– Охотился? – она несколько раз кивнула. – Хорошо. Хорошо. Твои дед и прадед были великими охотниками. Учись, и станешь как они.
Да не дай Старейшие! Срочно переводить тему, или она на час на уши присядет.
– Как там Мерри?
– Она ещё маленькая, – поджала губы бабка. – Ест, спит, пробует держать голову. Не переживай о ней.
Сестру из моей комнаты забрали и перенесли на женскую половину вскоре после похорон. Особой разницы нет, потому что в основном ребенком занимаются лары, ну и Ксантиппа положенные ритуалы проводит. В то же время, мне было бы спокойнее, находись Мерри рядом, под моим личным присмотром.
Ей всего два месяца, вроде, рано головку держать? Хотя такие как мы физически развиваются быстрее.
– Где твой отец?
– На Перекрестке, пьянствует, – с охотой сдал я Лотаря.
– Говори почтительнее, мальчишка! Он – глава рода!
– Просто ответил на вопрос. Могу идти? У меня занятия с владыкой.
– Не заставляй его ждать!
Вот и пообщались. Каждый раз – как по минному полю…
Прежде, чем пройти в ритуальный зал, следовало привести себя в порядок. Баня в поместье замечательная, построенная по римским образцам и позднее с фантазией улучшенная. Раз в месяц я позволяю себе расслабиться и посидеть подольше, сбросить нервное напряжение. Сейчас меня ждал урок у старого вздорного призрака, поэтому я быстро разделся в аподитериуме, минут пять посидел в тепидариуме, через каллидариум проскочил в лакониум, где просидел минут десять в сухом пару, и напоследок окунулся в бассейн с теплой водой. Отвечающий за бани лар, чувствуя, что сегодня посетитель не настроен на массаж и прочие процедуры, удалился, фоня расстройством. Смысл своей жизни лары видят в заботе о членах рода и жутко обижаются, когда понимают, что их помощь не нужна. Слава Старейшим, обида быстро проходит.
Хремет уже находился в библиотеке. Он не может отходить далеко от гранитной плиты, служащей носителем матрицы его сознания, зато саму плиту перемещает, как хочет. Зачарована она на совесть, так что случайно повредить её невозможно. Вот и летает дух по всему поместью, иногда вмешиваясь не в свои дела, портя окружающим настроение и ворча о ничтожных потомках, похеривших величие Дома.
Не сказать, что он не прав.
– Что ты приволок?
– Сходил в лес, владыка. Хотел показать пару находок.
Чем приятно общение с Хреметом, так это возможностью говорить вслух. Изнанка, конечно, всё равно реагирует, но старикан даже в виде огрызка настолько могущественен, что гасит колебания.
– Мусор, – выдал оценку призрак. – Хотя кое-что можно использовать. Ты помнишь, что тебе скоро проводить первый обряд?
– Мне всего семь, до одиннадцати ещё четыре года? – удивился я.
– Ты хочешь сказать, что теперь служение покровительнице начинается с одиннадцати? – медленно спросил Хремет. – Собачья моча!
Пока старик ругался, я думал, сколько ещё открытий чудных ждет его в нашем времени. Он уже два года как пробудился, а до сих пор приходит в шок и ярость от современных обычаев.
Наконец Хремет успокоился. Жаль – матерился он виртуозно.
– Мне плевать, что там думают в других Домах, я буду воспитывать тебя так, как воспитывал своих сыновей! Ты станешь сильным или с честью умрешь, пытаясь!
Очень оптимистично это прозвучало.
– Вы поэтому даёте много упражнений на концентрацию?
– Да. Сила в обрядах не важна, значение имеет только способность удержать имя демона.
– Так, может, больше заниматься менталистикой?
– Нельзя, – с явным сожалением мотнул головой призрак. – Есть риск потерять эмоции, превратиться в ничего не желающего равнодушного болванчика. Загляни в склеп, там четверо таких сидят.
– Поверю вам на слово, владыка.
За язвительность немедленно прилетел подзатыльник.
– Молчать! Почему не на площадке?
