— Потрясающе! — проговорила Полина, когда я замолчал, и тут же испуганно добавила, глянув на Нотта:
— То есть кошмар, конечно… и ужас…
Пирс, слушавший меня со спокойным интересом, теперь тоже смотрел на Нотта, который до сих пор ничем не выдал своего отношения к этой истории, молча уставившись в какую-то невидимую точку между ним и мной и, очевидно, пытаясь совместить то, что узнал утром от декана, с тем, что рассказал сейчас я. До того, как Нотт заговорил, никто не произнес ни слова.
— Ясно, — наконец, вздохнул он. — И ты рассказал мне об этом, потому что думаешь, что его арестовали из-за тебя?
— Ну… по крайней мере, из-за меня он оказался ранен. — Я не стал говорить, что боялся стать виновником его смерти. Нотт снова помолчал.
— Значит, ты не принял предложения Темного Лорда? — спросил он. — Не оставишь Хогвартс, чтобы у него учиться?
Как ни странно, но до этого момента я не анализировал слова Волдеморта, с которыми он обратился ко мне в атриуме. А ведь он действительно предложил мне стать его учеником, обещая сделать лучшим воином Британии, открыть тайны магии, которую ненавидели в этих стенах, но которая была способна одарить колдуна, познавшего и укротившего ее, силой, открывающей перед ним широчайшие возможности для реализации своего мастерства. Где еще я смогу узнать заклинания, известные Волдеморту? И кто, в конце концов, раскрыл мне правду о том, чего же я на самом деле хочу?
— Думаю, разговор об этом мы отложили до лучших времен, — ответил я после долгой паузы. — В любом случае, Хогвартс я оставлять не собираюсь.
— Не хотел бы я оказаться на твоем месте, — проговорил Нотт. — А насчет моего отца… Жаль, что все так сложилось, но я не вижу смысла это обсуждать. Разговоры ни к чему не приведут и ничего не изменят. Хотя спасибо, что потом помог ему. Он тебе что-нибудь сказал?
— Только поздоровался, — ответил я, вспомнив, с каким удивлением посмотрел на меня Георг Нотт, когда я нашел его в Зале пророчеств прислонившимся к стене, с зажатой в руке сломанной палочкой. Большинство полученных им ран оказались поверхностными царапинами от разлетевшихся стекол, и лишь в ноге застрял большой острый кусок погнутого металла, из которого были сделаны стеллажи. Он действительно вежливо поздоровался, но за то краткое время, что я провел рядом, затягивая раны и накладывая анестезирующее заклятье, не сказал больше ни слова — впрочем, как и я. Буквально через пару минут к нам подоспели авроры; они подняли его и увели с собой, а я побрел обратно в зал с аркой, где собрались члены Ордена Феникса и те, с кем я прибыл этим вечером в Министерство.
В течение недели после отъезда учеников все преподаватели оставались в замке, завершая свои дела и активно обсуждая признание Министерством возвращения Волдеморта, изменившуюся политику "Пророка", советы по тому, как обезопасить свой дом и семью, и, конечно же, бунт дементоров, больше не стороживших Азкабан, а перешедших на сторону Темного Лорда. Затем, согласно расписанию своих отпусков, они начали разъезжаться по домам, и за преподавательским столом теперь сидело не более трех-четырех человек.
Первое время я тешил себя мыслью завести более близкое знакомство с Фиренцем, чтобы узнать у него подробности о жизни в Запретном лесу и расспросить, насколько правдивы некоторые из прочитанных мною легенд о кентаврах, но тот оказался нелюдимым и большую часть времени проводил в одиночестве, прогуливаясь во внутреннем дворе замка, подальше от леса, откуда, по словам Хагрида, его изгнали, или оставаясь в своих покоях на первом этаже.
Как-то раз, когда июль уже перевалил за середину, я возвращался в замок от Хагрида, с которым ходил навестить детенышей фестралов. Наши походы осложнялись враждебностью племени Бейна, однако пока никакой агрессии со стороны кентавров мы не наблюдали. Весь день, несмотря на солнце, шел мелкий дождь, а под вечер небо потемнело, и разразился настоящий тропический ливень. В своей футболке и шортах я мгновенно вымок до нитки и когда забежал в замок, вода лила с меня в три ручья. Намереваясь поскорее добраться до гостиной и обсушиться, я устремился к лестнице в подвал, но тут заметил, что по коридору навстречу мне шествует директор.
— Линг, уделите мне пару секунд, — попросил он, подходя ближе. Я остановился. Дамблдор едва заметно махнул вытащенной из кармана палочкой, и вся моя одежда мгновенно высохла, а тело согрелось.
— Спасибо, — сказал я. Дамблдор слегка улыбнулся в ответ и вновь посерьезнел.
— Я лишь хотел спросить, не могли бы вы зайти ко мне сегодня после ужина, если, конечно, на этот вечер у вас нет других планов, — произнес директор.
Я ждал этого. После событий в Министерстве мы встречались лишь за обеденным столом в Большом зале, но мне казалось, что однажды он непременно захочет обсудить, что же произошло в тот вечер между мной и Волдемортом.
— Конечно, — сказал я. Дамблдор кивнул и отправился дальше.
Спустившись в спальню, я начал переодеваться, поскольку не мог позволить себе придти в кабинет директора в столь неформальной одежде, что была на мне сейчас. Оставшееся до ужина время я посвятил полнейшему безделью, лежа на кровати и думая о том, что скажу Дамблдору. Как всегда, я не имел об этом ни малейшего представления. Манера общения директора была крайне своеобразной, и беседу невозможно было спланировать заранее. Решив, наконец, что пусть все идет, как идет, я отправился в Большой зал, настраивая себя на грядущую встречу.
За столом сидели профессор Вектор, лениво листавшая утренний номер "Пророка", Макгонагалл, которая, кажется, слегка успокоилась на мой счет и больше не грубила, и профессор Спраут, погруженная в чтение нового выпуска журнала "Садовод-волшебник". Дамблдор на ужин не пришел. Поскорее прикончив пару котлет и запив их чаем, я поднялся на седьмой этаж и остановился перед горгульей, слегка волнуясь и пытаясь отдышаться, прежде чем войти в кабинет. Горгулья крайне недоброжелательно осмотрела меня с ног до головы, наверняка вспомнив, как однажды я пригрозил ее стукнуть, и с большой неохотой отошла в сторону, открыв за собой витую лестницу-эскалатор.
Директор ожидал меня у самой двери, стоя рядом с фениксом, склонившимся с насеста и клевавшим с руки своего хозяина какие-то семена. Когда я вошел, Дамблдор ссыпал их в поддон и, молча указав мне на кресло, сел за стол. Не знаю, что за магия жила в его кабинете, но как только я здесь оказался, все мое волнение исчезло, и я преисполнился спокойствия, будто провел перед этим час в медитации.
— Знаете, Линг, — задумчиво начал Дамблдор, откинувшись на спинку кресла, — вам может показаться странным, но за всю свою довольно… хм… продолжительную жизнь я ни разу не видел патронусов-теней. Ваш — первый.
