Они обе бросились ко мне и взволнованными голосами спросили меня:
— Кто эти люди?
— Это уже не люди, — ответил я и прижал их к себе, как бы защищая их от всех угроз внешнего мира. — Им теперь одна дорога — в Кащенко.
— Это ты их так? — спросила Маша, с тревогой поглядывая на лежащие на асфальте тела.
— Я. Теперь опасности больше нет. Можете спокойно ехать в гости. Только о произошедшем никому ни слова. А я пошёл дальше решать свои проблемы.
Нет, я не телепортировался назад в кремлёвский кабинет Брежнева. В «Волгах» ещё оставались два свидетеля, которые видели, что здесь произошло. Они могли не понять, что произошло с остальными членами их группы захвата. Но вот то, что они видели моё неожиданное появление из ниоткуда, это меня очень беспокоило. Придётся их тоже сделать «лежачими больными» или… Я решил выбрать «или», поэтому просто обездвижил этих двух водителей, направив волну отключения всех двигательных функций тела. Я теперь человеческий мозг знал в мельчайших подробностях, поэтому мог отключать каждый его отдел хоть по отдельности, хоть все разом.
После чего я из забрал с собой в качестве доказательства того, что эти идиоты собирались сделать с моими жёнами. Моё появление, но уже не одного, а с двумя людьми Суслова, вызвало уже не удивление, а восхищение у Брежнева и Андропова. Михаил Андреевич смотрел на меня, как на злейшего врага.
— Леонид Ильич, — обратился я к Брежневу, — Вот двое из тех, кто пытался напасть на моих девушек.
— Михаил Андреевич, — спросил Генсек у Суслова, — это ваши люди?
— Мои, — ответил главный идеолог страны, так как отпираться было бесполезно.
Но договорить он не успел, потому, что схватился левой рукой за сердце, а правой достал из кармана контейнер с таблетками валидола. Одну из таблеток он смог положить себе под язык, но это ему не помогло. Его голова запрокинулась назад и он потерял сознание. Брежнев нажал кнопку на селекторе и через пять секунд появились два врача, которые сначала увидели два тела, лежащих на полу, но я им показал рукой в сторону Суслова.
Один из медиков был с медицинским чемоданчиком, из которого он достал шприц и, набрав из ампулы какой-то раствор, сделал Суслову укол. Но тот в сознание не приходил. И не придёт. Я такие дела никому прощать не намерен. Это не я вызвал у него острый инфаркт миокарда и он был у него спонтанный. Но я сделал так, что его мозг погрузился в летаргическое состояние. Я знал, что это состояние длительной гибернации может продолжаться более 20 лет. Вот и хорошо.
Прибежали два санитара с носилками и унесли Суслова. Мы сидели всё это время молча, пока за врачами не закрылась дверь.
— Что будем с этими двумя делать? — спросил я у Андропова, потому, что Брежнев находился в задумчивости, продолжая машинально вертеть брусок орихалка в руках.
— Я вызову охрану, — сказал Юрий Владимирович и нажал на пульте Брежнева кнопку вызова охраны.
Те появились ещё быстрее врачей, при этом держа пистолету в руках, но направленные стволами вниз. Их было четверо. Серьёзные ребята, но других тут не держат.
— Эти двоих под арест, — приказал Андропов. — Как придут в себя, допросить и протоколы допроса мне на стол.
Охрана убрала пистолеты в кобуры, козырнула, и, подхватив два тела, которым я уже вернул возможность шевелить конечностями, выволокла их в приёмную. В кабинете Брежнева повисла пауза. «Чапай» о чём-то сосредоточено думал, а мы с Андроповым молчали.
— И что теперь будем делать? — спросил очнувшийся Генсек.
— Кого-то надо временно назначать вместо Суслова, — ответил Андропов и посмотрел на меня. — Да хоть вон Андрея. Он является, фактически, заместителем Михаила Андреевича.
— Вы что, шутите? — спросил я у Юрия Владимировича, просто выпав в осадок от такой «заманчивой» перспективы. — Я же в идеологии ничего не смыслю. В культуре я спец только по эстраде. Цензуру вообще не знаю, только в образовании более-менее разбираюсь.
Я посмотрел на Брежнева и понял, что тот уже принял решение. И оно мне очень не нравилось.
— А что, Юрий Владимирович, — заговорил, наконец тот, — это мысль интересная. Молодой, перспективный, уже кандидат в члены Политбюро.
