– О разбойнике беспокоишься? Забудь… Как бишь звали его? – поинтересовался таким тоном, словно говорили о ком-то отсутствующем.
– Как крестили, того не ведаю, а в ватаге Типуном кликали. Он у них кормщиком был. Хороший кормщик…
– Это да, – согласился кошевой и продолжил ни на кого не глядя, словно сам с собою разговаривал: – Семен всегда на кормиле лучше других себя казал. Помню, однажды, годков десять тому или больше, мы в Варну ходили. Так если б не Семен, может, и назад не вернулись. Такой туман на море лег, что весло в вытянутой руке не разглядеть. А он, сучий сын, будто нюхом землю чуял…
– Какой Семен? – Полупуд удивленно глядел на кошевого.
– Которого ты, Василий, в плен взял… – засмеялся Серко. Вскочил и в пару шагов оказался рядом с Типуном. Сдернул кормщика со скамьи и сгреб в объятия. – Ну, здорово, друже. Где ж ты столько пропадал. Я уж и ждать перестал. Думал, всё… Нашел покой в столь милой твоей душе пучине вод Днепровых.
– Их стараниями… – проворчал кормщик, морщась. Видимо, объятия разбередили рану. – Так могло и случиться, типун мне на язык. Господь оборонил. Всего лишь поцарапали немного. Но ты, Иван, не веселись сильно. В Кызы-Кермен я не доплыл. С людьми не встретился. Поэтому толком ничего не разузнал, в доверие к предателям не втерся и, помимо слухов, прибавить ничего не смогу. Будем надеяться, что хоть Полупуд не с пустыми руками на Сечь пожаловал. Одно верно – война грядет. Большая война… Порта, как осиное гнездо, гудит. И крымчаки табуны на дальние пастбища не гонят, рядом с улусами держат. А это, сам знаешь, примета верная.
– Это да… – кошевой отпустил Типуна и вернулся на свое место. – Говори, Василий. Больше перебивать не стану. Просто хотел, чтобы ты знал, что тут все свои. И что Семен Типун такой же товарищ войска Низового, как и мы с тобой. А что разбойником прикидывался, так служба у него такая. Во имя веры нашей, Православной церкви и Отчизны.
«Любите сюрпризы! – охнул я мысленно. – Кино и немцы, блин! Штирлиц отдыхает…»
Полупуд выложил карту у Сафар-бея и приступил к рассказу, время от времени кивая в мою сторону. А я под шумок тихонечко стянул с подноса печеное яйцо и сунул в рот.
Во-первых, проголодался. Во-вторых, так лучше думается. Особенно если вопрос врасплох застанет. А поразмыслить есть о чем. Ведь, как ни крути, а своим героизмом мы сорвали чью-то тайную операцию по внедрению нашего лазутчика во вражеский стан. Операцию настолько важную, что кто-то счел груз сотни новейших мушкетов и огневой припас к ним вполне адекватной ценой за легализацию агента. И просто так, даром, нам это с рук не сойдет. К гадалке не ходи… Значит, надо срочно что-то придумывать. Так сказать, ответный ход. Причем не менее ценный и результативный.
– Ключ…
Типун протянул руку, тем самым возвращая меня обратно в хату кошевого. Серко тоже выжидающе уставился. Так я и не собирался зажать. Держите.
Кормщик сидел ближе, поэтому я протянул ключ ему.
– Вот…
Семен без задержки вручил таинственную находку кошевому.
– Важная работа, – оценил Серко. – Поди, немцы делали. Или голландцы. Они по замкам мастера. Толково… И ты, Семен, говоришь, что не знаешь, какую дверь он отпирает?
– Не знаю, Иван, типун мне на язык. И о ключе том догадки не имел, покуда этот ворожбит не заставил проговориться о тайне, которую мне Ворон доверил.
– Ворожбит? – Серко с интересом посмотрел в мою сторону. – Ну, ну… Ладно, об этом после. Рассказывай дальше.
Похоже, я слишком углубился в процесс поедания печеных яиц и размышления, потому что пропустил весь рассказ Полупуда и большую часть приключений Типуна. Это я напрасно. Внимательнее надо слушать. А то на ус мотать нечего будет. И сами усы вырасти не успеют.
– С кем Ворон в городе встречался, я не видел, да и не лез. Кто крамолу замыслил – у того уши торчком. Лишний взгляд, ненужный вопрос – и нож под ребра, типун мне на язык. Я так рассудил, когда груз доставим – Ворон мне больше доверять станет. И на обратном пути таиться меньше будет. Тогда я и того, кто среди наших басурманам предался, найду, и с кем он в Кызы-Кермене встретится, тоже увижу.
– Разумно, – согласился кошевой.
– А о ключе… Вернее, о том, что в бочонке, помеченном крестом, спрятано нечто важное, я узнал позже. Когда мы уже отплыли. На порогах нас немного поскребло дном о камни… типун мне на язык. Слишком уж тяжелый груз. Не помогло даже то, что часть перенесли берегом. Вот тогда Ворон и отозвал меня в сторону. «Типун, – говорит, – если со мною что-нибудь случится, можешь потерять весь груз, утопить байдак, но вот этот бочонок… – показал который, – доставь в Кызы-Кермен. На рынке спросишь кожевника Ибрагима. Он товар примет и рассчитается. Если сделаешь, как говорю, не пожалеешь».
Серко достал трубку (обычную, из груши или бука!) и набил табаком. Прикурил от свечи. Затянулся.
– А почему разбойник тебе доверился, как думаешь?
– Наверно, больше некому было… – вместо кормчего ответил Полупуд. – Я всю ватагу видел. Такие морды… родную маму продадут. Узнав о ценности чего-то небольшого, вполне могли попытаться украсть и сбежать. А чтоб их не догнали – днище байдака прорубить.
– Да, – согласился Типун. – Василий верно подметил. У Ворона тот еще сброд под рукой был. Каждый своего атамана стоил. Чужую жизнь забрать, что свечу задуть. А уж если хороший куш зачуют – друг другу глотки перегрызут. Только Ворона и боялись. Знали, что вожак нелюдь пострашнее их самих. К слову, из тех четверых, что на веслах сидели, только один снисхождения заслуживает – Антип Куцый. На нем невинной крови нет. Остальных давно черти ждут.
– Понятно. А ты, Семен, значит, не такой… Аки агнец… – словно осуждающе произнес Серко. – Но все же Ворон тебя к себе принял и доверие оказал. Не странно? Может, не о доверии речь, а о проверке?
Ни Типун, ни Полупуд к такой трактовке событий готовы не были и лишь переглянулись растерянно.
– Гм… да… Умеешь ты, Иван, спросить… – пробормотал кормщик, усердно скребя затылок.
Я негромко кашлянул в кулак, привлекая внимание. Влезать без спросу в разговор старших не по чину, можно и чубуком по лбу схлопотать, но если сами спросят… Спросили.
– Говори, ворожбит… – ухмыльнулся кошевой. – Не мнись, как девка на выданье. Не на раде… За столом у каждого голос имеется.
– Ты, батька, усомнился, а я так смекаю… У Ворона и без Типуна душегубов полная пазуха. Хорошего кормчего найти, да еще такого, что от правосудия прячется и к ватаге разбойной пристать готов – задача посложнее. А если вспомнить стоимость груза, который тати в Кызы-Кермен везли, то даже без дополнительных тайн атаману надо было хорошенько подумать, кого за кормило садить.
