Сначала ничего не происходило. Лишь погода начала портиться. Тучи закрыли вечернее небо, не давая любоваться морским закатом, а ветер сменился на северный, сделав воздух заметно прохладнее и погнав, через некоторое время, над водой клочья тумана. Вскоре матросы из палубной команды начали перешептываться, что радисты запеленговали немецкие корабли потому тревогу и объявили. Кто-то из них поделился этой новостью с Денисовым, а тот сразу поведал своему другу Егорову. А потом все, кто находился на палубах эсминца, услышали, как прокричал сигнальщик, что заметил дым на горизонте прямо по курсу. Туда и устремились все взгляды в надежде разглядеть вражеские корабли.
Эсминец сбавил ход, как бы таясь. Но, без бинокля в сумерках никто никаких кораблей толком рассмотреть не мог. Но, всматриваться продолжали упорно, когда внезапно сигнальщики заметили в небе вражеский гидросамолет. После чего корабль снова начал набирать скорость и последовал приказ начарта сбить воздушную цель. Тут-то для Денисова с Егоровым и начался бой. Орудие закрутилось, поднимая ствол, и наводясь. После чего выстрелы следовали один за другим, а подносчики снарядов действовали так быстро, как только могли.
Оба эсминца, следующие в кильватер за «Яковом Свердловым», тоже открыли огонь. Грохот пушек и зенитных пулеметов слился над водой в сплошной гул, когда на горизонте показались вспышки, и рядом с эсминцами неожиданно начали падать вражеские снаряды. Между тем, немецкий гидросамолет точными попаданиями буквально разметало в клочья, и его горящие обломки упали в воду, уже кипящую от разрывов снарядов, выпущенных преследователями. Попаданий в эсминцы пока не произошло, но фонтаны воды вместе с осколками летели «Якову Свердлову» прямо в нос, заставляя орудийный расчет первого орудия прятаться за броневым щитом, по которому барабанил настоящий стальной град.
Как только гидросамолет удалось сбить, последовала команда прекратить огонь. Когда артиллерия эсминцев замолчала, тут же стали слышны орудийные раскаты издалека. Наступающую темноту прорезали вспышки выстрелов от горизонта. И теперь все краснофлотцы понимали, что их преследуют несколько вражеских кораблей, оснащенных дальнобойными орудиями немаленького калибра. Судя по вспышкам, немецких кораблей шло в сторону советских эсминцев не меньше трех. И это, похоже, были крейсера. Головной эсминец увеличил ход еще больше, форсируя машины. Сзади него «Карл Маркс» и «Энгельс» начали ставить дымовую завесу. Поставив целую стену дыма, все три эсминца выполнили разворот «Все вдруг» влево и начали расходиться веером в разные стороны.
Выстрелы от горизонта продолжались, но близко снаряды пока больше не падали, хотя вспышки, вроде бы, даже приблизились. Вибрируя и подпрыгивая на волнах, эсминец летел куда-то сквозь вечернюю морось и клочья тумана. Вскоре он скрылся в тумане полностью и какое-то время шел в плотном мареве, где ничего вокруг не просматривалось. Куда-то делись и ведомые эсминцы. И даже вспышек от выстрелов вражеских кораблей не просматривалось, как Денисов и Егоров не старались смотреть, они ничего какое-то время не видели, кроме тумана. Как вдруг, туман неожиданно рассеялся, и оказалось, что они идут прямо в промежуток между двумя огромными немецкими кораблями. То были броненосцы, судя по очертаниям, которые четко различались в сумерках, потому что настоящая ночная темнота все еще не наступила.
Обе стальные громады, вынырнувшие из тумана, казались грозными по внешнему виду, и имели, как показалось Денисову и Егорову, множество пушек. В то же время, такие большие корабли являлись отличными мишенями. И расчет первого орудия сразу нацелил ствол, приготовившись к стрельбе по ближайшему броненосцу. Когда дали команду стрелять, они подошли уже совсем близко. Враги тоже не дремали, сразу открыв огонь.
Загрохотали орудия, но, эсминец, отстреливаясь, ловко проскочил зону поражения противоминной артиллерии броненосцев, расположенной по бортам. Перерезав курс немецких кораблей почти под прямым углом, «Яков Свердлов» проскочил в десятикабельтовом промежутке между кормой переднего корабля и носом заднего. Причем, ближе к заднему броненосцу и, обогнув его под вражеским огнем, поворачивая влево, эсминец прошел почти параллельно борту стальной махины в каких-нибудь пяти кабельтовых и пустил торпеды.
