Люди так не могут и никогда уже не научатся. Потому что со временем они лишь все больше начнут ценить самих себя, верить в собственную исключительность и все труднее их будет заставить умереть ради чего угодно.
Конечно, всегда можно заставить. Но нужна ли такая власть ценой изломанных судеб и чьего-то горя всего лишь за воплощение каких-то амбиций?
Слава. Какой тебе славы хотелось бы добиться? Полководца, музыканта, лекаря, ученого, еще кого? И что для этого нужно сделать? Не знаю, и даже думать об этом не хочу.
Или богатство. Стать очень богатым, чтобы можно было позволить себе все, что вздумается. Дворцы, женщины, лакеи и лизоблюды. И что дальше? Да ничего. Только уверенность в своей собственной исключительности и убеждение в том, что купить можно все. Да хрен-то там. Ничего подобного.
Много у тебя денег? Иди, купи себе честь. Иди, купи себе совесть. Она либо есть, либо ее нет, и это не зависит от количества звенящих в кармане кружочков или шуршащих в бумажнике фантиков.
Ты хочешь что-то материальное, не эфемерное? Иди, купи себе пресс. Да, купи себе вместо рыхлого живота, подтянутый, с кубиками. Для этого не нужны деньги, для этого нужно работать, обливаясь потом и корчась от спазм мускулов брюшного пресса.
Ах, тебя женщины и такого любят? А может быть все дело в том, что они любят твои деньги? Нет разницы? Наверное, ты прав. Причем здесь пресс, Артур?
Вернуться к Горднеру? И что я буду иметь? Приключения, о которых всю жизнь мечтал? Как там сказал Атос, пусть и совсем по другому поводу?
" Жизнь бессмысленна, даже если в ней есть приключения". Ведь так? Вот теперь я хорошо понимаю, что он этим хотел сказать.
Хозяин! У тебя что, закончилось это замечательное розовое вино? Так пошли кого-нибудь за ним, вот тебе деньги. И еще вон тем чумазым пацанам, что заглядывают в окно, хотя им уже давно пора спать. Нет, не вина, конечно, сдурел, что ли? Дай им хлеба, и своей замечательной колбасы, что ты на удивление вкусно готовишь.
Нет, пожалуй, не нужно мне больше вина, пойду я спать, здесь совсем рядом.
И передай тем двум чертям, если они последуют за мной, что у меня сейчас не то настроение, чтобы просто прочитать им нотации. Да, да, именно им. Пусть не думают, что их намерения мне было трудно понять, пусть и в теперешнем своем состоянии.
Я остановился в "Приюте Странника", самом фешенебельном заведении подобного толка в Веленте. Остановился еще вчера, стремясь отдохнуть и привести себя в порядок перед встречей с Миланой.
Когда-нибудь такие заведения будут называться гостиницами. Они и сейчас не слишком-то от них отличаются, разве что вместо парковки крытые коновязи. И еще есть конюшня, такая, какой и ей быть положено, со стойлами. В одном из них и мой Ворон, но сейчас я к нему не пойду. Он не должен видеть меня в таком состоянии, ни к чему это.
А пойду я в свою комнату и лягу спать, и утром мне станет легче. Наверное. И еще выпью перед сном вина. Черт бы их всех побрал в этом мире, почему здесь нет ничего крепче этой безалкогольной кислятины. Но я не буду помогать им в этом, ни за что не буду. Сами разберутся и поймут, что истина именно в вине, но никак не в спирте, в нем содержащемся.
— Вина, тускойского, три бутылки, мне в комнату — для наглядности я показал хозяину "Приюта" три пальца и тут же одернул себя, здесь это не совсем приличный жест. Чтобы обозначить цифру три, следует показать один палец на одной руке и две на другой. Какая между этим разница? Вот уроды.
Ничего, стерпит, зря я, что ли, теперь с железякой на боку хожу. Вот прежнего меня могли и выпроводить за такое, коленом под зад.
Действительно, хозяин, толстяк со сплошь заросшим волосом лицом, съел не поморщившись. Еще и спросил:
— Может быть, господин девочку желает? Очень хорошая девочка, господину непременно понравится.
Ты что, совсем охренел, какую девочку? По мне сейчас совсем незаметно, что не до девочек? И я сказал:
— Хорошо зови свою девочку. И главное, вино не забудь.
Я успел ополовинить бутылку, когда в дверь тихо постучали.
— Кьюис — так у них разрешают войти, у уродов этих. Потому что кьюис означает что-то вроде "отодвигай".
Вошла девушка, подошла ко мне, сидящему за столом, и застыла в ожидании.
Молода, мила, свежа и чем-то неуловимо напоминает Милану. Теперь мне все будут Милану напоминать.
Видимо я сморщился, потому что она спросила:
— У господина что-то болит?
Все у меня болит, все, и лекарство дерьмовое.
— Как тебя зовут? — спросил я, указывая ей на соседний стул.
— Заира — ответила она и сама задала мне вопрос — может быть, у господина есть какое-то особое желание? -
— У меня три особых желания — на этот раз мне пришлось использовать обе руки, чтобы показать, что желаний целых три — Перестань называть меня господином и выпей со мной. И самое главное мое особое желание: веди себя, пожалуйста, так, как будто ты не на работе. -
Заира кивнула головой. Красивая девушка и чем-то напоминает Милану.
Нет у меня опыта с женщинами, меняющими ласки на деньги. Без этого всегда обходился. Хотя нет, был один случай. Но тогда я до самого последнего момента не знал, кто она на самом деле.
Давай девочка, посидим и помолчим. И еще выпьем немного вина. Нет, напиваться мы не будем, зачем. Вот только я немного передвину подсвечник с одинокой свечей, чтобы лучше тебя видеть. Ты красива, очень красива, Заира, и так похожа на Милану.
Я не буду расспрашивать тебя о твоей жизни, о твоем прошлом, расскажи мне лучше, что тебе нравится, что ты любишь и о чем мечтаешь.
Я же буду просто сидеть и смотреть на тебя. Наверное, слова о том, что можно бесконечно смотреть на огонь и воду придумала женщина, потому что в этом списке нет женской красоты, которая должна быть на первом месте…
… - Ты всю ночь называл меня Миланой. Всю ночь — прошептала Заира уже утром, удобно пристроив голову на моем плече, когда за окном забрезжил рассвет.
Мне и казалось всю ночь, что рядом со мной Милана.
— Артуа, наверное, у тебя давно не было женщин?
Хочешь, я тебе скажу с точностью до одного часа, сколько у меня их не было? Вот только зачем тебе это?
— Ты был очень нежен со мной. Я понимаю, что все это было не для меня, но все равно, спасибо тебе. У меня еще никогда такого не было. Мне пора, Артуа.
Заира чмокнула меня в щеку, и соскользнула с постели, одеваясь.
Погоди, девочка, сейчас я отдам тебе твои деньги.
Где же этот чертов кошель? Куда я его засунул вчера?
Заира, увидев мою шпагу, округлила глаза:
— Ты…. Извините, вы дворянин?
Девочка, тебя что, не предупредили, когда посылали в мой номер?
