Затем я, продолжая переваривать обед, стал размышлять о пророчествах вообще. Тут у меня всплыли в памяти слова из старого романа, изданного еще до Переноса, который я читал в юности. Там пророчество ассоциировалось с прекрасной, но коварной женщиной. Если я правильно вспомнил, сказано было так: пророчество похоже на прекрасную, но коварную женщину. Она целует тебя, ты наслаждаешься этим поцелуем, но наслаждение внезапно сменяется болью укуса. Поэтому чрезмерное погружение твоей жизни в пророчество чревато болевым шоком.
Я бы видоизменил слова забытого автора, сравнив пророчество с внешне прекрасной вампиршей. За манящими губами которой скрываются острые клыки, жаждущие твоей крови.
Среди пришлых вера в пророчества менее распространена, чем среди эльфов, она более индивидуальна. Эльфы же не раз, повинуясь невнятным и превратно истолкованным пророчествам, шли в бой, надеясь, что пророчество даст им долгожданную победу. Но оно только высасывало кровь из эльфийского народа.
Дальше я вспомнил про известное пророчество о переходе через реку Галис и его интерпретацию. Дальше последовал послеобеденный сон, в котором ничего не было. Проснулся я часа через три и еще некоторое время голова приходила в себя после сна. Под вечер я решал все–таки добраться до «Ржавого шлема». В полупустом зале информатора опять не было, зато был Дарин.
Сегодня он закрылся пораньше, но это был не внезапный приступ нехарактерной лени. Просто сильно расторговался. За последние дни покупатели стали валить просто валом, и он уже распродал почти половину наличных запасов. Гранаты шли вообще на «ура», и Дарин даже пожалел, что продал мне две штуки чуть раньше. Сейчас он на них бы наварил лишнюю десятку. Наплыв покупателей за оружием и патронами гном объяснил тем, что возможен очередной передел собственности. Покупатели больно специфические, и он даже может сказать, кому из здешних главарей что–то не нравится. Я этим не заинтересовался. Дарин даже рассчитывал, что могут купить имеющийся у него «максим» на треноге, что достойно увенчает всплеск продаж. Тут я вспомнил другого старинного писателя, который охарактеризовал гномов, как лиц, для которых всемирный потоп — роскошное время для продажи купальных принадлежностей.
С Дарином мы сидели еще часа два, но ожидаемый человек так и не приходил. Пива на сей раз я не заказывал себе, решив держаться белого вина. На ноги вино не повлияло, но вызвало прилив аппетита. Поэтому я решил сходить поужинать, оставив Дарина в 'Шлеме'. Попрощался с ним и вышел.
Поужинать я решил не в том месте, где я завтракаю и обедаю, а в трактире «Окорок». Дарин говорил, что порции там даже для гнома немаленькие. Вот и попробую эти «немаленькие». Трактир был довольно далеко и в противоположную сторону.
Порции были, конечно, не гномьи, но солидные, и готовили качественно. Отведав запеченного мяса с картофелем и запив это чаем, я вышел на пустынную улицу и отправился домой. По дороге я обнаружил, что за мной кто–то идет. Больно характерный перестук каблуков был у этого типа, нельзя было сказать, что это уже другой. Я специально остановился рассмотреть витрину магазинчика — перестук умолк. Двинул вперед чуть быстрее — шаги за спиной ускорились. Ага, тип явно идет за мной. Ну что ж, попытается сократить дистанцию — его ждет сюрприз. Следующий квартал плохо освещался. Стук каблуков ускорился, поэтому я резко развернулся, одновременно активируя заклинание.
Под влиянием заклинания в воздухе повисла темная фигура, не доставая приблизительно метра до земли, как будто гигантский рыболовный крючок проткнул ему воротник и подтянул вверх. Заклинание в свое время показал мне другой отрядный маг Аррен, проиграв спор на интерес. Удобная вещь. И есть еще положительный момент: жертва никакого вреда не получает, а значит, если ты применил его к случайному прохожему по ошибке, есть шанс в беседе с судьей свести дело к неудачной шутке, сократив размеры штрафа.
Держа фигуру на мушке обеими стволами, я откинул потоком Воздуха капюшон плаща жертвы. Видно было плохо, а подсвечивающее заклинание мешало бы основному. Поэтому револьвер я убрал, а освободившейся рукою достал фонарик и включил его. Луч света вырвал из полумрака вампирью морду и блеснувшие острые клыки. Ага, они и впрямь начинают попадаться все чаще. Но ничего, этому уже никого выпить не удастся. Вопрос о правосудии совершенно отпадает, вернее, выворачивается наизнанку. Вампир не издавал ни звука, поэтому я, держа его на прицеле кольта, задал вопрос:
— Кто тебя послал?
— Никто. Я сам.
— Хорошо. Но говори правду. Потому, что если мне не понравится твой ответ — тебе конец.
— Я скажу!
— Где находится Ашмаи?
— В своей башне!
— А где она, эта башня?
— Не знаю!
Этот ответ мне не понравился. Тщательно прицеливаясь, я всадил три пули в голову вампира. Сунув фонарик в карман, я убрал заклинание. Тело с разнесенной пулями головой рухнуло на тротуар. Я подскочил к нему, пинком перевернул его на живот и, выдернув кол из–за голенища, воткнул его, целясь в сердце. Затем навалился на него. Вот и все. На тротуаре осталась мумия — не очень молоденький был кровосос. Судя по одежде, был он из коммивояжеров или приказчиков. На плодотворный диалог с ним я не рассчитывал — так, больше для отвлечения внимания.
Теперь надо было ждать здешних 'стражей порядка'. 'Козел' с 'правоохранителями' прибыл довольно быстро. Направили не меня 4 ствола, считая и пулеметный, и громким голосом предложили медленно и аккуратно бросить стволы (револьвер к тому времени я уже вынул снова) на землю. Я ответил им, что незачем марать стволы землею из–за какого–то дохлого вампира. Поэтому пусть пошире раскроют глаза и займутся делом. У меня Силы хватит, чтобы их 'козлик' вместе с ними завязать узлом ( а знать, что это сильное преувеличение, им вовсе необязательно),потому никто в них стрелять не собирается. Я и так проявил добрую волю, дождавшись их.
Бандиты малость офигели от такой наглости с моей стороны. Но ссору завязывать не стали и перешли к осмотру трупа. Я же медленно и аккуратно убрал оружие на места. Естественно, они сразу же убедились, что стрелял на улице я по делу и даже принес городу пользу. Поскольку от выпитых вампиром людей пользы 'смотрящим' никакой не бывает. Командир спросил, как меня зовут, и где я остановился. Я ответил, но поинтересовался, для чего это им. Командир ответил, что можно было и не спрашивать, но вдруг 'смотрящий' заинтересуется и награду предложит. Я в это не поверил, и заявил, что это маловероятно, но кол свой я заберу, да и содержимое карманов тоже. Трофей, как–никак.
