А по мелочи и вспоминать не хочется... Та же табакерка — старинная, серебряная с разными вензелями и финтифлюшками, зачем мне понадобилась? Табак я не нюхаю, да и в кармане не потаскаешь, но ведь тоже себе забрал — просто как красивую вещицу. До сих пор в вещмешке валяется...
Правда, тут всё зависит от размеров мародёрки. Я думаю, что солдат, набравший несколько коробочек швейных иголок, находится в своём праве — дома это дефицит. Да и не только я так считаю. Следователи военной прокуратуры, на подобное вообще внимания не обращают. А вот если какой-нибудь генерал, вывозит всё убранство из средневекового замка где-нибудь в Чехословакии, это кажется — чересчур. Интересно, в каких же количествах прибарахлялся «маршал победы», что ему Черняховский замечание посмел сделать? Эшелонами?
За подобными мыслями, я чуть не упустил окончание разговора. Генерал армии выговорившись повеселел и уже искренне, от всей души поблагодарил нас за предотвращение теракта. Воспользовавшись этим и подчеркнув особую роль сыгранную Козыревым, сказал, что буду ходатайствовать о его награждении. Черняховский в ответ, обращаясь к Гусеву, попросил дать представление на всех участников, а он мол с удовольствием его подпишет. На этой радужной ноте мы и распрощались.
А на следующий день, нас встречала весенняя Москва. Снега практически нигде не было, только изредка, в тёмных углах виднелись грязные, почти растаявшие остатки сугробов. Мы прилетели днём и сразу, на аэродроме сев в ожидающую машину, покатили на Лубянку. Я думал, Иван Петрович себе выберет новый кабинет, но он ожидал нас в бывших Бериевских апартаментах. Только секретарь сменился и увидев за столом в приёмной, знакомую физиономию Василия Кружилина, я обрадовался и тепло поздоровался с ним на правах старого знакомого. Вася тоже был рад меня видеть, только работа есть работа, поэтому после рукопожатия, он, доложив о прибывших, пригласил заходить в кабинет.
Иван Петрович за обширным столом смотрелся очень органично. Только вид имел малость затраханный. Видно с новой работой, сон пришлось ограничить до необходимого минимума, вот командир с лица и спал. Да ещё и нервотрёпка по приёму дел... Но разговаривал Колычев, несмотря на зеленоватый цвет лица и запавшие глаза, бодро и энергично. Потребовав доклада, он внимательно выслушал меня и Серёгу, и положив наши рапорта в серую папку сказал:
— Что я могу сказать... С одной стороны поработали неплохо, но с другой — допустить смерть всех известных исполнителей это явный непрофессионализм. Что-то ты Илья, сдавать начал. Или удача отвернулась?
— Товарищ генерал-полковник, вы совесть имейте! На пустом месте вскрыли такое дело! А что «языков» нет, так это чистая случайность! На подготовку времени вообще не было... И то, умудрились почти всё предусмотреть, даже страхующий вариант с фугасом! Да если бы не тот камикадзе с гранатой, мы бы...
Тут я заметил, что командир лыбится и заткнулся, а Иван Петрович не переставая улыбаться заметил:
— Эк ты разошёлся, уже и пошутить нельзя. А вообще, вы ребята — молодцы. Действительно, дело важное сделали и не ваша вина, что с исполнителями так получилось. Так что Сергей, я думаю тебе надо представление на свою группу писать...
— Так мы уже...
— Ну да... Как это я упустил... Про ЭТО вы никогда не забываете. Особенно Лисов шустростью отличается — как что не сделает, тут же бумаги на звание Героя мне подсовывает.
Я надулся и буркнул:
— Один раз всего было и то за дело, а вы мне это теперь всю жизнь вспоминать будете...
— Конечно буду — такое не забывается, ведь прямо за горло хватал, требуя звезду для своего крестника.
И видя, что я хочу опять возразить, предупреждающе поднял руку:
— Ладно, всё — пошутили, и хватит.
и сразу став серьёзным, продолжил
— Сегодня, в девятнадцать ноль-ноль, вам обоим быть готовыми для доклада Верховному. Он уже в курсе случившегося, но про ваш разговор с Черняховским ещё не знает. Хотя возможно, Сталин ему звонил и генерал армии лично докладывал Иосифу Виссарионовичу о вашем приходе. Ещё прошу учесть, что на совещании будет присутствовать Абакумов, поэтому следите за языком — это тебя Илья касается.
— Иван Петрович, что я совсем дурак что ли?
— Не совсем, поэтому я надеюсь мои слова до тебя дойдут. Сейчас, можете быть свободны. Отдыхайте, пообедайте — у нас есть почти два часа. В восемнадцать часов чтобы были в моей приёмной.
— Разрешите идти?
— Идите.
***
На совещании у Сталина, я впервые увидел того самого Абакумова, совсем рядом. До этого нас жизнь как-то не сталкивала, а сейчас с удивлением смотрел на молодого генерал-лейтенанта и прикидывал, насколько же он старше меня? Выходило, что совсем ненамного — года на три максимум. С ума сойти — почти ровесник, а возглавляет самую лучшую контрразведку всех времён и народов. Во всяком случае именно так СМЕРШ в моё время называли.
Само совещание началось с доклада Гусева и последующих за ними моих дополнений и комментариев Колычева. Когда Абакумов услышал, что в этом деле возможно замешаны люди из СМЕРШа он сразу надулся и принялся ёрзать, видно соображая, кто из подчинённых ему такую подляну мог подсунуть. Сталин, слушал всех не перебивая и только изредка задавая вопросы. Было видно, что хоть ему и доложили обо всём заранее, он до сих пор в шоке, из-за методов разборок генералитета. Ну да — раньше, в старинные времена — на дуэль вызывали, позже, в крайнем случае морду били, или донос писали, но чтобы так...
Хотя, Виссарионыч скорее всего уже принял какое-то решение и теперь, следуя своей привычке выслушивает остальных, чтобы составить окончательное мнение на этот счёт. Глядя на вышагивающего Верховного, который изредка пыхал своей знаменитой трубкой, я неожиданно заметил, как его подкосила внезапная гибель ближайшего сподвижника. От Сталина остались только оспины и усы... Да ещё и при ходьбе он стал странно крениться в левую сторону. Микроинсульт что ли, со старичком приключился? Надо будет потом у Ивана Петровича спросить — с чего верховный так сдал? Неужели действительно, из-за Берии? Мда... Теперь ему и поговорить по-грузински не с кем будет — только если с охранниками...
Кстати, я заинтересовавшись вопросом, какие последствия были после гибели Лаврентия Павловича и как эти последствия скажутся на выпуске боеприпасов объёмного взрыва, выяснил — никаких. Приказ увеличить количество смеси отдал генерал-лейтенант Ложкин из военприемки, который и погиб в том же бункере. Зато ведущие инженеры, остались живы и в скором времени, сие секретное оружие, появиться в войсках. Вот это было бы очень хорошо, а то фрицы в Германии зарылись в землю как кроты и выковырять их оттуда уже сейчас стоит большой крови. Я это на примере Восточной Пруссии хорошо понял — куда не ткнись — укрепрайон с дотами, дзотами, «крабами» и бетонными капонирами. А с новым оружием, мы их оттуда быстро выбьем...
