Увы, сначала я набрел на спортивный канал и было обрадовался отсутствию в кадре озабоченно кудахтаю-щих блондинок. Но там, сразу после рекламного блока, принялись звенеть железом и тягать штангу, причем делали это женщины. Я смотрел на них минут десять, пытаясь разгадать ту самую загадку. Ну, вы наверняка знаете: если каждая женщина — это загадка, то самая большая в жизни загадка — это женщина, поднимающая штангу… Впрочем, ничего я там не разгадал, кроме суммы призовых. Довольно скромных, кстати.
За окном послышался шум, и я встал со стульев.
К мокрой от затяжного дождя ограде нашего сквера бежали какие-то странные в своей общности люди: лысоватый грузный мужик с портфельчиком, худенькая женщина лет сорока с двумя пакетами в каждой руке, несколько субтильных юношей. Раньше всех ограду перемахнули молодые люди — они спрыгнули в садик поликлиники и без оглядки рванули мимо моих окон дальше в глубь сада.
Солидный мужик лезть через забор не стал. Он уперся в него лбом, тяжело дыша. Женщина встала рядом, затравленно оглядываясь, и тут же обоих настигли доселе невидимые мне преследователи — люди в черной форме с надписями «ОМОН» спереди и сзади — и принялись яростно избивать мужика дубинками. От первого же удара мужик рухнул на асфальт, а женщина закричала так, словно били ее. Впрочем, ей тут же досталось дубинкой, и она закрыла лицо руками.
Милиционеры сгрудились вокруг лежавшего' на асфальте мужика, покопались в портфеле и его карманах, явно обнаружив какую-то добычу. Потом я увидел, как черная рука потянулась к пакетам, и женщина безропотно отодвинулась. Из пакетов выпала упаковка сосисок, но все те же руки вернули сосиски на место, а потом подняли оба пакета и понесли…
Уходя, один иэ омоновцев пнул ботинком лежавшего мужчину, но тот по-прежнему молчал, и над садиком раздался торжествующий гогот победителей.
Я поймал себя на том, что обгрызаю на правой руке третий ноготь подряд. Этой дурацкой привычки у меня не было со школьных времен…
Когда я вышел на улицу, избитый мужчина уже сидел на мокром асфальте, а женщина, сдержанно всхлипывая, сидела перед ним на коленях и вытирала его лицо носовым платком.
Я подошел и стал разглядывать их в упор сквозь прутья забора, но они даже взгляда не бросили в мою сторону, слишком занятые собой.
— За что оня вас ?..— спросил я, оглядывая улицу у них за спиной. Там было видно несколько прохожих, которые жались к стенам домов, не решаясь идти по тротуару.
— Интересно тебе, да?—с неожиданной злобой вдруг отозвался мужик.— На, смотри!..— Он повернул ко мне окровавленное лицо, и я увидел его сломанный нос и огромный, на глазах набухающий фингал под левым глазом.
— Жорочка, родненький, ну что ты ругаешься…— запричитала женщина, испуганно поглядывая на меня.— Молодой человек ведь не виноват, что тебя побили.
— Я точно не виноват,— сказал я мужику, но он отвернулся от меня, подставляя грязное лицо под струйки дождя.
— Мы даже не участвовали в этой демонстрации,— принялась объяснять женщина.— Мы просто вышли в магазин. За покупками шли, понимаете?
— Да кому ты это объясняешь! — Мужик попытался встать, но не смог. Я пригляделся к неестественно вывернутому ботинку и понял почему — у него была сломана голень левой ноги.
Я вытащил из кармана штанов трубу и набрал «112». Там было занято. Я попробовал набрать «03», но там не брали трубку.
Уходя, один из омоновцев пнул ботинком лежавшего мужчину, но тот по-прежнему молчал, и над садиком раздался торжествующий гогот победителей.
Я поймал себя на том, что обгрызаю на правой руке третий ноготь подряд. Этой дурацкой привычки у меня не было со школьных времен…
Когда я вышел на улицу, избитый мужчина уже сидел на мокром асфальте, а женщина, сдержанно всхлипывая, сидела перед ним на коленях и вытирала его лицо носовым платком.
Я подошел и стал разглядывать их в упор сквозь прутья забора, но они даже взгляда не бросили в мою сторону, слишком занятые собой.
— За что они вас?..— спросил я, оглядывая улицу у них за спиной. Там было видно несколько прохожих, которые жались к стенам домов, не решаясь идти по тротуару.
— Интересно тебе, да? — с неожиданной злобой вдруг отозвался мужик.— На, смотри!..— Он повернул ко мне окровавленное лицо, и я увидел его сломанный нос и огромный, на глазах набухающий фингал под левым глазом.
— Жорочка, родненький, ну что ты ругаешься…— запричитала женщина, испуганно поглядывая на меня.— Молодой человек ведь не виноват, что тебя побили.
— Я точно не виноват,— сказал я мужику, но он отвернулся от меня, подставляя грязное лицо под струйки дождя.
— Мы даже не участвовали в этой демонстрации,— принялась объяснять женщина.— Мы просто вышли в магазин. За покупками шли, понимаете?
— Да кому ты это объясняешь! — Мужик попытался встать, но не смог. Я пригляделся к неестественно вывернутому ботинку и понял почему — у него была сломана голень левой ноги.
Я вытащил из кармана штанов трубу и набрал «112». Там было занято. Я попробовал набрать «03», но там не брали трубку.
— У вас ведь тут поликлиника,— обратилась ко мне женщина.— Может, нам там помогут, как вы думаете?
Я покачал головой:
— Это бывшая поликлиника. Здание идет под реконструкцию.
— Весь город распродали, сволочи!..— прокомментировал мужик, а потом дернул ногой и зашипел от боли.
У него проходил первый шок, и очень скоро от полученных травм ему будет нереально больно. Я набрал номер Палыча:
— Ты не мог бы подъехать на Очаковскую?
— Что-то случилось? — с тревогой спросил он.
— Со мной порядок. Просто людей тут на улице избили серьезно. Надо бы в больницу отвезти.
Палыч начал орать, и я выключил трубу. Занят он. С серьезными людьми разговаривает. А я его вечно отвлекаю всякой ерундой…
Через калитку я вышел на улицу. Женщина с тревогой смотрела, как я приближаюсь, нервно вытирая окровавленным платком теперь уже свое мокрое то ли от дождя, то ли от слез лицо. Кровь супруга оставляла на ее лице бледные полосы, но женщину это не волновало.
Мужчина равнодушно смотрел перед собой, уже не делая попыток подняться.
По улице проехала машина, и я обернулся посмотреть, что там такое едет. Ехал милицейский «козелок», и женщина истерично всхлипнула:
— Господи, да что же это такое! Убегайте, молодой
человек. Они и вас сейчас покалечат!
Я подумал, что и впрямь надо сматываться, но какое-то нелепое упрямство заставило меня остаться.
«Козелок» остановился возле нас, и из машины выбрался грузный седой капитан в форменной куртке из кожзаменителя.
