Василий Звягинцев - Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант

Сейчас он впервые столкнулся именно с такой ситуацией. Прежде – не приходилось. Хоть в дальнем космосе, хоть в историях с ожившими покойниками и Майклом Паниным, межвременными переходами и «Андреевским братством» достаточно однозначное и вполне рациональное, в предложенных обстоятельствах, решение обязательно находилось.

(Здесь следует иметь в виду, что описываемый Ростокин и ныне действующий Шульгин оказались примерно в таких же отношениях, как Сашка с самим собой несколькими неделями раньше. Люди развилки. Нынешнее состояние как бы отрицало самое себя. Игорь, здешний, – совсем не тот, что вернувшийся «в мир» после того, как уложил спать княжну и начал вскрывать пакет от Михаила. Никак не мог он знать и помнить того, что случилось позже: об Артуре и иных делах, в которых им с Александром Ивановичем довелось поучаствовать в собственном времени, в нескольких других. Однако же помнил.)

Если Ростокин возвратился в квартиру на Столешниковом в известный фиксированный момент, уверенный, что эпизод встречи с Еленой был поставлен плохо и завершился ничем, то каким образом совместить все случившиеся до и после временные петли? Куда и как он вернется теперь? В самом простом варианте – туда же, просто с двойным комплектом воспоминаний. Тогда кто же возвратит в мир Артура и Веру? Если все-таки он, то рано или поздно борьба с «нашествием» для него кончится, опять же ничем. И снова появится Артур.

Исходя из подобного допущения, Игорю, не стесняя себя никакими моральными соображениями и принципами, следует довести эту партию до решительного результата. Заодно и посмотреть: получится ли? Достаточно ли отпущено ему степеней свободы?

Конечно, существует риск, что реальность зафиксируется окончательно и хода ему из нее больше не будет. Тогда – как с формулой возврата? Прошлый раз она сработала столь эффективно, что и развоплощенных Артура с Верой он сумел с собой привести, немедленно обретших полноценные физические тела взамен эфирных.

Что, если таким же образом обретет реальность для «истинного» мира и Елена, вернется туда вместе с ним? Как выпутываться из проблемы двоеженства?

Тем не менее, рассуждая вполне здраво с точки зрения 2056-го, а равно и 1924 года, своей подлинной ипостасью он странным образом считал именно эту. Ничего в принципе особенного для тех заморочек, в которые он ввязался. Единственная, пожалуй, разница, исключительно психологическая, в том, что переход вместе с Шульгиным из новозеландского форта в белый Харьков он воспринял «механистически», то есть материалистически, точнее сказать, зато выпадение сюда через астрал выглядело чистой мистикой. А на самом-то деле? Чем не существовавший в его истории «югоросский вариант» и все там случившееся лучше (подлиннее?) этого, столь же невозможного, исходя из теории Фолсома и иных научных постулатов? Единственно тем, что одна из сюжетных линий совпала с той, что он придумал и описал в юности. А если это не визуализация мечты, а обычное прозрение?

Сумел же Новиков, точно так же фантазируя, за двадцать с лишним лет угадать предстоящее крушение «их» советской власти и трехцветный российский флаг над Скобелевской площадью.

Селигер сам по себе узел, сплетение невероятностей, «точка пробоя кабеля», не зря практически в одном месте случились судьбоносные события, хоть краем, но зацепившие почти каждого члена «Братства». И Ростокин, сидя, может быть, прямо на «силовой линии», получил прямую связь с такой вот, уродливо искаженной, но для находящегося внутри – вполне естественной реальностью.

Дождь лил и лил, шелестя по плащ-палатке, которую Игорь натянул между обломками корней вывороченного пня, над глубокой промоиной, образовавшейся под ним. Костер бы запалить, да в засаде нельзя.

Они с княжной о многом поговорили, не касаясь только главного вопроса. Словно все между ними как прежде – Елена дочь сюзерена, сам он понятно кто. Высокороден, но беден и на службе состоит. Захотят – возвысят соразмерно титулу, нет – отошлют от престола собственное счастье искать. С опалой или без, как их милостям угодно будет. А то и в яму посадят, в монахи постригут. Средневековье, куда денешься?

Это, конечно, хрен вам! С нашей подготовкой в нужный момент и великого князя со всей его свитой и ближней дружиной в одиночку раскидаем. Не говоря об огнестрельном оружии, которым здесь пользуются, как дворовые пацаны палками. «Кых, кых, ты убит!» А если не убит и не палка, «ППШ» в руках, с настоящими боевыми патронами?

Опять постороннее воспоминание. Откуда в его детстве «ППШ»?

Он приобнял Елену за талию. Вроде и по поводу: холодно, сыро. Температура – примерно плюс десять. Некомфортно.

– Моя ты любимая! – стал он ей шептать в ушко. – Никогда не мог поверить, что ты на меня глаз свой положила. Кто я тебе и зачем нужен?

– Глупый ты, глупый! Только тебя я и видела. Один ты был на человека похож, который вместе со мной из папашиной державы, из лапотной Руси сможет соразмерную Византии империю создать. Помню, как послов новгородских в прошлом году, не по праву, конечно, убеждал ты союз торговый и военный заключить. Получилось у тебя, вопреки указаниям отцовым, правилам общепринятым. Как ты вино фряжское с аквавитой[85] для них мешал, я заметила…

– Что ж ты, княжна, каждый мой шаг следила?

– Не веришь? А ты у двора базилевса бывал? Сына его, Константина, видел?

– Бог миловал…

Хотя о Константине некоторые представления у Ростокина были. Вполне теоретические.

– Ты бы смог с ним на равных держаться?

Елена, наверное, представила себе гигантские залы Палатина, толпы придворных, возжигаемые ладаны и прочие курения, вообще пышную и бессмысленную роскошь умирающей империи.

– Делать нечего… На дипломатический разговор или беседу в стиле перипатетиков образования хватит, а если грубить начнет – рукояткой револьвера в зубы, и разошлись, – пошутил Игорь.

Образ Елене показался, наверное, слишком сложным.

– Он ведь и мечом владеет, и в боях на фракийской границе себя показал…

– Много они показали, даже с крестоносцами путем разобраться не сумели!

Игорь ответил самым простым в его положении образом. Он ведь человек двадцать первого века, и смоделированная им девушка тоже оттуда. Была она, по тексту, петербургской студенткой, с которой встретились на базе отдыха и разошлись по окончании срока. А княжна – это вторично.

Начал читать ей стихи, те самые, что подходили тогда и которых никак не могло появиться в тринадцатом веке.

Зато насколько она сейчас была красивее той, случайно встреченной и показавшейся симпатичной девчонки! Если бы та Ленка повела себя правильно, могло бы у них что-то интересное получиться. А она вообразила себя… Ну, неизвестно кем вообразила. Что она лучшая девушка в этом туристском лагере? Так и лови момент! А уехав в Петербург, мгновенно станешь одной из миллиона.