— Про лошадей не знали, — сказал он. — Свою породу вывели, по всему судя, только вот откуда «исходники» взяли? Кстати, а скот какой?
— Да пожалуй, что коровы тоже чудные какие-то были, черные с белыми пятнами, — вспомнил я. — Обычно же наоборот. Но так в глаза не бросалось, как с лошадьми, у тех цвет больно уж неестественный.
— Понял, — кивнул тот, что-то записывая в блокнот.
— Пулеметы и минометы у них и раньше замечали, — вступил в разговор разведбатовский старлей в немецкой камуфляжной куртке, натянутой поверх свитера. — Так что следует исходить из этого. Могут быть и фаустпатроны, кстати, их в трофеях много попадается.
— Могут, верно, — согласился майор. — Но может и противотанковая пушка найтись, в сарае припрятанная, почему нет? Если старым картам и документам верить, то и за границей Тьмы всякого имущества много оказалось. Откуда мы знаем, что там с ним сталось? Адаптанты в Тьму заходят, это ни для кого не секрет, так что вполне могли оттуда разжиться.
— Если это возможно в принципе, — вмешался Милославский. — Доказательств этого у нас нет и что там за занавеской — мы ни малейшего представления не имеем.
— Мы тоже без понятия, — сказал сидящий в торце стола горбезопасник, тот самый Павлов, который ездил со мной "на жертвоприношение". — Ноль информации. Хотя есть надежда, что кто-нибудь из пленных когда-нибудь нам что-то расскажет. Если подход правильный найдем, разумеется.
— А так что, помирают раньше? — спросил майор, усмехнувшись.
— Когда как получается, — спокойно ответил Павлов. — Подход пока правильный не нашли, говорю же.
— Ну, Бог даст, найдете, — с заметной издевкой сказал майор. — Для твердой воли нет преград.
Павлов пропустил колкость мимо ушей, ни майор тему развивать не став. Правда для меня этот короткий обмен фразами стал хорошим индикатором ситуации — разведбат и безопасники явно друг друга недолюбливают и сейчас собрались за одним столом только в силу важности сведений, которые мы притащили. Пока еще обнаружить целое и не временное поселение адаптантов не получалось, что интересно, хотя искать — искали. Натыкались на временные базы, биваки и лагеря, но на заселенную деревню — впервые. Правда, и к самому Красношахтинску разведка давно не совалась, ограничивались наблюдением с воздуха с достаточно большого удаления — и Настя летала, и Николай, всегда с летнабами от разведбата. Определяли границу просто, по заметным издалека ориентирам, находящимся к ней близко. Пока их волна Тьмы не накрыла — все в порядке. Да и мы бы не заметили, если бы не конный разъезд, явно нас не ожидавший. И если бы не полетели почти что к самой Тьме по их следам, которые я бы в другом случае не отличил от любой старой дороги, просто не присматривался бы.
Совещание затянулось часа на три, не меньше. Судили, рядили, если к какому-то конкретному решению и пришли, то нам об этом не сказали. Составили протокол совещания, все в нем расписались, да и разошлись. Разве что Милославский нашу команду придержал. Выждал, пока за последним выходящим дверь закроется, после чего сказал:
— Ребята, настаивать не могу и ситуацией полностью не владею, но мне кажется, что вам нужно туда идти в рейд как можно скорее. Потому что закончится это, скорее всего, нападением разведбата на деревню. А поскольку это близко к Тьме, то полноценно они там воевать не смогут, ограничатся артобстрелом и минометами. Продолжать надо?
— У тех будут потери и в результате адаптанты разозлятся и в эту сторону вообще будет не сунуться? — предположил я.
— Верно, — кивнул профессор. — Тут по-другому и быть не может. У нас с адаптантами война на истребление, поэтому предугадать реакцию наших вояк нетрудно. Вышлют разведку, присмотрятся скрытно, через пару дней атакуют. Всеми силами, которых не так уж и много.
— Да и тех там не полк, — сказал Иван, почесав в бороде.
— Имеется ввиду, что не хватит людей, чтобы перекрыть все пути отхода, — пояснил я. — Да и между деревней и Тьмой заслоны не поставишь, личный состав с ума сойдет, поэтому уйти те смогут свободно.
— А, понятно, — кивнул тот.
— В общем, думайте, — сказал Милославский. — Есть у меня подозрение, что именно в тех архивах есть что-то полезное. Со своей стороны обещаю, что не забуду. На руках вас потом носить буду, какое-то недолгое время, разумеется. Найду чем отблагодарить.
Все усмехнулись, но в общем поверили. Да и понимал я профессора очень хорошо, потом туда точно будет не сунуться. А может и вовсе война начнется, потому что пока адаптанты атаковали людей по каким-то им самим известным принципам, а после атаки деревни еще и войной пойти могут, благо все пути не перекроешь, а куда отходить им всегда есть — Тьма как занавес на севере. Начнут партизанить всерьез, и тогда вообще то направление закроется. А нас на фронт кинут, мобилизовав. Очень даже запросто.
— Завтра с утра сможем выйти? — спросил Иван, посмотрев на нас.
— Особых проблем не вижу, — сказал Федька. — Все равно туда лезть надо, так почему бы и не завтра?
— Володь? — обернулся Иван ко мне.
— Я тоже готов, все равно дополнительно ничего не придумаем, — пожал я плечами. — Затемно дернуть, чтобы там быть с рассветом и световой день использовать по максимуму, и сразу обратно на всех парах.
— Настя?
— Мы с Николаем будем с утра в готовности, если никаких других распоряжений никто подкидывать не будет, — ответила она.
— Не будет, это я гарантирую, — решительно сказал Милославский. — Если кто попытается со своими делами всунуться — звоните прямо мне, я здесь буду весь день безотлучно.
— Хорошо, — кивнула она и поправила упавшую на лицо прядку. — Тогда будем у прогретых машин дежурить и сможем вылететь через тридцать секунд после поступления команды.
— Тогда ночуем сегодня на Ферме, чтобы времени не терять, — подвел итог Иван. — Сколько кому надо времени, чтобы сделать все дела и собраться здесь, внизу?
— Ну… час, наверное, — пожал я плечами. — Переодеться, оружие прихватить, да пожую дома что-нибудь.
Милославский поднял руку, привлекая внимание, и все уставились на него.
— Во избежание случайностей все сделаем централизовано. Через час пошлю машину собрать вас всех по домам. Она же отвезет вас на Ферму, — сказал профессор, после чего добавил: — «Цеппелин» пришлю с охраной, чтобы уж точно все хорошо было.
— "Цеппелин"? — не понял я.
— Бронированный «студер», увидишь — сразу поймешь, — сказал Иван, обернувшись ко мне.
— Все свободны, готовьтесь к рейду, — сказал Милославский, поднимаясь из-за стола. — Я на вас надеюсь, это все очень важно.
