– Как человек выглядел?
– Это, – снова почесал в затылке Браун. – Да будто кукла нелепая, большая и каменная.
Скорее всего, примитивный элементаль земли или остатки конструкта для создания голема. Впрочем, сейчас это не важно, главное я выяснил. Министерство за поместьем присматривает. Наверняка остатки атакующих ритуалов и защитных чар образовали внутри совершенно безумный коктейль, с которым неясно, что делать и как справиться. Поэтому обнесли опасное место символической оградкой, повесили табличку «не влезай – убьёт» и на том успокоились. Так, проверяют время от времени, не пытаясь сунуться внутрь.
Интересно, нападавшие успели обшмонать дом? По идее, после смерти хозяев особо времени на мародерку у них не было.
– Каков размер огражденной земли? Ты ведь обошел вокруг?
– За час неспешным шагом управился, – прикинул Вильям. – Я бы, мистер Блэкуотер, и быстрее мог, да только там в одном месте топь и от неё нехорошим веет. Чары там прохудились, так что, глядишь, не всё врут деревенские. Вдруг заманило кого?
Может, и заманило.
– Хорошо, – я передал ему мешочек с десятком фунтов. Всё-таки он рисковал. – Я доволен. Пока для тебя работы нет, но если что появится, пришлю вестника.
– Вот спасибо! Дай Бог вам здоровья, мистер Блэкуотер!
– Старейшие, Вильям, – невольно усмехнулся я. – У нас не боги, у нас Старейшие. Привыкай.
Общество магов, как уже говорил, в значительной мере кастовое. Кастовость в целом характерна для Британии, не как в Индии, но социальные рамки тоже довольно жесткие. Значение имеет то, как ты говоришь, во что одеваешься, где и чем обедаешь, какие развлечения предпочитаешь. Все эти маркеры очень важны. Поэтому, если Вильям хочет стать в магическом мире своим, ему придётся избавиться от части старых привычек и обрести новые.
Структура чародейного общества в чём-то напоминает пирамиду. На самом верху представители Священных Домов, ниже стоят влиятельные магические семьи (там своя иерархия, как правило, чем древнее род, тем знатнее), ещё ниже семьи без вассалов, особых навыков или просто истории. В самом низу маги первого-второго поколений, знахари или слабосилки. Ещё есть нелюдь, есть изгнанники из своих родов, есть дети, рожденные без дара, хотя их родители обладают способностями. Каждый случай имеет смысл рассматривать отдельно, но в целом – происхождение определяет судьбу.
Глава 8
Сначала нижнее белье. Длинные штаны из шерсти наших коз пополам с единорожьей и c рунной вышивкой, направленной на укрепление здоровья. Точно такая же рубаха. Верхняя одежда – штаны из кожи мантикоры, сорочка из волшебного льна, жилетка из кожи дракона. На ноги портянки, тоже льняные, никаких носков! Крепкие сапоги почти до колена снова из драконьей кожи, укрепленные костяными вставками по боку. Наборный пояс, широкий и фонящий магией так, что первое время зубы сводило. Сверху накинуть плащ, короткий, до середины бедра, тяжелее и крепче того, что я ношу в обычное время. Сверху надеть шапку, больше напоминающую вычурный подшлемник.
Зелья. Бинты. Запас еды. Амулеты. Нож на пояс. Копье с древком высотой до виска, с широким, тускло блестящим кровавыми отблесками наконечником. Перчатки.
Я иду на Изнанку.
На Лотаря надеяться бессмысленно, а учиться ходить по Изнанке надо. Там источники силы и могущества, знания и материальные ценности, обиталища мистических существ и врата, ведущие в мир Старейших. Для членов Священных Домов Изнанка смертельно опасна, для людей… У сильнейших из магов есть некоторый шанс выжить.
До тех пор, пока не придет буря, география земель вокруг поместья стабильна. Я примерно знаю, где пасутся единороги, и хочу побродить неподалеку от них. Отношения у нас нормальные, надеюсь, в случае чего от помощи они не откажут.
