Русские более грамотно распорядились своей вынужденной остановкой. Убедившись, что от прибывших к ним танков мало пользы, они сосредоточили весь свой орудийный огонь на разрушение проволочных заграждений и каждую ночь высылали специальных охотников, выявлявших основные и запасные позиции немецких пулеметчиков.
Когда после трёхдневного затишья, утром 24 сентября русские и марокканцы, под прикрытием орудийного огня вновь ринулись на вражеские траншеи, то ожившие пулеметы были уничтожены гранатами охотников, заранее незаметно занявших свои позиции перед передним краем германских траншей.
Промокшие и озябшие от длительного лежания на земле, эти смельчаки быстро забросали гранатами ожившие огневые точки врага, а затем сами бросились в рукопашную схватку. Враг был полностью ошеломлен столь быстрым изменением картины боя и вначале не оказывал сильного сопротивления, отдавая наступающим траншею за траншеей.
Вскоре немцы опомнились и стали контратаковать, но наступательный порыв легиона уже было невозможно остановить. Вся эта интернациональная команда столь яростно давила на врага, что к началу 26 сентября, они не только полностью прорвали оборонительные порядки немцев, но и разгромили весь резерв, брошенный кронпринцем для фланговой контратаки.
Позже, при подсчёте полутора тысяч пленных выяснилось, что они принадлежат к 14 полкам из 7 различных дивизий. Всего же за время боев русские и марокканцы потеряли убитыми и ранеными 62 офицера и более 3,5 тысяч солдат. Фош щедрой рукой поспешил раздать боевые награды отважным героям, в числе которых был унтер-офицер Родион Малиновский, получивший Военный Крест.
Как только фронт под Сент-Кантеном был прорван, Гинденбург отдал приказ о немедленном отходе на новую линию обороны, дабы избежать окружения. Отступление проводилось, в основном, в ночное время, потратив весь светлый отрезок дня на полномасштабное уничтожение всего того, что представляло хоть малейшую материальную ценность для врага.
Проводя тактику выжженной земли, германские солдаты уничтожили всё железнодорожное полотно, мосты, водонапорные башни которые оказались на их пути. Всё это делалось с чисто немецкой педантичностью и пунктуальностью, приводя в ужас идущих вслед за ними французов, англичан, бельгийцев и американцев.
Солдаты Антанты, пытавшиеся атаковать арьергардные заслоны, вскоре познакомились с такой военной новинкой, как масштабное минирование дорог, начиная от шоссе и кончая проселочными, грунтовыми дорогами. Движущиеся походными колоннами пехотинцы несли большие потери, потому как после подрыва мин на дороге, солдаты пытались продолжить движение по обочинам и полям вдоль дорог, но тут же натыкались на новые мины, заботливо выставленные немцами вдоль дорожных обочин и на путях возможного обхода.
После таких «сюрпризов» преследователи долго топтались на одном месте и вынуждены были продолжать движение, только после того, как сапёры проведут полное разминирование. Через несколько километров следовал новый взрыв, и всё повторялось опять. Данные меры оказались настолько эффективными, что германские части сумели перейти на свои новые позиции без особых потерь.
Немецкое отступление продлилось до 30 сентября и обошлось немцам в 24 тысячи пленных и 1251 артиллерийское орудие. Першинг был очень недоволен большими потерями среди своих солдат, перевалившими за 48 тысяч убитыми и ранеными, ему вторил генерал Хейг, лишившийся 52 тысяч британцев и бельгиец Посси, чья убыль равнялась 31 тысяче бойцов. Однако Черчилль, да и сам Фош были в приподнятом настроении.
Первый смог достойно рапортовать в своих посланиях в Лондон об оглушительных успехах английского оружия, позволив британцам полностью позабыть подвиги Марокканского корпуса, без зазрения совести приписав свершенные ими деяния англичанам. Черчилль бы с радостью позабыл бы и Русский легион, но не рискнул предавать его забвению, поскольку за его спиной маячил Корнилов.
Сам генералиссимус был вдохновлён не столько результатами своей скромной победы, сколько осознанием того факта, что его армии могут наступать и бить врага, от которого ещё совсем недавно, они сами стремительно бежали. На заседании совета объединенных штабов Фош пообещал продолжить наступление и взять линию Гинденбурга ещё до конца года.
К столь громким и многообещающим словам, его подталкивал секретный доклад министерства промышленности, с которым Фош ознакомился совсем недавно. В нём говорилось о катастрофическом сокращении стратегических запасов угля и железа во Франции, что ставило его страну в большую зависимость от Англии в послевоенный период. Состояние экономики страны вынуждало Фоша любой ценой продолжать наступление, чтобы за счёт возвращения Эльзаса и части Лотарингии, богатых ресурсами, спасти Францию от неминуемой послевоенной кабалы со стороны Англии и Америки.
