Эшли рассеянно удивилась, что Кристин подразумевала под «обязательствами и заботами». Но мозг уже переключился на нечто более важное – «других женщин». Каких женщин? И кто такая Николь?
Горло обожгло желчью. Эшли подумала, что она проявила себя полной дурой, нафантазировав бог знает что на тему их с Джеком страстного поцелуя на холме. Для него это ничего не значило – всего лишь маленькое эротическое развлечение, которое к тому же не оправдало ожиданий. После того случая он ни разу не говорил с Эшли, даже не удосужился уведомить ее о том, что скоро приедет. И приедет не один.
Донесшийся снаружи хлопок дверцы автомобиля остановил беготню пальцев Эшли по клавиатуре. Она взглянула на часы и удивилась, что стрелки уже перевалили за шесть вечера. Пусть поздно, но Джек все-таки довез своих гостей до поместья.
Тишину дома заполнили шаги, голоса, смех, в том числе – кокетливый женский. Значит, Кристин не ошиблась. На Эшли накатил приступ тошноты, но она осталась сидеть на месте, тихо и неподвижно, как статуя, молясь, чтобы ее не обнаружили до того, как у нее появится шанс незаметно ускользнуть из кабинета в свою комнату на втором этаже.
Замерев, она слушала, как стихает цокот каблучков по лестницам. Вероятно, гостьи отправились переодеваться к королевскому ужину, над которым весь день трудилась Кристин.
Дверь кабинета открылась, и сердце Эшли больно ударилось в ребра при виде входящего Джека. Разлука длилась всего неделю, но по ее ощущениям со дня их последней встречи мог с тем же успехом пройти очень неторопливый год. Весь в черном – джинсы и кашемировый пуловер, – Джек выглядел как никогда загадочным и импозантным. С удивлением осознав, что она успела отвыкнуть от его лица, Эшли попыталась посмотреть на него объективно, как в первый раз. Темные тени под глазами делали выражение хмурым и очень усталым. Эшли захотелось подбежать к Джеку, обнять его – и, возможно, заслужить этим еще один поцелуй.
– Привет, Эшли, – сказал он, мягко прикрывая за собой дверь.
Девушка глубоко вдохнула, пытаясь сообразить, как порядочные секретарши здороваются с боссами, которые их не целовали.
– Джек! Привет. Рада вас видеть.
– Вижу, ты сегодня заработалась допоздна.
– Сейчас только несколько минут седьмого, и я решила не останавливаться на полуслове, – жизнерадостно объяснила Эшли. – Там есть над чем поработать. Вы внесли целую кучу правок в эпизод с засадой.
– Какое похвальное старание, – сухо заметил Джек.
– Вы мне за это платите, забыли?
– Да, конечно. – Он выдержал паузу. – Забыл.
Эшли спрятала обиду под маской равнодушия, хотя щеки заливал предательский жар. Ей хотелось очутиться за миллион миль отсюда, где-то, куда не достанет тяжелый взгляд черных глаз Джека. Но она должна была показать, что ей все равно, что она выбросила тот поцелуй из головы и больше не собирается о нем вспоминать. Их с Джеком отношениям следовало вернуться к чисто профессиональной схеме «начальник – подчиненная». Ну и что, если однажды ему почти удалось соблазнить Эшли? Она могла только порадоваться счастливому избавлению, особенно сейчас, когда убедилась, что на освобожденное ею место в объятиях Джека тут же нашлись другие кандидатки. И уж точно не собиралась тешить его самолюбие, показывая, каким болезненным был для нее этот опыт.
– Удачно съездили в Лондон? – вежливо спросила Эшли.
Джек тихонько процедил что-то сквозь зубы, ощутив, как начинает разворачиваться туго скрученная пружина его вожделения. Он внезапно понял, что жгучая потребность обладать Эшли никуда не делась, несмотря на все его старания. И он все еще переживал ее отказ, хотя уговаривал себя, что такое развитие событий было наилучшим для всех. Но разумные доводы оказались не в силах замедлить лихорадочное биение его сердца или предотвратить прилив крови к паху.
Джек посмотрел в лицо девушки, отметив, что она не стала приукрашать себя косметикой к его приезду.
– Мне кажется, ты бледнее, чем обычно.
– Неужели?
– Белая как мел. Ты хорошо себя чувствуешь?
Эшли с трудом подавила желание нагрубить своему работодателю. Сказать ему: «Конечно нет! Я чувствую себя отвратительно, потому что кое-кто обошелся с моими чувствами так, словно они ничего не значат! Внушил мне мысль, что я ему интересна, а когда это не сработало, начал обращаться со мной как с пустым местом и навез полный дом хихикающих женщин!»
Но Эшли постаралась бы не ревновать, даже если бы их отношения давали ей на это право. По ее наблюдениям, ревность могла только навредить человеку, который ее испытывал и тем более выражал. И было бы совсем уж глупо терзаться ею из-за мужчины вроде Джека, живущего по законам другого мира. Даже не то что мира, а другой Вселенной.
– Со мной все в порядке. В полном.
– Да? – Джек склонил голову набок, в глазах вдруг заплясали чертики. – Скучала по мне?
Эшли прикусила губу. Со стороны Джека было так несправедливо задать этот провокационный, далеко выходящий за рамки приличий вопрос! Как она могла ответить? Джек был достаточно проницателен, чтобы распознать откровенную ложь, поэтому девушка решила ограничиться полуправдой и молиться, чтобы ее лицо не отразило ни грусти, ни сожалений, которые она испытывала. Если он поймет, что Эшли все еще продолжает страдать из-за произошедшего, сочтет ее совсем уж безнадежной мокрой курицей.
– Дом был очень тихим без вас.
– Никто еще не оценивал эффект моего присутствия или отсутствия подобным образом. Это было да или нет?
– Что-то среднее.
– Ох, Эшли, как больно может ранить изобретенный тобой вид честности. – Коротко улыбнувшись, он кивнул на ее рабочий стол. – Оставь это. Мы скоро будем ужинать.
– Вы и ваши друзья из Лондона?
– Так-так. Кто опять сплетничал – Кристин или уборщики?
– Вообще-то я слышала, как вы все приехали.
– Ну конечно. – Джек заметил, что плечи девушки понуро опустились. – Ты же составишь нам компанию?
– Нет. Я не могу. Я…
– Ты что? – перебил он насмешливо. – Поужинаешь бутербродами в уединении своей комнаты? Или проберешься на кухню и подъешь остатки, пока мы пьем кофе у камина?
«Он думает, моя простота развлечет великосветских гостей? – подумала Эшли. – Или наказывает меня за то, что я не поддалась ему?» Нежелание участвовать в фарсе ясно отразилось в ее взгляде, но Джек был непреклонен.
– Жду тебя внизу в восемь.