По мере углубления в лес шаг непроизвольно становился короче и тише. Само собой получается – практически все обитатели поместья, и живые и не очень, постарались, рассказывая страшные байки о участи тех, кто был неосторожен. Я уже оставил позади территорию гекконов, обменявшись вежливыми кивками с их стражником, и вступил в незнакомые места. На этом участке леса мне бывать ещё не доводилось.
Очень медленно. Очень осторожно.
Деревья здесь псевдоразумны, во всяком случае, причиненную им боль запоминают и могут отомстить спустя года. Облик у них разный, хотя внешнее сходство с дубами или там березами сохраняется. Только внешнее – у простых деревьев ветки сами по себе не шевелятся и на обидчиков не нападают. С кустарниками ещё веселее, потому что многие из них не брезгуют мясом и периодически выкапываются из земли, чтобы перебраться на новое место. К счастью, они боятся огня.
Нежелание суетиться принесло первые плоды. Осмотревшись в последний раз, я присел возле невзрачного кустика, при моём приближении стыдливо закрывшегося листьями. Не обижайся, малыш, но парочку листьев я заберу. Оп! Струйка кислоты вылетела из внезапно распахнувшегося бутона, чтобы бессильно расплескаться по предусмотрительно подставленному рукаву. Пока серебряник тусклый собирался с силами, я выхватил пустой флакон и нацепил его на бутон, так, что следующая струйка почти целиком оказалась пойманной. Удачно вышло. Содержимое подобного флакончика на Перекрестке можно продать фунтов за двадцать, но я, пожалуй, сам попробую сварить что-нибудь. Давно пора заняться более сложными зельями.
Я ещё дважды убирал в сумку полезные находки, когда на очередном шаге инстинкт словно толкнул ладонью в грудь, заставляя остановиться. Странное чувство – стоп, дальше нельзя. Причем сколько бы я не вслушивался, напрягая все доступные органы чувств, никакой опасности не заметил. По субъективным ощущениям простоял неподвижно минут десять. Потом вспомнил, как ещё в прошлой жизни прочитал в детективчике методику обыска (странные мысли, вылезающие в странные моменты, иногда полезны), разбил пространство перед собой на секторы и принялся тщательно изучать один за другим.
Взгляд споткнулся на тоненькой паутинке на уровне колен. Всмотревшись внимательнее, я с трудом подавил желание попятиться – не факт, что штаны меня бы уберегли. Паутина серповика разрезает брусок стали, словно масло. В двенадцатом веке Гвилим Блэкуотер погиб на глазах братьев, не заметив тончайшую нить и напоровшись на неё шеей. Счастье великое, что серповики живут по одиночке и много паутины не производят. Способ охоты у них такой: прикрепить нитку на дороге, дождаться, пока в ловушку не попадется относительно крупное животное, и пировать неделями.
Всегда буду доверять своим инстинктам. Всегда.
Я порылся в сумке и достал оттуда флакон с широким горлом. Посмотрел по бокам тропы, проверил места крепления паутины к деревьям. Как и ожидалось, паук сидел возле одного из них, положив лапки на нить. Отслеживал вибрации. Не помню, есть у него яд или нет, поэтому на перчатки не надеялся и смахнул серповика во флакон с помощью ножа, быстро запечатав пробку. Затем, немного подумав, собрал паутину, намотав её на кусочек серебра. Пригодится.
Остаток времени по лесу ходил схожим образом. Короткими шагами. Пристально вглядываясь в округу. Возможно, поэтому больше никаких неприятностей не встретил, зато добыл несколько полезных находок, в числе которых оказался небольшой череп неведомого животного. Не знаю, кому он раньше принадлежал, но раз черепушка целая, есть шанс пробудить его дух и поставить себе на службу. Может, сам займусь, или продам кому-нибудь.
Даже странно как-то. Готовился, волновался, потом в самом лесу – дичайшее напряжение, от пота одежда промокла. А ведь недалеко от поместья отходил, если вдуматься. И не так уж и надолго.
Вот в таком, философски-просветленном состоянии, я напоролся на Ксантиппу.
– Где ты был? – требовательным тоном сходу спросила бабка.
Похоже, снова ухудшение. К счастью, я уже научился с ней разговаривать в подобные моменты.
– В лесу. Учился охотиться.
