— Слушай меня, Эрик, и ты, черноволосый. Я решил, что лучше вы будете не биться, а состязаться. Ведь, если ты его убьёшь, значит, я останусь в большом денежном убытке. А если черноволосый убьёт тебя, — я лишусь доброго воина. Черпаете по очереди из бочки и пьёте. Кто первый свалится, — тот проиграл.
— Возьми мою чашку, — Акела протянул Эрику свою пиалу, — посуда должна быть одного размера.
— Я и своей кружкой его перепью, — гордо отказался рыжий викинг.
— Конунг, — обратился к вождю Витязь, — посуда должна быть одинаковая.
— Возьми чашку, — приказал тот. Эрик нехотя повиновался. Остальные викинги с одобрительным рёвом и смехом окружили пивное ристалище. Моряки всегда рады нечаянному развлечению в их однообразной походной жизни. Слышались приветственные крики, причём, как понял Акела, болели не только за сородича, но и за Хана. По знаку Конунга чашки первый раз окунулись в пиво. Раз, другой, третий…
— А если я сейчас обоссусь, это будет считаться поражением или нет? — после пятой или шестой чашки язвительно осведомился Джура-хан. Несколько человек захохотали и стали переводить его слова товарищам. Дерзость аманата понравилась пиратам, подбадривающие крики стали ещё громче. Когда была выпита почти половина бочонка, нетвёрдая рука рыжего викинга ударилась о его край, уронив пиалу внутрь.
— Так, — хмыкнул Акела, — по-моему, пришла пора проверить — кто крепче стоит на ногах?
— Я уже и так вижу, — засмеялся Конунг, — хватит зря пиво жрать, и так каждый за десятерых выпил. А ну, вставайте, пьяницы, нечего добро переводить!
Хан упруго вскочил и стоял, чуть пошатываясь, с вызовом и насмешкой глядя, как тяжело поднимается с палубы его противник. Встать ему всё же удалось. Он с вызовом поднял осоловевшие глаза на соперника. Но в этот момент драккар слегка качнуло и равновесие, обретённое с таким трудом, было мгновенно утеряно. Тяжко рухнув на пятую точку, Эрик завалился набок. Зарычав, как вервольф, он упёрся рукой в палубу, пытаясь встать. Но голова всё же перевесила и он, упав на палубу, громко захрапел. Взрыв хохота, грянувший над судном, заставил в панике рвануть в разные стороны чаек и бакланов. Спящего, правда, он ни в малейшей степени не обеспокоил.
— Да, вождь, арак всё же крепче пива, — констатировал Витязь.
— Он что, действительно такой крепкий? — удивился Конунг.
— В несколько раз, — кивнул он, — он примерно настолько же крепче пива, насколько пиво крепче воды.
Викинги переводили друг другу его слова, удивлённо качая головами. Хан молча уселся на прежнее место, с достоинством обводя взглядом всю компанию. Против ожидания, эти простодушные воины в восторге хохотали, с уважением глядя на победителя. Тот факт, что выиграл не свой, как выяснилось, не имел для них большого значения. Морской поход — мероприятие скучное, любая забава идёт на «ура». И слава Богу, а то пришлось бы биться с целой командой.
Наутро весь экипаж хихикал и, отпуская шуточки, наблюдал, как поединщики маялись головной болью. Ветер стих и грести пришлось в полную силу. Через несколько часов на вёсла заступила следующая смена.
— Ну, что, выяснили — чья голова крепче? — засмеялся Конунг, увидев их скучные лица, — Лис, выдай им по большой кружке пива. Я не хочу, чтобы в команде покойники появились ещё до боя.
С видимым наслаждением выдув огромную кружку, Эрик смахнул пену с бороды, шумно выдохнул и протянул широкую, как лопата, ручищу Хану.
— Ты воистину великий воин, раз ты сумел перепить меня. За всю мою жизнь это мог сделать только Медведь Улаф, наш король.
— Я действительно воин не самый худший, — усмехнулся Хан, пожимая протянутую руку, — но пиво здесь ни при чём. Не веришь — спроси его, — он мотнул головой в сторону Акелы.
— Да, Эрик, — кивнул тот, — то, что они пьют, называется «арак». Вино и пиво против него — просто родниковая водичка. Тут просто дело привычки. Но воин он действительно такой, которого встретишь не в каждой тысяче человек. Наши народы воевали, но не было у нас столь опасного врага, как эти кочевники.
— И кто победил? — с любопытством спросил Конунг, внимательно слушавший обмен любезностями.
— Он, — без колебаний указал Джура-хан на товарища поневоле, — он, правда, применил какое-то страшное колдовство…. Но я не в обиде, потому что его войско было раз в десять меньше. К тому же, он честно меня предупредил об этом.
Викинги, услышав о колдовстве, отодвинулись, бросая на Акела опасливо-насторожённые взгляды.
— Колдовство? — воскликнул Лис.
— На моём драккаре не место колдовству и колдунам! — грозно уставился на Витязя вождь викингов.
— Конунг, я не умею колдовать, — усмехнулся Акела.
— Значит, он врёт?! — спросил насторожённо Эрик.
— Нет, — покачал головой Витязь, — просто есть вещи, которые похожи на чудо. Но это на самом деле всего лишь высокое искусство.
— Этот вопрос сложно разрешить, — покачал головой Конунг, — надо очень тщательно разобраться. Колдовство — вещь очень серьёзная и опасная. Мудрый Лис, что ты скажешь?
— Думаю, надо сначала выслушать Акелу, а потом решать.
— Это мудро, — кивнул вождь, — нельзя выбрасывать такого воина за борт. Он имеет право на слово в свою защиту. Ведь бывает так, что побеждённый воин со зла пытается оклеветать победителя. Говори, Акела.
При словах о клевете кровь бросилась в лицо Хана, но Витязь успокаивающе положил руку ему на плечо.
— Он не клевещет, Конунг. Любой бы на его месте подумал, что это магия. Оружие, которым мы победили его войско, очень страшное. Но это всё же оружие, а не магия. Если человеку, который видел только лук, показать арбалет, он подумает, что здесь не обошлось без магии.
— Это так, — важно кивнул Лис, — но что это было за оружие?
— Пусть расскажет Хан, — распорядился Конунг, — так будет честнее.
— Когда наше войско ступило на русскую землю, — пожав плечами, начал рассказывать Хан, — под ногами наших коней земля с великим грохотом вставала на дыбы, разрывая на куски и коней и всадников.
Среди экипажа пронёсся ропот недоверия и страха.
— С ковра, который летал по воздуху, его воины сбрасывали какие-то шары, которые тоже разрывались огнём. Они также рвали моих воинов и их коней на части. Из-за деревьев прилетали такие толстые стрелы, которые делали то же самое.
В толпе послышались восклицания, призывающие Фрею, Тора и Одина.
— Он говорит правду? — севшим от волнения голосом спросил Лис.
— Да, — без колебаний ответил Витязь, — но это не магия, просто неизвестное вам оружие.
— Я тебе не могу поверить, — мотнул головой Конунг, — такого оружия не может быть.
