— Но там же стоит пушка калибра 37 мм! — запротестовал Яковлев.
— А вот вы возьмите и поставьте точно такую же пушку и на ваш самолет, — парировал Сталин, — а мы все посмотрим, сумеете ли вы хотя бы в этом сравняться с американскими авиационными инженерами!
Сидевший в сторонке инженер по боеприпасам из ЦКБ-2 2 И.А. Ларионов, наблюдая за всем этим, слушал очень внимательно. Потом взял со стола карандаш и на листе бумаги из лежавшего перед ним блокнота начал писать: «Вес 3 кг, при отсутствии ракетного ускорителя можно уменьшить до 2–2,5 кг, а то даже и разместить весь кумулятивный заряд в корпусе стандартной авиабомбы ВВС массой 2,5 кг. Даже если такая бомба будет пробивать 50-мм броню, то и этого будет достаточно для уничтожения любого фашистского танка, поскольку ни один из них не имеет горизонтального бронирования такой толщины. Штурмовик Ил-2 берет 400 кг бомб, значит, бомб весом 2,5 кг он сможет взять в свои четыре бомбоотсека как минимум 160! Подсчитать площадь, занимаемую одним танком, и среднюю площадь поражения одной бомбой. Главное, чтобы попадания одной бомбы в танк было бы достаточно для вывода его из строя…»
Он так разволновался от пришедшей ему в голову идеи, что дальнейшее слушал уже не так внимательно, а продолжал все время думать о своем.
Между тем Сталин, остановившись у стола с образцами оружия, как бы подытоживая встречу, сказал:
— Вы все видите, товарищи конструкторы, что сейчас, когда перед всеми вами стоят задачи обеспечения нашей армии вооружением на новом этапе войны, мало почивать на старых лаврах, а надо работать еще более эффективно. ППШ-41 хорош, но тяжел для разведчиков, танкистов, десантников. В Ленинграде создан облегченный пистолет-пулемет, есть и другие образцы — значит, нужно скорее проводить конкурс и принимать на вооружение новый, более эффективный образец. «Максим» явно не годится для наступательных действий, которые предстоит отныне вести Красной Армии — значит, нужен новый, облегченный станковый пулемет. С фронта приходят жалобы, что у хорошего в целом пулемета ДП от перегрева ствола садится возвратная пружина. Значит, надо переделать эту конструкцию так, чтобы исключить этот недостаток. Нужны новые эффективные гранаты…
— Ох уж эти гранаты, — подал вдруг со своего места реплику Молотов, — они придумывают гранаты начинять всякой дрянью, а нас потом на весь мир поливает грязью Международный Красный Крест, что мы используем варварские методы ведения войны…
— Ничего, — ответил на его реплику Сталин, — немцы тоже расстреливают английских танкистов из экипажей огнеметных танков «Крокодил». Им кажется, что они нарушают какие-то нормы ведения войны. Однако сами они применяют огнеметные танки и считают это в порядке вещей. Я уже не говорю о тех преступлениях против наших советских граждан, которые они совершают и которые документально подтверждены их же собственными фотоснимками. А что касается тех самых гранат, то они же официально не были на вооружении Красной Армии, а производились в артельных мастерских. Кто там мог их контролировать и какие нормы там могли соблюдаться? Народ… он лучше нас с вами знает, как уничтожать зарвавшегося врага, и не нам его за это упрекать!
«Завтра же надо будет сесть за расчеты, попросить кумулятивный узел от гранаты этой самой «рус-трубы» и можно будет начинать делать бомбу», — подумал Ларионов, а Сталин между тем продолжал:
— Мне сейчас пришла в голову одна очень интересная мысль. У нас в предыдущие годы от разных граждан в самые различные инстанции поступали предложения с изобретениями военного характера, которые потом подвергались экспертизе и в случае отказа в выдаче авторского свидетельства или патента на изобретение сдавались в архив. Архив этот расположен здесь, в Куйбышеве, и надо бы отрядить специалистов посмотреть, а все ли находящиеся там предложения настолько уж никуда не годятся, чтобы их нельзя было использовать против нашего врага. Вдруг да и найдется в них что-нибудь стоящее. Как говорится: попытка не пытка. А возглавит это дело пусть товарищ Ворошилов. Он хорошо проявил себя, разбирая последствия нашей «бдительности» в вопросах динамореактивных установок, по которым мы были чуть ли не впереди всех, а сегодня, как нам сообщает наша разведка, плетемся в хвосте позади американцев и англичан, а может быть, уже даже и немцев…
* * *
Инженер Степан Петрович Кочергин имел бронь от призыва, поскольку работал в Челябинске на танковом заводе, где делали ставшие уже знаменитыми Т-34. И вдруг совершенно неожиданная командировка в Куйбышев, в какое-то странное, еще более закрытое, чем его завод, учреждение, где перед ним вывалили целые груды папок, содержавшие в себе… отказные изобретения, и велели самым придирчивым образом их изучать и брать себе на заметку любую полезную мелочь или идею. Кроме него в этом архиве оказались специалисты с авиационных и артиллерийских заводов, специалист по боеприпасам и даже некто, кто им вообще не пожелал представляться. Все они имели одно и то же задание: попытаться найти в этом творческом хламе что-то такое, что в свое время ускользнуло от внимания патентоведов либо было заведомо оценено как совершенно непригодное — и такое могло быть, как им сказали! — из вредительских побуждений.
Впрочем, занимаясь в этом архиве вот уже второй день и внимательно изучая все, что имело хотя бы какое-то отношение к танкам, Кочергин особого злого умысла пока что ни в одном из отказов не заметил, но посмеялся над многими предложениями от души, как, впрочем, и другие его товарищи по этой работе. То там, то здесь раздавался хохот, после чего следовало зачитывание перла вслух, и смеяться начинали уже все инженеры, независимо от своей специализации.
Ну разве не смешно читать про предложение некоего Лукина, студента Ленинградского технологического института, отчисленного за академическую неуспеваемость, но предложившего танк «Сходукет» на колесах диаметром 12 м! Некто Ф. Бородавков предлагал «контртанк» без мотора, в виде броневой бочки, которую находящиеся в нем бойцы должны были… катить на врага! А Г. Лебедев предлагал надевать на городские автобусы броневые корпуса, заранее заготовленные на случай войны. Г. Демидов придумал «прибор для просверливания стенок броневых машин с последующим пуском ОВ»: снаряд с липкой головной частью должен был приклеиваться к танку и прожигать в его броне отверстие, после чего туда впрыскивался отравляющий газ. Кто-то предлагал «пуховую броню» из прессованного птичьего пуха, броню на пружинах, которая бы пружинила при попадании в нее пуль и снарядов, — ну сущий бред, не стоящий никакого внимания.
