Мы с тех пор так часто играли. Бабушка «помогала» нам, больше конечно мне, «страдальцу», как она один раз сказала. В бабушкиных ласковых руках я старался вовсю у Леночкиной пещерки. А бабушка потом ещё выдумала мне пальцем по попе водить, там – глубоко. Так я сразу в Леночку брызгался, как сумасшедший больной! До того нормально было… Один раз даже бабушка с Леночкой чмокнулись через меня, так я их рассмешил своей шальной скачкою… Бабушка пожала мне потом мокрый отросток и сказала: «Герой! Леночка даже запыхалась вся с тобой…»
И настолько со временем мы привыкли к бабушке, а бабушка к нам, что когда Леночка позвала меня, я спокойно вошёл на кухню в ванную и первый раз увидел бабушку голой…
В «сталинках», наверное, встречались чудеса и похлеще. Во всяком случае ванна, находящаяся на кухне, не самый вычурный нонсенс в народной архитектуре, перестраивавшей квартиры времён культа личности и отсутствия горячей воды. Леночка с бабушкой, когда нам случалось задерживаться с многодневным квартированием, купались вместе, закрывая за собой створки дверей кухни, а я обычно в подобный «банный день» купался вслед за ними. А тогда я выскочил в общий коридор покурить, пока бабушка купаются с Леночкой. И то ли по запаху дыма в общем коридоре (в который выходило окошко из кухни), то ли по наделанному мною в нашем уже коридоре шороху Леночка определила моё присутствие рядом и крикнула из-за дверей: «Вовочка-Вовочка, стой!» «Стою, не стреляй пока!», крикнул я через дверь обратно. «Вовочка, принеси полотенца, пожалуйста! Там, в шкафу». Я шмыгнул в комнату и, порывшись в шкафу, раздобыл пару махровых полотенец. «Принёс!», передал я громкий позывной на кухню и уточнил: «Положить под камень или замаскировать под деревом?» Глазами я уже нашёл и подходящую вешалку и полочку, на которые и собирался пристроить полотенца. «Эгей, поручик! Индейцы так не поступают!», услышал я явно взволнованный необходимостью выскакивать в прохладный наш коридор голос Леночки, «Вовочка, мы же голые туда выходить! Тащи сюда, будь другом!» Вняв разумным доводам и мольбам, я зашёл на кухню и повесил полотенца на дверку с обратной стороны. Леночка сидела в ванне с намыленной головой, а бабушка стояла рядом с ванной и тёрла ей спинку. На бабушке были только трусы и лифчик… Такое, конечно, можно увидеть на любом пляже, но всё равно мне и этого бы хватило вполне на то, чтобы лишний раз одолеть нынче вечером Леночку своим неотразимым достоинством. Бабушку я всё-таки ещё ни разу не видел без платья, она же на пляж с пацанами не бегала! Я лишь чуть задержал свой взгляд на оттягивающей книзу трусы бабушкиной попе перед тем как выйти и тут же заметил, что пойман: Леночка перехватила мой взгляд и улыбнулась мне из-под белой шапки шампуня, как-то нисколько не переживая, что он же щиплется!.. Я уже закрывал, было, дверь за собой, когда услышал голос Леночки:
– Ой, Вовочка!
– А? – я выглянул из-за дверцы обратно.
– Вовочка, принеси ещё бельё! Не в службу, в дружбу!..
– ??? – я нахмурил брови, считая бельём лишь постельные принадлежности и оттого не понимая – зачем это им тут сейчас простыни с наволочками понадобились!
– Ну трусики! – Леночка мгновенно поняла мою бестолковость в вопросе. – Мне и бабушке. Вторая полочка сверху, они там рядом лежат, не перепутаешь!..
Леночка уже блаженно жмурилась под струйками душа из бабушкиных рук.
Трусики найти оказалось несколько сложнее, потому что когда я доставал полотенца, то по пути всё мешавшее сложил как раз на вторую полочку и теперь всё её когда-то аккуратно сложенное содержимое пугливо жалось к стенке шкафа в нарастающем с каждым движением моего поиска беспорядком. «Не перепутал» я трусики только из-за размера: при всей сохранённой фигуре бабушка была всё-таки раза в полтора шире Леночки в бёдрах. Найдя, наконец, на мой взгляд подходящую пару, я постучал на всякий случай в дверки кухни. «Ага! Давай!», услышал я голос Леночки и вошёл. «Леночка!», это был уже голос бабушки. Они обе теперь стояли в ванной и Леночка поливала бабушку из душа, смывая с неё остатки мыльной пены. Бабушка была совсем голой… Я чуть обалдел, а бабушка со своим восклицанием смущённо прикрыла одной рукой голые сиси, а ладошкой другой – поросший чёрными кудряшками лобок. Так она вообще стала похожа на Венеру, которую я с Леночкой видел в музее, и у меня сразу встал… «Ба, подержи душ!», Леночка определённо не разделяла бабушкиного смущения и всучила бабушке в нерешительно протянутую руку душик. И я увидел бабушкины сиси голыми: побольше, чем у Леночки и пооттянутей вниз. И соски у бабушки были покрупней, потемней, почти коричневые и с широким кружком. А у Леночки они розовые и кружок маленький, как поджатые губки. Зато торчали они одинаково весело и у бабушки, и у Леночки – это мне сразу понравилось, как они будто нацелились друг на друга своими сосками… А Леночка тут же провела обеими руками по бабушкиному телу в струях воды, подняла её ладошку и поцеловала, а потом быстро присела перед бабушкой и поцеловала в животик. «Леночка!!!», бабушка не знала куда себя девать, а Леночка смешно отфыркивалась от льющихся на неё сверху по бабушкиному животику струек воды. «А, ба?», отозвалась Леночка снизу. «Здесь же Вовочка!», сказала бабушка так, будто Леночка случайно могла и позабыть о моём присутствии за несколько секунд. «Да?», Леночка подняла взгляд на бабушку и затем перевела на меня, «Точно! Вовочка! Вовочка, иди сюда!» «Идти» было ровно полметра. Леночка потрогала меня за бугор на брюках и через несколько секунд показала бабушке, что послужило причиной его образования у меня на одежде. «Раздевайся! Сил нет, как хочу!», Леночка отвернулась от меня и наклонилась поперёк ванны в легендарной не столь давно нами освоенной позиции. На краю ванны её белая чудесная попа смотрелась, спору нет, с особым шармом. Я запомнил свой взгляд на ней пока снимал штаны, и совсем не запомнил, как снимал штаны… Бабушка только с лёгкой укоризной покачала головой, улыбаясь нам и присаживаясь на край в уголок ванны переждать наш стихийный порыв… А я смотрел на Леночкину задранную мне навстречу попу и украдкой на вынужденно в скользкой ванне разведённые немного в стороны бабушкины ноги… Видно было не очень и я скользил от низа живота вверх по телу бабушки и обратно… Когда вскоре стало невмочь, я раздвинул пошире Леночкину попку перед собой, как уже делал не раз и с наслаждением кончил, наблюдая её розовое поигрывающее колечко попы… Леночка, успевшая дойти до совсем лёгкого оргазма только один раз, повернулась, выпрямляясь, улыбнулась и потянулась в ванне так вкусно-соблазнительно, что у меня чуть сразу же снова не встал…
