- А работой возьмешь, боярин? Это Николай, самый, похоже, пронырливый и азартный из всех вольных. Азартный-то азартный, но считать умеет. И под новое поле лес у него выжжен уже, и дом такой по осени поставил, что не одного меня завидки берут.
- Работой, Никола? Возьму, коли ты мне до урожая триста пудов руды поставишь, откуда скажу. Пробные раскопы я сам сделаю, а дальше твоя работа.
- Триста пудов... не многовато ли? Сам говорил, его еще поправлять и поправлять, плуг-то.
- Потом дороже будет, меньше чем о пятистах и говорить не буду. А то и вовсе деньгами. Твой-то я править три года буду бесплатно, только показывай, как тебе лучше сделать. Хотя, можем и по иному сговориться - ты весь год нас пятерых кормить будешь.
- Если б по осени руду возить, я бы взялся. Ведь еще и дорогу пробить надо будет, верно? А по теплу у меня в поле дел не в проворот.
- Давай тогда летом двести, а еще сто пятьдесят до снега. По осени, как дожди пойдут, возить тяжко, всё проклянешь, как телегу из грязи вытаскивать будешь.
- Ты ж говорил, триста пудов?
- Триста, это если летом. Мне руда вообще сейчас нужна, к осени стройку в поместье закончу - своих холопов на раскоп погоню.
- Пашке на Никишке ты так дал.
- Так и они мне сколько помогли - и кузню ставить, и с этими плугами советовали. Да что я с тобой спорю - Егор, холоп мой, в кузне-времянке землицу щупал, как оттаяла, так едва не облизывался. Дам, пожалуй, ему и плуг - с тобой пока сторгуешься, топор отковать можно.
- Не горячись, боярин, возьму у тебя плуг, согласен я. Просто цена велика, да выигрыш непонятен пока. А Егорка, пока к нашей земле приспособится, сколь времени пройдет. Он с Литвы, здесь по-другому всё. Так что, двести летом, да сотню осенью?
- Уломал, кровопивец. А Егорке я еще один сделаю, чтоб ты нос не задирал. По рукам?
- По рукам.
Ф-фу, тяжкое это дело - ручными молотами крицу выбивать. Пока деревенским кузнецом был, пользовался молотом на блоках, но здесь времянку делать не стал. Очень уж не доверяю я сырой, хоть и зимней, древесине. Так что отбиваем пока железо по старинке, хорошо хоть холопы есть, не одни мы с Василием упираемся. Еще бы горн человеческий, а не времянку. Пока мы старые запасы расходуем, вывезенные с прошлой моей кузни.
- Едут, боярин! Оружные, трое, при заводных конях!
Кому это интересно, приспичило? Купцы с обозом ходят, воевода что ли, поглядеть на мои дела решил?
- Обустраиваешься, гляжу, Олег Тимофеевич? Что ж зимой-то?
- Как иначе, Семен Андреевич, без этих времянок совсем жить невозможно. Летом уж усадьбу ставить буду, да и сколько той зимы осталось - весна, считай, на носу.
Сидим мы с Семеном на улице, трапезничаем в походном стиле. Показал я ему дом - позвал бы, мол, да уж очень неуютно там. Сами мол, только ночуем. Вроде бы, малость отошел Семен Андреевич - расстались-то мы с ним не очень хорошо. Хоть и выложил я ему аж шесть рублей, с кровью от планов оторванные, а всё одно - досадно. Нет, ругани не было, но вот осадочек, похоже, оставался. Он рассчитывал, что кузнец в его деревеньке работать будет - а тот на третий год сам в помещики навострился, да еще всё железо из кузни вывез. Правда, за два года плату внес - те самые шесть рублей.
- Был у меня гонец от соседа. Радость у нас - княгиня мальчиком разродилась.
- Какая княгиня?
- Московского великого князя Василия Ивановича жена. Иваном княжича крестили.
- Хоть и пост - а по такому поводу и в пост грех не выпить. Ну, за здоровье Ивана Васильевича!
Единственная фляга, в которой в этой деревне есть хмельное, быстро пустеет - к нам присоединяются Агафий с Василием. А в голове - "Грозный, Грозный родился!".
- Давно весть пришла?
- Недавно. А родился еще осенью, но пока боярам показали, пока крестили, пока гонцов послали...
Похоже, тот самый Иван Грозный, который четвертый. Его дед, известный под тем же прозвищем, вроде бы был куда более пристойным правителем. Тоже не ангел, но до откровенного террора вроде не доходил. С другой стороны, поливать грязью безответных по причине упокоения противников умели и Романовы, и "красные", и "белые", пришедшие после них. Хотя, тем "белым" скорее подошел бы средний из цветов российского флага. Да и террор - еще посмотрим, против кого он. Московские верхи, например, отродясь доброго слова не понимали, если это слово без зуботычины сказано было - неважно кем, правителем или народом.
- Что-то загрустил ты, Олег.
- Да подумал, женятся люди, детей рожают. Один я, как дурак с писаной торбой, с этим железом вожусь.
- Так женись. И не наговаривай на свой промысел - сам показывал, сколь товару сделать успел. Продашь в Туле - иной помещик куда как поменьше с сел своих имеет.
Прав Семен, вот только обычный помещик на продажу вывозит излишки продовольствия - а я буду это самое продовольствие покупать, потому как для меня это совсем не излишки.
- Прав ты, Семен Андреич, во всем прав. Давай, выпьем за здравие наследника великого князя! Труды младенцу, чую, предстоят тяжкие - так пускай сдюжит, нам на радость!
- И чтобы мы сами сдюжили! - Семен, по моему примеру, встает, из медных кружек - до дна! - пьем хреновеньккую местную водку, градусов двадцати. Здесь её хлебным вином зовут. Наверное, правильно - до менделеевской сорокаградусной ей далеко.
За работой не заметил, как пришла весна. Сначала снег прибило дождями, потом буквально прожгло солнцем. Деревенские, едва дождавшись, пока поля просохнут, рванули пахать, сеять, боронить - я в этом, честно говоря, не очень. Олег, понятно, был вполне в курсе - но его память все глубже проваливается куда-то в глубину. Чем я успел попользоваться - вспоминается легко. А остальное сейчас приходится вспоминать подолгу. Ну и ладно, научусь. Зато я сейчас практически полностью контролирую свой организм. Два с лишним года непрерывной, считай, медитации дали неплохой результат. До управления синтезом в клетках дело не дошло, понятно - зато всевозможные порезы и ушибы заживляю легко. В апреле едва не слег с жуткой простудой - протянуло ветерком, как из кузни вышел. Голова трещала, из носу текло... часа полтора, пока не сосредоточился и не выбил эту гадость из себя. Что еще заметил интересного - контроль окружающего пространства значительно улучшился. Или это обработка информации структурировалась? Стоит чему скрипнуть, хлопнуть, колыхнуться вокруг - а уже понимаю, что и по какой причине. Недалеко, правда, шагов за двадцать, иногда тридцать. Стены это здорово ограничивают - в помещении только происходящее и различу. Зато ковать теперь могу хоть вообще без фартука - от моих ударов брызги летят только туда и тогда, когда и куда нужно и допустимо. Очень похоже это именно на улучшение контроля тела и дисциплину мышления. С людьми сложнее - вроде ощущаю взгляды, по крайней мере с эмоциональным наполнением. Вот, например из кузни кто из холопов выйдет совета спросить - спиной уж чую. И очень отличается от тех взглядов, которые при распределении нарядов бывают, особенно на отбой - чугун со шлаком сплавившиеся дробить. Тяжелая работа, на неё провинившихся назначаю.