— А зачем мне это надо? У меня гастроли через девять дней, да и в Москве концерт намечается в субботу вечером.
— Ничего. Назначишь себе заместителей. Тебя ведь на Западе хорошо знают. И вон английская королева тебя в письмах благодарит за оказанную лично ей помощь. К тому же ты и с другими королями успел познакомиться.
— То есть вы хотите поставить на эту должность коммуниста с европейским лицом?
— Ну так временно же, — поддержал Брежнева Андропов.
— «Ничего нет более постоянного, чем временное», — процитировал я известное изречение.
— И умный к тому же, — добавил Брежнев и усмехнулся. — Я давно собирался Суслова менять, да жалко было и привык я к нему.
— А кто Горбачева тащил в Политбюро? — напомнил я им обоим. — А ведь и Суслов в его делах замешан.
— Ты точно знаешь или только предполагаешь? — встрепенулся Брежнев.
— Точно знаю. Юрий Владимирович, проведите обыск на даче Суслова. Смотрите только подвал. Там в стене справа есть тайник, а в нем лежат очень интересные документы.
Мои собеседники уже перестали чему-либо, связанному со мной, удивляться, поэтому восприняли моё сообщение молча.
— Я тут решил твоего отца назначить нашим резидентом в Финляндии, — сказал Андропов и хитро улыбнулся. — Это генеральская должность. А через год в Москву переведём и на должность начальника нового управления назначим.
— Это запрещённый приём, — ответил я со вздохом. — Я согласен, но заместителей я наберу сам.
— Договорились, — ответил довольный Брежнев. — Орихалк мы нашим академикам отдадим для анализа и фотографии твои тоже. Ты, случайно, не знаешь, что вот на этой стеле написано?
— Случайно знаю, — ответил я и ухмыльнулся. — Но пусть, сначала, ваши «яйцеголовые» с этим поработают, а я погляжу.
— Торгуешься, значит, — сказал Брежнев и ухмыльнулся. — Это хорошо. Когда сможешь приступить к новой должности?
— Прямо сейчас. Перемещусь в свой кабинет и устрою на Старой площади разбор полётов. Только мне мандат нужен с самыми широкими полномочиями.
— Сейчас мой секретарь тебе такой мандат сделает. Ты только потом предупреди, кто у тебя в заместителях будет.
— Всё проверенные люди. Одного Юрий Владимирович хорошо знает.
— Понятно, — ответил Андропов. — Если ты Ситникова имеешь ввиду, то он мужик толковый.
— Ну вот, ты уже грамотно начал кадровые вопросы решать, — одобрил Брежнев начало моей работы в новой должности. — Так что дерзай. Мы всё время говорим о молодых и перспективных управленческих кадрах. Вот ты и будешь первой ласточкой.
— Дай Бог не последней, — ответил я, а потом спросил. — Что с Сусловым делать будете?
— Ничего. Завтра в «Правде» напишем, что по состоянию здоровья и так далее. А вот как Юрий Владимирович документы мне из тайника принесёт, тогда и думать буду. Да и врачебного вердикта следует дождаться. А вот и твой мандат. Читай и приступай к работе.
Мандат был то, что доктор прописал. Я теперь стал секретарём ЦК КПСС. Был просто членом, а теперь секретарь. И, судя по хитро прищуренным глазам Генсека, скоро моё кандидатский стаж в Политбюро закончится. И стану я полноправным его членом. Брежнев поставил свою подпись, а секретарь — печать. Теперь я устрою тихий переворот в отдельно взятом дворце на Старой площади. Главное, я там теперь царь и бог с диктаторскими полномочиями.
— Тогда я полетел, — сказал я и встал со стула.
— Ты что, — спросил удивлённо Брежнев, — теперь всё время так «летать» будешь?
— Так намного быстрее, да и секретарша моя в ЦК КПСС, наверняка, проверена Юрием Владимировичем.
Андропов улыбнулся и кивнул, так как понимал, что это секрет полишинеля. Я попрощался и исчез, чтобы через миг материализоваться в своей приёмной. Получилось очень удачно. Валерия Сергеевна, моя секретарша, в этот момент поливала цветы и я, специально, открыл и закрыл резко дверь, чтобы у неё создалось впечатление, что я попал сюда на своих двоих, как все нормальные люди.