Враги все это время стреляли, и на эсминце произошли несколько взрывов от попаданий, отчего весь корпус сотрясался. Но, корабль сохранял скорость хода. А через какие-то секунды последовал взрыв столь мощный, что эсминец взрывной волной просто отбросило в сторону с курса, отчего все люди на нем попадали. Это позади взорвался немецкий броненосец. Огонь и белый пар окутали его огромный корпус, скрыв на какое-то время очертания корабля не хуже дымовой завесы. А эсминец продолжил движение дальше, прикрываясь стальной тушей горящего броненосца от выстрелов преследователей. Впрочем, вскоре вражеские корабли исчезли за кормой, растворившись в тумане. Все это произошло так быстро, что ни Денисов, ни Егоров сразу даже не заметили, что оба ранены осколками.
Глава 6
О том, что произошел морской бой советских эсминцев с немецкой эскадрой, Александр Лебедев узнал только утром пятого июля, ему сообщил об этом майор Широкин. Невероятным казалось в этой новости то, что старым «Новикам» удалось потопить немецкий броненосец. Более точной информации пока не имелось. Но и те факты, о которых рассказал майор инженерной службы, сами по себе уже вселяли оптимизм. Было понятно, что эсминцы действовали очень решительно.
Когда Лебедев осматривал позиции береговой обороны на острове Даго, пришли новости о том, что все три эсминца после вчерашнего боя успешно прорвались к Моонзунду и уже ошвартовались в Аренсбурге. Этим старым названием времен Российской Империи красноармейцы и краснофлотцы, служившие на Моонзундском архипелаге, называли между собой островную столицу, эстонский город Курессааре. Потому что выговаривать последнее наименование с двумя парами сдвоенных букв «с» и «а» им казалось затруднительным. Аналогично поступали служивые и с другими эстонскими названиями, предпочитая в разговорах использовать топонимику царских времен.
Вскоре «солдатский телеграф» разнес новость о морском бое по всему архипелагу. И когда они с майором прибыли на остров Вормси, все на батареях говорили только об этом событии. Тогда Александр впервые услышал некоторые подробности. Например, о том, что потопленный вражеский броненосец назывался «Силезия». Еще говорили, что эсминцы «Карл Маркс» и «Энгельс» в бою не пострадали, а «Яков Свердлов» прибыл в Аренсбург весь истерзанный. Ходили слухи, что на нем погибли многие из экипажа, а раненых оказалось еще больше, потому что именно этот эсминец сблизился с вражеским кораблем, потопив его торпедами.
Слушая все это, Лебедев не находил себе места, думая лишь о том, как бы скорее закончить свою инспекцию и вернуться в столицу Моонзунда, чтобы подробно разузнать все на месте, а лучше и самому посетить эсминец, если удастся. Тем более, что на «Якове Свердлове» служили его друзья, за которых Александр сильно волновался. Ведь с этим кораблем в судьбе Саши было связано очень многое. Не даром же судьба дала ему второй шанс снова оказаться именно на нем. Потому во время посещения острова Муху, куда катер отвез их после острова Вормси, Лебедев уже просто изнывал от нетерпения, не слишком внимательно слушая комментарии майора Широкина о позициях новых орудий и технических особенностях уже возведенных или еще строящихся сооружений береговой обороны. Мысли Александра все время возвращались к своему кораблю и к товарищам, которые пережили тяжелый бой. Потому он даже довольно небрежно делал необходимые записи о произведенной инспекции объектов.
Лишь совсем уже вечером, когда сумерки сгустились над акваторией, они с майором возвращались на разъездном катере в порт Аренсбурга. Лебедев попросил ошвартоваться рядом с эсминцем. На архипелаге соблюдали светомаскировку, и нигде не светилось ни единого огонька. Но, погода ко второй половине дня снова прояснилась, небо очистилось, и силуэты эсминцев в порту четко просматривались даже в вечерних сумерках. «Яков Свердлов» стоял отдельно у причальной стенки судоремонтного завода, усиленного оборудованием, вывезенным на Моонзунд из Либавы с Тосмарской судоверфи при отступлении.
