Кстати, я заинтересовавшись вопросом, какие последствия были после гибели Лаврентия Павловича и как эти последствия скажутся на выпуске боеприпасов объёмного взрыва, выяснил — никаких. Приказ увеличить количество смеси отдал генерал-лейтенант Ложкин из военприемки, который и погиб в том же бункере. Зато ведущие инженеры, остались живы и в скором времени, сие секретное оружие, появиться в войсках. Вот это было бы очень хорошо, а то фрицы в Германии зарылись в землю как кроты и выковырять их оттуда уже сейчас стоит большой крови. Я это на примере Восточной Пруссии хорошо понял — куда не ткнись — укрепрайон с дотами, дзотами, «крабами» и бетонными капонирами. А с новым оружием, мы их оттуда быстро выбьем...
— А вы, товарищ Лисов, так же считаете?
Ффух! Хорошо, что задумавшись о своём, я не упускал нити разговора идущего в кабинете, поэтому, резво вскочив, ответил:
— Так точно товарищ Верховный главнокомандующий! На засаду, это мало похоже. На случайную сшибку, тоже. У обеих убитых — пуля в затылке. На войне всякое случается, но тут шанс был очень мал — так попасть.
Только я ответил, влез Абакумов:
— В тех местах, мы столкнулись со специально подготовленными диверсантами, как они себя сами называют — «верфольф». Подготовка у них достаточно хорошая и даже одиночка, сумеет так изрешетить машину, чтобы гарантированно убить находящихся в ней.
— А я и не спорю. Говорю же — на войне, всё может быть. Только эти «вервольфовцы» очень «вовремя» свою засаду сделали, что и наводит на размышления...
— Хм... засады диверсантов всегда «вовремя» случаются...
Во блин, как Абакумов за честь мундира борется. В принципе в его словах конечно что-то есть, но шанс, что нужный нам человек в дивизионных тылах нарвётся на засаду, причём как раз, когда мы поехали его брать, исчезающее мал. Я уже открыл рот, собираясь спорить дальше, но Сталин подняв руки сказал — брэк. То есть, конечно, он сказал несколько другое:
— Не будем спорить товарищи. У нас есть дело о покушении на командующего фронтом и это дело, надо расследовать. Я понимаю ваше волнение Виктор Семёнович, ведь возможно здесь замешаны ваши люди и вам, как начальнику Главного управления СМЕРШ этот факт особо неприятен, но следствие должно разобраться во всём. Как вы думаете?
— Так точно, товарищ Сталин! Считаю, что дело и так непозволительно долго не расследуется. Ведь покушение произошло позавчера, а в нашем деле расследование именно по горячим следам может многое дать. Чем больше времени проходит, тем меньше шансов выйти на заказчиков — теряются многие улики. Я немедленно дам распоряжение следственному отделу фронта.
— Не надо торопиться, товарищ Абакумов. Вот товарищ Гусев подозревает, что здесь замешаны люди из СМЕРШа, как мы можем доверить расследование им же?
Колычев на этих словах, удивлённо поднял брови:
— Вы предлагаете расследовать это нам? Госбезопасности? Мы готовы немедленно выслать специалистов!
Сталин хмыкнул и глядя на меня, незаметно подмигнул, от чего я, чуть со стула не свалился. А потом, жестом усадив и Ивана Петровича сказал:
— Это важное и ответственное дело мы поручим... мы поручим МУРу. Там специалистов тоже хватает, а вот за тем, чтобы милиционерам м-м-м... не мешали, позаботится товарищ Гусев. Полномочий у него хватит, чтобы пресечь все попытки препятствовать следствию. Он, как человек возглавляющий спецгруппу, предотвратившую это преступление будет рад, довести начатое до конца. Я прав?
Видно было, что Серёгу такая заморочка совершенно не радовала, но он резво вскочив, ответил:
— Так точно товарищ Сталин!
— А товарищ Лисов, когда вернётся с задания, вам поможет. Я, мало знаю людей, способных как Илья Иванович, находить самые нестандартные решения и, в конце концов, добиваться своего. Да, товарищ Гусев, о ходе расследования, вы будете мне докладывать каждый день. Следственная бригада уже сформирована и готова к вылету. Старший этой бригады, сейчас ожидает в приёмной. Больше я задерживать вас не буду. Вы можете идти, товарищи.
Мы с Серёгой поднялись и потопали из кабинета, знакомится с неизвестным ментом, а Колычев с Абакумовым остались на месте — видно, для решения очередных глобальных проблем...
***
Надрывно гудя моторами, самолёт с каждой минутой всё дальше и дальше удалялся от Москвы, увозя нашу сборную компашку в сторону фронта. А компания собралась не маленькая. Помимо меня и Серёги, летела вся следственная группа МУРа, в количестве аж пяти человек. Кроме их старшего — Александра Третьякова, присутствовали два его помощника, Денисов и Калныш, а также пара экспертов. Сейчас, все менты, расположившись на каких-то тюках дрыхли а мы с Гусевым, сначала попробовали общаться, пытаясь перекричать шум двигателей, но потом, мне это дело надоело и я тоже завалился на мешки. Вообще, в этот раз повезло — попутным грузом шли не твёрдые угловатые ящики, а мягкая почта, поэтому, расположившись с комфортом, сунув шапку под голову, закрыл глаза. Мда, удобно устроился... Это вам не на жёсткой лавочке часами попу плющить или на откидных стульчиках мучится. И укачивает на них почему-то сильнее, может потому, что поперёк движения сидишь? Причём интересно — когда к немцам летишь, там хоть вдоль, хоть поперёк располагайся, по барабану — как огурчик себя чувствую, а когда по нашим тылам на самолёте мотаюсь — мутит... Да и Ли-2 ещё тот лайнер — все воздушные ямы его, благо хоть не сдувает сквозняками, как в ТБ и в тулуп кутаться не надо.
Постепенно проваливаясь в сон, вспоминал нашу первую встречу со следственной группой. Вначале, ещё в Кремле познакомились с Третьяковым. Когда мы вышли от Сталина, Поскребышев, показал на напряжённо сидящего худощавого майора, приблизительно моего возраста. Увидев жест Сталинского секретаря, парень вскочил и рубанул в нашу сторону строевым. Подойдя ближе, он, встав по стойке смирно, представился:
— Товарищ генерал-майор, начальник преданной вам оперативно-следственной бригады Московского уголовного розыска, старший оперуполномоченный майор Третьяков, прибыл в ваше распоряжение!
Серёга несколько секунд оглядывал тянущегося майора, а потом, скомандовав «вольно», пожал ему руку, сказав:
— Генерал-майор Гусев, а это мой заместитель, подполковник Лисов.
Мент протянул руку и мне, но я, не дожидаясь рапорта, сбил весь его мандражно-пафосный настрой возникший при виде многозвездных и орденоносных офицеров госбезопасности:
— Лисов, можно просто Илья. И не напрягайся ты так, мы люди нормальные. Устав и субординация дело конечно хорошее, но нам теперь вместе работать, так что шагистику и козыряние прекращай. От тебя не строевая требуется, а знания по специальности. Ну а мы, будем помогать, по мере сил.
