Однако Владимир, проявив явно начинающий формироваться профессионализм, всё же подавил так хорошо за последние дни знакомый ему позыв, и сглотнув слюну, несколько охрипшим голосом произнёс:'Интересно, чья это печень?!'
Шкуркин, меланхолически, отвечал:'Да думаю, вряд ли дядюшки Чэня… он зелёным вином не балуется, в основном ганджубас покуривает…'
'Чего- чего он курит?'
'Cannabis Indica '…
'А-а- вот как! каннабис, значит!'- Семёнов всё равно ничего не понял. В гимназиях он не обучался, по слабости здоровья, был на домашнем. А в Морском Корпусе латынь была не в чести. Да и сам Семёнов с латынью, как весьма многие русские школяры, не дружил…
Вдохнув, Шкуркин достал из кармана форменного пальто аккуратно смятый лист газеты 'Дальнiй Востокъ', приготовленный было для собственных естественных нужд (бумага тонкая, мягкая, и совсем не пачкается типографской краской), и, нагнувшись, осторожно, чтобы не обкапаться, прихватил шматок человеческого мяса:'Вещдок такого рода оставлять на мостовой не годиться! Вмиг бродячие собаки утащат…'
Потом Шкуркин на секунду задумался и добавил:'Или коты.'
Затем, держа в левой руке быстро намокающий красным свёрток чуть наотлёт, вытащил сзади, из-за пояса брюк верный 'бульдог ':'Ну, пройдёмте, надо же посмотреть, кто это такую ценную вещь потерял…'
Колокольчик в дверях аптеки приветственно звякнул…
Сразу при входе, встречая гостей, висели традиционные красные вымпелы- слева с золотыми иероглифами 'Кан-ти', а справа, разумеется, с серебряными 'Тань-ши'…
Аптека была пуста… только тихо потрескивали ароматные палочки, курясь таинственными запахами…
Оглядевшись по сторонам, Шкуркин продекламировал:'
Наконец, я зашёл в аптеку,
которую посещал, должно быть,
ещё сам Конфуций, -
чтобы попросить себе Зуб Водяного Дракона,
который, как я слышал от друзей из полиции,
иногда сулит утешение
и никогда не приносит вреда.
Китаец, куривший трубку, спросил,
что меня беспокоит,
и я, как всегда, не сразу нашёлся с ответом.
'Стихи, эти проклятые стихи- ответил я,
Там, где другие видят красоту переживаний,
я кричу от боли!
И ещё: потом
меня тошнит кровью и темнеет в глазах,
знаете ли, ужасно больно… '
Аптекарь взял фарфоровую чашку
и показал где-то на её дне
воспалённую поверхность моей души. '
'Павел, Вы чего?'- с опаской спросил Семёнов.
Будто пробудившись, Шкуркин встряхнул головой и, положив печень на бронзовую чашку звякнувших весов ('Три фунта ровно'- машинально отметил про себя Семёнов) отвечал:'Так, ничего-с…навеяло…но где же дядюшка Чэнь?'
Красно-лаковая дверь, ведущая в задние комнаты, распахнулась, и через неё, путаясь в шёлковой занавеске, в торговый зал выпал окровавленный человек…
'Как любопытно…'- с отстранённым, несколько философским интересом проговорил Шкуркин (Семёнов стал вообще замечать, что после знакомства с мадам Вонг и её водяными дракончиками стал Павел Андреевич каким-то задумчивым. Ходит и постоянно меланхолически вздыхает, как ломовая лошадь. И стихи вот эти непонятные… футуристические, без рифмы! Вообще, как поэт поэта, Семёнов его где-то даже понимал, догадываясь, отчего у его товарища эта душевная боль- которая бывает хуже, чем зубная…).
'Да-с, посмотрите- весь с головы до ног в кровище- а раны-то где? '
Действительно, испачканный кровью, как жрец Митры во время жертвоприношения, довольно ещё молодой китаец, с опухшим, испитым лицом, обнажённый до заплывшей жирком талии, видимых ранений не имел…
'Может, из носа натекло?'- предположил с испугавшей его самого академичностью Семёнов (опыт, великое дело…когда в деревне поросёнка резали- он потом месяц мяса не мог есть, а вот поглядите-ка сейчас!)
'Да нет… если бы из носа- то в ноздрях корочки запеклись бы…да, а где дядюшка Чэнь, я интересуюсь?'
Из распахнутой двери повеяло многозначительным дымком…
'Ха, да это же марихуана- радостно воскликнул Семёнов, потянув носом - Была у меня одна питерская курсистка, которая любила 'книжки почитать', из гомеопатической аптеки на Малой Морской не вылезала…
'И чего же она в аптеке читала?'
'Так, в основном психоделику… Блаватскую, Рериха…'
'Рерих- это который неолитические стоянки раскапывал? А Блаватская… Не слыхал.
Впрочем, Ex ungue leonem cognoscimus, узнаю льва по когтям. Если кто-то в аптеке дядюшки Чжэна пыхает травкой, значит, скорее всего- это дядюшка сам и есть…'
Действительно. Перед обитой чёрной кожей кушеткой сидел на корточках длиннобородый, в три волосинки, китаец- которому можно было с успехом дать и тридцать, и сто тридцать лет…
Мудрый даос отстранённо пыхал маленькой трубочкой, из которой струился сладковатый аромат.
Увидев незваных гостей, у одного из которых в руках был короткоствольный револьвер, даос только покачал головой - чего только не привидиться во время сеанса…
После непродолжительной беседы, во время которой задумчивый даос демонстрировал какие-то рукописные свитки с красными вислыми на золотых шнурках печатями, Шкуркин пояснил суть дела.
Мандарин второго класса Чжу Дэ в силу особенностей своего благородного характера крепко начал принимать ветер с дождём, то есть увлекаться алкогольными напитками… Когда его благородная печень стала давать знать, что скоро мандарин обретёт дух ветра, то есть воссоединиться со своими благородными предками - то он не нашёл ничего лучшего, как обратиться за 'золотыми пилюлями' к дядюшке Чжэну.
Обследовав страдальца, старый даос определил, что консервативное лечение весьма запоздало. Однако, можно попытаться провести операцию по методике, которую 'Золотой Флот' Чжен Хе привёз из далёкого Хормозгана…
'Как же это он собирался делать здесь операцию- воскликнул Семёнов- в антисанитарных условиях! Небось, ещё и грязными ножами…'
'Нет, никаких ножей. Только голыми руками. Я не знаю как, не спрашивайте… это не переводимо. Да вот что-то у врача не заладилось…'
Покачивая головой и попыхивая трубочкой, даос подтвердил:'Не полусяеся, однако…'
'Да только потерпевший сам виноват- он заранее заверил нотариальное согласие на любые лечебные манипуляции, в том числе могущие повлечь смерть…'
'Всё равно его помирала… а мне было любопытно. Дземо бань!' - и мудрый даос ещё раз поглубже затянулся…
Когда озадаченные товарищи уже собирались покинуть апОтеку, дядюшка Чжэнь жестом остановил их- и попросил Шкуркина, как самого главного амбаня над извозчиками, прислать ему телегу для перевозки трупов…
'Да зачем тебе телега? Тут на ручной повозке увезти можно…'
