что невозможно было сказать какого они цвета. Но скорее всего голубые или бесцветные, как и должно быть, подумал Сократ, посмотрев на девушку. В эти времена ещё не должно быть разнообразия в пределах одной местной группы.
Старик повернул голову при их появлении.
— Гляжу, твой ромей вернулся, Веселина? — скрипучим голосом спросил.
— Да, какой же он мой? — покраснела Веселина.
Так вот как её зовут! Веселина, медленно проговорил про себя Сократ.
— А то нет?! — притворно возмутился старик. Думаю, скоро и ребятишки пойдут.
— Типун тебе на язык, дед Богша. Пойдём Сократ, — девушка взяла за руку юношу.
— Куда мы идём? — оглядываясь поинтересовался Сократ.
— Ко мне, разве ты не помнишь? — повернулась к нему Веселина. Дед, наверное, всё расскажет тетке, — нахмурилась девушка.
Сократ тем временем глазел по сторонам на сумбурное деревянное зодчество. Дома изобиловали пристройками, в каждую из которых был отдельный вход.
Но они пошли не в центр поселения, где был виден большой двухэтажный дом, а продолжили путь вдоль частокола, но уже с внутренней стороны. Веселина подвела его к небольшому, как сначала показалось Сократу погребу. Небольшая дверь метром высотой и засыпанные землёй бревна крыши. Девушка открыла дверь и согнувшись прошла в дверь. Юноша последовал за ней. За порогом земля шла вниз. Сократ понял, что это землянка. Небольшое помещение освещал свет, идущий из единственного окна под потолком на противоположной от входа стене. Две другие стены были глухими, они были укреплены бревнами, пол был из утоптанной земли. Слева от входа находилось грубое подобие печи, скорее напоминавшее небольшой камин. Справа вдоль стены размещалась широкая деревянная лавка. Около неё стоял, вросший в землю двумя ножками, кривоватый столик. Это была вся нехитрая обстановка землянки, если не считать деревянный сундук с тряпками в дальнем углу.
— Садись, ты, наверное, голоден, — проговорила девушка. Я не знала, что ты придешь, иначе купила бы рыбы. Но ещё утром сварила кашу.
Она поставила, перед севшим на лавку Сократом, деревянную миску с кашей. Овёс определил юноша. Веселина положила рядом почти плоскую ложку, грубо вырезанную из дерева. Ложка была очень старой и черной, пропитанной всей той едой, которую с помощью неё долгое время отправляли в рот самые разные люди. Сократ задумался, стоит ли ему ей есть. Тем временем девушка поставила на стол деревянную плошку, по консистенции не отличавшуюся от ложки. Юноша очень хотел пить и отбросил брезгливость. Прохладный хлебный квас оказался на удивление вкусным.
Веселина села рядом на лавку, она не отрываясь смотрела восторженным взглядом на Сократа. Юноше это доставляло неудобство, и он повернулся к девушке, так и не взявшись за кашу. Сократ думал, с чего начать разговор, но Веселина его опередила.
— Ты вернулся за мной? — спросила она, беря его за руку. Теперь мы сможем уехать к тебе домой?
Сократ поперхнулся. Неужели у них дошло до того, что он пообещал её взять с собой. Но куда? В Академию?! Нет маловероятно. Ему просто никто бы не дал этого сделать. Приводить людей из потока строго воспрещалось. В Царьград, то есть Константинополь? Тоже маловероятно. Значит существовало ещё какое-то место, которое он в будущем называл домом. Что бы это могло быть? Сократ раздумывал, как ответить, когда с улицы раздался крик.
— Лина, девка бессовестная, тебе пора идти убирать горницу Девятко, в ты шашни крутить вздумала.
— Богша, старый болтун, всё рассказал тетке, — воскликнула девушка с изменившимся лицом, — на всё готов ради глотка медовухи. Что же делать?
— Пойдём, — теперь Сократ взял девушку за руку, — не будем прятаться.
Они вместе вышли из землянки. На улице стояла дородная женщина, на руках которой был младенец, ещё один светловолосый мальчик лет двух цеплялся за подол. На правой щеке женщины было огромное родимое пятно. Вот почему Некраса, понял Сократ.
— Что Вы хотите? — спросил он.
— Что я хочу?! — от возмущения полная женщина покраснела и раздулась. Я хочу, чтобы она сейчас же отправилась к Девятко, иначе больше не получит от меня зерна.
— Но я могу сама о себе позаботиться, тетя!
— Ты бесстыжая можешь только скуню задирать перед юродивым чужестранцем.
— Не смей так говорить!
— Что? — растерянно произнесла Некраса. Это так ты меня благодаришь? Знала б твоя мать, какое не благодарное дитя она вырастила.
Веселина хотела что-то возразить. Но тут младенец на руках женщины завопил во всё горло. Некраса гаркнула, старясь перекричать его.
— А ну ступай, тебе говорят.
Девушка опустила голову, бросив беспомощный взгляд на Сократа. Но тот не заметил этого. Внимание юноши было приковано к двум новым персонажам, подходящим к землянке.
Это были мужчины около тридцати лет, на рубахи которых были нашиты спереди железные пластины. На ногах были короткие сапоги. Бородатые головы венчали остроконечные шлемы. На поясе одного из них висел кинжал, широкая перевязь второго держала длинный прямой меч в ножнах.
Лица воинов выражали бесстрастие и презрение к окружающей суете, походка была размеренной и неторопливой.
Некраса, заметив, что ей за спину смотрит уже не только юродивый чужестранец, но и племянница, решила обернуться. Увидев воинов, она, испуганно, подалась в сторону, освобождая им дорогу.
Вновь пришедшие остановились на против Веселины и Сократа. Их бесцветные холодные глаза беззастенчиво изучали юношу.
Сократ застыл не зная, что ему делать в этой ситуации. Он увидел, что Веселина и Некраса потупили взгляд. Значит воины были значительно выше по социальному статусу. Наконец, после затянувшейся паузы, заговорил один из них, тот что был с кинжалом.
— Ромей, говоришь ли ты по-нашему?
— Да, — ответил Сократ. Но кто вы и что хотите?
— Мы дружинники славного князя Мстислава, гостящего у, известного своими путешествиями, купца Девятко. А хотим мы, чтобы ты пошёл с нами. Светлый князь узнал о тебе, и пожелал лично лицезреть чужестранца из самого Царьграда.
Сократу вовсе не улыбалось угодить в руки не прогнозируемому в поведении светлому князю. Он бросил взгляд вокруг, оценивая обстановку. Опытные воины перехватили этот взгляд.
— Без глупостей, — сказал дружинник с мечом, положив руку на рукоять.
Глаза воина сузились, и юноша понял, что он не на секунду не задумается перед применением насилия.
— Хорошо, — ответил Сократ, — буду счастлив увидеть славного князя.
Юноша вышел вперед, а дружинники заняли места по бокам от него. Внезапно, один из них повернулся к Веселине и окинул её с ног до головы пристальным взглядом.
— Ты тоже идешь с нами.
Конан стоял в галерее и мрачно смотрел на застывший во времени океан. Его он, конечно, не видел. Мысли юноши были далеко. Он думал. Его уже
