бисквитный торт. Чекушка дешёвой Пермской водки дополняла жертвоприношение.
Леший выстрелил два раза подряд, и совсем рядом раздался треск падающего бревна. Менквы подкрались незаметно, и были совсем близко. Я щёлкнул зажигалкой и начал поливать огненной струёй ближнего ко мне великана. Тот горел, но сдаваться не желал. Тем более, за его спиной хрустели сучьями ещё пять или шесть чудовищ. В отличие от первых двух, эти не издавали никаких звуков, только с хрустом ломились через деревья.
Баллончик закончился слишком уж быстро, я выхватил второй, чуть замешкался с зажигалкой, и корявый сучок-рука царапнул меня по щеке. На моё счастье первый менкв, полыхая и разваливаясь на куски, завалился в сторону, собрав ещё двоих сотоварищей, в том числе – самого шустрого. Компания вспыхнула, как порох и начала кататься по земле, разгораясь всё сильнее от каждого движения. Два выстрела красноречиво сказали о том, что менквов стало ещё меньше. Семь минус три минус два – сколько осталось? Двое? Это уже полегче. Тем более на глаза они больше не показывались.
Я вытер пот, повернулся к Шаману, и сделал это как раз вовремя, чтобы увидеть жуткую картину: вспыхнувший почти на высоту истукана жертвенный костёр с иттермой, и в пламени этого огня призрачная фигура старика-шамана из моего сна. Про его душу, которая сначала была в кукле, а потом вселилась в идола Куль-отыра, мы как-то совсем забыли. И эта забывчивость могла нам стоить жизни.
17. Битва шаманов
Силуэт старика сгущался, в руках у него были бубен с колотушкой, на лице – берестяная маска с клювом. Я догадался, что полностью материализоваться он не мог, даже в Нижнем мире, но сила его была достаточной, чтобы управлять стихиями. Он ударил в бубен, и деревья закачались, завыл ветер, и туман сгустился. Что делать в такой ситуации я не знал, и мы этот вариант развития событий не обговаривали. Я с ужасом слушал ускоряющийся стук бубна и думал, что слишком молод, чтобы остаться в Нижнем мире навсегда.
Но к низкому рокоту бубна старого шамана неожиданно присоединился похожий звук, но выше и звонче. Да, это был звук другого бубна. И бил в него другой шаман. Нет, вот так – Шаман, наш товарищ. Обернувшись, я понял, что выход есть даже из казалось бы безвыходной ситуации. И битва наша решится схваткой двух шаманов. Шаман (для ясности я так буду называть нашего товарища, а старого шамана – Стариком) вместо маски, которая необходима шаману, чтобы его не узнали духи, развернул флисовую шапочку-балаклаву, которая скрыла его лицо, оставив только глаза. В руках у него был овальный бубен, обтянутый кожей, и колотушка. Только все это размерами было поменьше, чем у Старика. И ритм он отбивал не совсем ровный, какой-то рваный, обрубленный. И после каждых пяти-шести ударов выкрикивал что-то типа «Хой…хохой!» голосом, похожим на горловое пение народов Сибири.
Приближаясь постепенно друг к другу, два шамана оказались на расстоянии примерно пяти метров, разделённые жертвенным костром, и начали ходить по кругу, стуча в бубны и глядя прямо перед собой. Это было жуткое зрелище: живой человек и призрак из сгустившегося тумана повторяют движения друг друга под заунывные звуки двух бубнов и горловые крики. Временами казалось, что они поднимаются в воздух и величественно плывут по кругу, не касаясь земли… а может, и не казалось – это же Нижний мир. Между тем, это и было состязание двух шаманов примерно одинаковой силы: то Шаман прерывал своё бормотание на непонятном языке выкриком «Най-сянь!», и пламя жертвенного огня вспыхивало до верхушек деревьев и выстреливало в сторону противника, то Старик так же выкрикивал «Куль-отыр!», и пламя пыталось достать Шамана. Никакого вреда, впрочем, они друг другу причинить не могли, как ни старались.
Тогда Старик разорвал круг, отвернулся и начал раскачиваться из стороны в сторону, глухо рыча и постепенно ускоряя бой бубна. Его неуклюжие движения были похожи на медвежьи…и я догадался, что так старый колдун вызывает своего зверя силы – медведя. Понял это и Шаман, его движения тоже изменились, но что за зверь был его тотемом, я никак не мог понять. Схватку должны были продолжить два зверя силы, чей победит – тот и станет сильнейшим шаманом, другому же места не будет ни в Среднем мире, ни в Нижнем.
Первым появился медведь. Это был матёрый зверюга, метра три в высоту, когда поднялся на задние лапы. Шерсть его была светло-коричневого цвета, с сединой и проплешинами. Казалось, что медведя поела моль, но возможно он просто ещё не отошел от спячки. Огромная башка вертелась из стороны в сторону, и маленькие злые глаза искали цель… Увидев Шамана, медведь зарычал, поднявшись на задние лапы, затем опустился на четыре конечности и рванул в атаку.
Внезапно путь ему преградил небольшой, раз в пять меньше медведя, зверь, что-то среднее между медведем и барсуком. И хотя размерами он был по сравнению с медведем невелик, бесстрашно затявкал и приготовился драться.
«Да это же росомаха!» – догадался я, хотя в природе (да и в зоопарке) никогда с ней не встречался. Но сразу вспомнились рассказы об этом звере бывалых таёжников. Как-то на Косьве, к примеру, остановились мы заночевать на галечном берегу, и в кустах всю ночь кто-то возился и хрустел сучьями. Даже выстрелы из ружья не помогли – возня продолжалась до утра. Утром из соседней почти вымершей деревни к нам пришёл мужичок, ему мы и рассказали о ночном происшествии. «Да это мишка, – успокоил мужик, – он мирный. Так, напакостит иногда, вот на прошлой неделе у меня рыбу утащил, которая на улице сушилась. А вот если бы на той стороне остановились – пиздец. Там росомаха живет. Она бы всё у вас разворотила, да и не боится она ничего».
Действительно, росомаха – это отморозок животного мира. Не признаёт никаких авторитетов, даже звери намного крупнее её боятся и врагов в природе у неё нет. Хотя, возможно, это связано с тем, что она имеет «химическое оружие» – она, как и американский скунс, «метит» территорию. Или выстреливает вонючую струю в сторону неприятеля. Собаки, говорят, после этого даже нюх теряют.
Медведь между тем поднялся на задние лапы и зарычал устрашающе. В животе у меня предательски заурчало, и я не к месту вспомнил старый анекдот. Про то, как бороться с медведем. Ну, кидать в него дерьмом. А когда наивный слушатель спрашивает, а где же ему собственно это дерьмо взять, ему отвечают: «увидишь медведя – узнаешь». Вот так даже в критические моменты чувство юмора не даёт скучать….
Росомаха, не дожидаясь атаки, забежала медведю за спину и
