До заката было еще далеко, солнце только приближалось к линии горизонта, когда нам навстречу показался отряд, частично верхом, а большей частью пеший. Это не бандиты, что даже издали можно легко определить. Хотя в егерской форме и преобладают зеленые тона, но хватало и всяких блестящих предметов типа пуговиц, кокард и пряжек. Мы сблизились, и действительно увидели егерей, по большей части раненых, сопровождающих группу молодых женщин. Грегор соскочил с коня и бросился к одной из них. Не иначе это и есть Милица, подумал я. Так оно и оказалось. Милица горько плакала на плече брата, захлебываясь слезами. Ничего девочка, все пройдет, все забудется, главное, что жива осталась и это просто чудо.
— Мы догнали их — рассказывал один из егерей, с повязкой на левой руке, сквозь которую пятнами проступала кровь и с такими пышными усами, что даже Шлон позавидует — но там место неудобное, с одной стороны гора крутая, с другой болото зыбкое, не развернуться и не обойти. Ушла часть из них, вместе с Говальдом ушли, вот только их оставили — и он показал на женщин. — Но положили мы не меньше половины, всех бы там оставили, но там место такое…. Чуть бы раньше догнали, никто бы не ушел. А так оторвались они, место такое, гиблое совсем место — он говорил горячо, часто повторяя одни и те же слова, и словно оправдывался, за то, что получилось так, как получилось.
Грегор оторвался, наконец, от своей сестры, продолжавшей горько плакать, и обратился ко мне.
— Господин барон, я знаю эти места, хорошо знаю, уйдут они, наверняка уйдут. Но есть один путь, по распадку сквозь эту гряду пройти можно, там только шагом, и коней в поводу держать надо будет, но пройти можно. И вот тогда они точно мимо не пройдут, нет у них другого пути — он чуть ли не с мольбой смотрел на меня, а ведь их и сейчас, как минимум втрое больше, если не вчетверо.
— Веди — коротко бросил я и Грегор бросился к своей лошади.
Мы прошли распадок, а попросту ущелье между высоких и не очень проходимых скал гряды уже почти в кромешной темноте. Падать здесь особенно было некуда, но поломать пару конечностей и шею в придачу, было элементарно. Но обошлось и с нами и с нашими лошадьми. Что тут можно было сказать, разве повторить изречение безымянного автора, что удача любит смелых. А может и не безымянного, да какая разница.
На другой стороне гряды мы заняли позицию, отведя лошадей далеко в тыл.
— Они не пройдут мимо — горячо шептал Грегор — у них просто нет другого пути. —
— Если уже не прошли — забрало меня сомнение.
— Нет, нет — убеждал меня он — это попросту невозможно. Там есть брод, протока между двумя островками, выглядит, как и остальное болото, не понимаю даже, откуда они знают о нем. Оторваться от егерей они могли только там. Но и дальше путь не менее опасен, только самоубийцы полезут по темноте. Их с рассветом нужно ждать, голову даю. —
До рассвета мы успели поспать по очереди, и даже перекусить. Наконец, вокруг начало сереть, но пришла другая напасть, поднялся туман. Сначала совсем слабый, он за несколько минут стал таким густым, что видимость сократилась до дистанции вытянутой руки. Мы напряженно вслушивались, пытаясь по звукам определить приближающихся бандитов. В туман вообще слышимость замечательная, слышно далеко, но он нам совсем не нужен, он наш враг и в нем мы теряем все те крохи преимущества, что имеем.
Подул ветерок, сначала совсем слабый, затем его порывы становились все сильнее, и пространство перед нами очистилось от тумана. Мы синхронно, без всякой команды, прижали головы к камням, за которыми притаились — враг оказался значительно ближе, чем предполагалось. Они тоже, вероятно, старались лишнего не шуметь, иначе мы давно бы их услышали. А может они вышли, когда только светать начало, и туман заставил их остановиться. Когда мы сюда с лошадьми пробирались, нашуметь успели, звук копыт о камни далеко разносится, они бы нас услышали.
Вот бандиты зашевелились, готовясь к движению и звуки стали слышимыми. До них еще прилично, метров триста, триста пятьдесят, и обычными ружьями еще не достать, но вот штуцером, штуцером можно и попробовать.
Теперь главное обнаружить главаря, Говальда и половина нашей задачи будет решена. Рисковать не будем, валим Говальда, валим, сколько получится после первого залпа, и валим отсюда. Вот такой расклад будет самым желательным, слишком мало нас, почти один к трем получается, их сорок четыре. Им же терять нечего, попрут напролом, сзади егеря, если еще не ушли, конечно. Но мы не знаем, наверняка и бандиты не знают.
Я внимательно разглядывал врагов через трубу, биноклем теперь Тотонхорн пользуется, да и на здоровье, но не привычно один глаз щурить. Солнце за нашей спиной, отблеска линзы можно не бояться, тоже плюс и еще какой — около часа оно им в глаза светить будет, пока выше не поднимется.
Я шепнул Ворону, обладателю второго штуцера, с первым Коллайн укатил.
— Ищи Говальда, ищи его —
Тот кивнул головой, не отрываясь от окуляра трубы.
Помню, когда в первый раз штуцеры испытывали, все удивлялись они, и Ворон и Коллайн. Сначала тому, что отсчитал я триста шагов, поставил грудную мишень, вернулся к ним, стреляйте, говорю. Коллайн покачал головой, дистанция большая, вряд ли попаду, Ворон тоже засомневался. Пришлось объяснять им, что такое нарезы и что они дают.
Первым решил попробовать новинку Анри. Посмотрел скептически на мишень, на ружье и обнаружил на нем лишние детали. А это что, спросил у меня. А это то, что оружию и положено — мушка и целик. Суть Коллайн с ходу понял, да не такая уж это и новинка, еще на арбалетах прицелы были, потом пропали, за ненадобностью наверно.
Стрелял Анри стоя и попал, попал туда, куда целился — в голову. Из гладкоствольного ружья с такого расстояния разве что случайно попасть можно. Выстрелил Ворон и тоже попал, и тоже в голову. Добавили пятьдесят шагов, опять в яблочко. До пятисот догнали, чтобы выяснить, что оптимальная дистанция — триста, триста пятьдесят. С этой дистанции оба свободно попадали в центр груди или в голову, на выбор. Можно конечно и дальше, шагов на тысячу, но это уже пехотное ружье нарезать нужно, у него ствол длиннее. А наши кавалерийские, их впору карабинами назвать. Штуцеры это так, на пробу, я их больше двух штук и заказывать не стал, унитарный патрон на подходе.
Сколько мы не пытались разглядеть Говальда, не получилось ни у кого. Позиция у нас удобная, в том месте, где бандиты заночевали, берег дугой изгибается и просматривается отлично. Хотя и запомнили все его хорошо, но увидеть никто не смог. Странное дело, куда он мог подеваться, может, закопать его успели. И среди раненых его нет, у них вообще раненых нет, каждый сам за себя, отстал — твоя проблема. А определяться нужно, первый выстрел должен быть его, на этом весь план строится.