Однако, здесь воля Фоша натолкнулась на железную решимость немцев продолжить сопротивление. Отойдя на заранее подготовленные позиции по линии Ньюпорт, Ипр, Лилль, Дуэ, долина Уазы, Ретель и Верден, кронпринц уверенно отразил все попытки союзников сходу прорвать новую линию обороны. Подтянув из тыла свежие резервы, состоящие из четырёх полнокровных дивизий, кронпринц заметно остудил рвение Фоша, заставив его перейти к планомерной осаде.
Оперативные документы.
Из доклада начальника полевой жандармерии Западного фронта генерал-майора Фриче фельдмаршалу Гинденбургу от 18 сентября 1918 года. Секретно. Лично.
…За последние три месяца в войсках нашего фронта участились случаи проявления антивоенной агитации, при этом необходимо отметить, что, если ранее этому влиянию были подвергнуты, в основном, тыловые и резервные части рейхсвера, то теперь с каждым месяцем увеличивается число выявленных агитаторов во фронтовых частях. Как показало следствие, выявленные агитаторы, в большинстве своём, оказались скрытыми марксистами различных направлений, мобилизованными в ряды рейхсвера. Большей частью,- это представители так называемого «Союза Спартака», за которым стоят бывшие депутаты рейхстага Карл Либкнехт и Роза Люксембург, недавно выпущенные из тюрьмы и находящиеся под негласным наблюдением полиции.
Всего за указанный период, за антивоенную агитацию, было арестовано свыше 860 человек, в отношении которых было проведено ускоренное следствие, следуя законам военного времени, 126 человек были признаны особо опасными преступниками и, согласно решению трибунала, были расстреляны перед строем солдат в своих частях. Остальные агитаторы были осуждены на разные сроки и большей частью были отправлены в штрафные роты для искупления кровью своей вины перед рейхом и немецкими народом.
Генерал-майор Фриче.
Секретная телеграмма премьер-министру Ллойд-Джорджу от английского поверенного в Кабуле советника Скринджерса от 15 сентября 1918 года. Секретно. Лично.
Дорогой сэр! События, о которых я докладывал Вам 13 сентября, развиваются очень стремительно и приобретают совершенно нежелательный оборот для британской короны. Если ранее Аманулла-хан только декларировал свои намерения потребовать полной независимости Афганистана, то сегодня он на деле доказал твёрдость своих намерений.
По его приказу в город было введено две с половиной тысячи хорошо вооруженных солдат, которые полностью блокировали нашу миссию, запретив кому-либо из сотрудников покидать здание. В ответ на наши протесты, Аманулла-хан передал через посланника, что мы являемся его заложниками, со всеми вытекающими из этого последствиями.
Вместе с тем, к нам в миссию доставляют воду и продукты, а также позволяют поварам закупать провизию на базаре. Никакой явной опасности для наших жизней нет, как нет и затруднений для связи с Дели посредством телеграфа.
Советник Скринджерс.
Из телеграммы от премьер-министра Ллойд-Джорджа вице-королю Индии лорду Челмсфилду от 16 сентября 1918 года. Секретно. Лично.
Примите все меры для скорейшего освобождения персонала нашей миссии в Кабуле, взятого в заложники Амануллой-ханом. В случае необходимости направьте два полка сикхских стрелков под командованием бригадного генерала Монро.
Ллойд-Джордж.
Из секретного донесения вице-адмирала австрийского флота Ференца Секочи, начальнику Генерального штаба генерал-полковнику Штрауссенбургу от 18 сентября 1918 года. Секретно. Лично.
…В ночь с 16 на 17 сентября этого года, стоянка нашего флота в Триесте подверглась нападению морских диверсионных сил противника, в результате которого был уничтожен наш линкор «Вирибус Унитис». Сильный взрыв на корабле раздался в 1 час 30 минут в районе носовых башен, после чего на линкоре начался пожар. Через пять минут на корабле прогремел второй взрыв меньшей мощности, затем в 1 час 37,- ещё два малых взрыва. Одновременно, по приказу начальника порта два буксира начали эвакуацию стоявших рядом линкоров «Принц Ойген» и «Тегетгоф». В 1 час 42, вновь на борту линкора произошло три последовательных взрыва, в результате которых из носовых башен было выброшено два артиллерийских ствола 12 дюймового калибра. Начался сильный пожар по всему кораблю.
