамед в плаще немецкого самокатчика сказал:
— Федя, Серых этот здесь мало бывал, он сам товар не брал, некогда был. Он такой торговец как я армянин, — при этом выразительно покосившись на ту стену "Уцененных товаров", которая скрывала от обзора обувной павильон Оганесяна.
— А кто он, Мамед?
— А кто его знает? Но не жулик, это я тебе точно говорю, у него крыша серьезный, видел с ним люди всякие.
— А что за люди? — заинтересовался Федька.
— Из Горбезопасность человек видел, из разведбат видел. А вот чтобы он товар сам брал или продавал — не видел.
— Мамед, а команду с его «Карася» ты знал? — спросил уже я.
— Нет, так не знал, — развел тот руками. — Видел всех, а как имя кого — не знал. Шкипер помню, Боталов кажется, он всегда возле пристани в «Якорьке» сидел, пиво бухал, когда в рейс не надо. А другой не знал.
— У него из команды один живой остался, вроде в рейс не пошел, когда «Карась» пропал, — спросил Федька. — Видел его после?
— Видел здесь, издалека, раз или два, не часто.
— А где его найти можно, не знаешь? — обнадежился я.
— Откуда знаю? — чуть возмутился азербайджанец. — Говорю, что два раза видел, даже не разговаривал, имя не знаю, он меня тоже не знает. Длинный такой, худой, примета никакой нет, обычный парень, да?
На том наши изыскания на базаре и закончились. И поехали мы в «Якорек», что возле пристаней, поспрашивать про шкипера Боталова. Такого помнили, но к нам отнеслись с подозрением и ничего путевого не сообщили, разве что один из сидевших случайно проговорился, что Боталов был женат, и жена с ним не исчезла, а так и проживает где-то в городе. На этом розыск пока застопорился, как искать человека по фамилии и еще не привлекая лишнего внимания, мы пока не придумали. А наш Родной Горсвет такой базы не держал — без надобности, не людьми, а тварями занималась организация. Вот тех был полный список, где и когда и каких замечали, да только без надобности он нам.
— Ладно, по ходу чета придумаем, — оптимистично заявил Федька после такого облома.
— По-любому не пожар, — заключил и я. — Что сможем, то и сделаем. Давай за Настей на аэродром заскочим и втроем поужинаем в хинкальной. Ты как?
— Пожрать я всегда запросто, — честно ответил Федька.
* * *
— До Красношахтинска веди сам, — сказала Настя. — Ориентиры учил, потеряться не должен. А я отдохну, проконтролирую и в случае чего — вмешаюсь.
— Не вопрос, — самоуверенно заявил я, заканчивая проверку оборотов и готовясь начать разбег.
— Ну так и полетели, если не вопрос.
Двигатель взревел на максимальных, при этом почему-то показалось, что винт завертелся в обратную сторону. Запахло выхлопными газами в кабине, самолет легко потащило вперед, скорость быстро дошла до требуемой и я потянул ручку управления на себя, заставляя самолет оторваться от земли. Резко пошла вниз площадка аэродрома, уже привычно замельтешила картина запериметровой разрухи, и я подскинул обороты.
— Нормально взлетел, чистенько, — прокомментировала Настя. — Выходи на северную железную дорогу и пока над ней пойдем.
— Как скажешь.
К полетам в последние дни уже привык. Ощущение восторга хоть никуда не делось, но все же притупилось немного, что, пожалуй, и к лучшему, а то раньше настоящая эйфория была, даже дурел малость. А дуреть в нашем деле как бы не очень полезно.
Облака в последние не дождливые дни поднялись повыше, так что мы тоже позволили себе забраться на пятьсот метров, да и то до серого «потолка» оставалось не меньше, чем еще столько же. В общем, благодать для новичка.
Для таких полетов мне в запасах города выбили под визу Милославского и через Горсвет выдали теплый летный комбинезон и черную кротовую маску, которую я надевал под очки, чтобы лицо не отморозить — уже и на земле прохладно было, а уж в полете все куда хуже — и холодно, и ветер зверский, плексигласовый ветрозащитный козырек все же помогал постольку поскольку, а на виражах и поворотах ветер врывался в кабину мощным холодным потоком, все же скорость-то у «кукурузника» за сотню, а это не так уж мало.
Вооружились мы в этот полет тоже серьезно. Я трофейный СКС прихватил, который все же пристрелял в поле возле Фермы, аж с тройным боекомплектом, а Настя была с неизменным ППШ. Ладно, глядишь и отобьемся от кого злобного, случись на вынужденную сесть. У нас даже гранаты были, по шесть на каждого, два ящика таких нам тоже распоряжением Милославского подкинули.
Несмотря на отсутствие дождя, земля под нами выглядела все так же мрачно, как и в первый наш полет к очагу Тьмы. Не населено людьми это направление, вот сразу на него облако уныния и спускается, тут словно вечная тоска поселилась и всю окрестность под себя подмяла.
Вскоре под нами промелькнул "передвижной пост разборки пути", затем рельсы закончились и ориентиром стала насыпь. Потом показался "последний оплот человечества" — удаленный от города опорный пункт разведбата. Потом впереди возникли развалины какого-то сгоревшего цеха, и от него я свернул правее, насыпь раздвоилась. Красношахтинск не зря так назвали, пока здесь были люди, оттуда немало угля возили железной дорогой до Углегорска и сальцевского речного порта.
— Минут тридцать нам в этом направлении, — послышался голос Насти в наушниках. — Дальше ориентир помнишь?
— Речка за станцией.