Тонкие воздействия на материальный мир тренируются с помощью песка. Поднять одну песчинку, удержать её в воздухе, следом вторую, третью, десятую. Построить фигуру. Занятие муторное, требующее концентрации и умения сосредотачиваться на простых вещах, быстро надоедает и быстро выматывает. Оно не сложное, нет – именно выматывающее. И требующее немалого терпения.
Поэтому в тот день о намерениях старика провести меня через первую инициацию я не размышлял. Не до того было.
Глен не подвел, и уже спустя двое суток представил на рассмотрение три кандидатуры потенциальных целителей. Вернее, формально целителями считались двое, ещё один в Гильдии не состоял и официально не практиковал, хотя образование имел профильное.
– Он малефик, – рассказывал о кандидате бармен, сидя рядом за столом и периодически поглядывая на бумажку с пометками. – В черноте хорошо разбирается. Ну и медик хороший, для его профессии положено.
– Опытный?
– На Перекрестке лет сто практикует, до того жил в Италии.
– Он связан со Священными Домами?
– Вроде бы имел дела с Белым Хладом, но это не точно. О таких вещах молчат, юный лорд.
В ответ на его сентенцию ничего, кроме как кивнуть, не оставалось. Действительно, Дома не любят публичности. О внутренних делах стараются не распространяться, особенно если речь идет о проклятьях на ком-то из представителей, то есть вопрос касается безопасности.
То, что кандидат – малефик или, по современной терминологии, проклятолог, скорее плохо, чем хорошо. Мерри требуется лечить не только от проклятий, зуб даю, от всякого рода мутаций и врожденных болезней она тоже страдает. Специалист широкого профиля в данном случае предпочтительнее. Также большим недостатком является связь с Домом Белого Хлада, с которым у нас традиционно отношения колеблются на грани вражды. В смысле, раньше колебались, пока Блэкуотеры не закуклились в поместье. Но никаких гарантий, что старые обиды не всплывут с самый неприятный момент, никто не даст.
Да и просто не стоит допускать к ребенку человека, возможно, связанного с другим Домом.
– Что по двум другим?
– Первый, Бернар Вулф, состоит в Гильдии и давно у нас практикует. Очень опытный. У него клиника в Белых Стенах. Работает хорошо, берет дорого. Много учеников, кое-кто уже сам мастер, ну и в целом слава идет добрая. – Огладил бороду Глен. Рассказывал он медленно, обстоятельно, размеренным тоном. – Второй, Питер Синклер, у нас недавно. Раньше работал в Палатах Мидаха, но ушел оттуда после какого-то скандала. Независимый больно, вот и выперли. Он спрашивал про Блэкуотеров, когда здесь только появился, похоже, ему что-то от вас надо.
– Что именно? Никаких предположений?
– Я слышал, юный лорд, у Синклера сын болен. Только не знаю, чем.
С Вульфом всё просто и понятно – мастер-целитель, живущий на Перекрестке и обладающий всеми требуемыми качествами. Я тоже про него слышал. Опытный, молчаливый, достаточно сильный, чтобы оставаться нейтральным. Наверняка единственным его недостатком является цена услуг. Значит, с великим сожалением отметаем, потому что лично у меня денег нет, бабка не даст, а в долги влезать нельзя.
Синклер, Синклер…
– Он из бирмингемских Синклеров или однофамилец?
– Да, юный лорд, из тех самых.
То есть выходец из очень старого рода, в последнее время растерявшего деньги, владения, влияние, но не знания. Многие Синклеры становились врачами, да и Глен за него ручается, то есть квалификацию можно считать подходящей. И не сумел вылечить собственного ребенка? Бывает. Сходу готов назвать пару ситуаций, когда обычная магия бессильна и требуется помощь жреца. Причем не абы какого, а принадлежащего к определенному Священному Дому, потому что каждый Дом владеет собственным инструментарием и не всегда специализации перекрываются.
Вполне возможно, что парень подхватил нечто, справиться с чем может только Черная Вода.
– Думаю, что готов с ним встретиться. Как это лучше организовать?
– Если вам будет угодно, юный лорд, я готов предоставить отдельный кабинет. Просто назначьте время, и я отправлю вестника.
