– Нам следует переместиться в спальню, – задумчиво сказал Гэвин, поднимаясь и забирая с собой шампанское и бокалы. – По-моему, там будет удобнее.
Бри встала. В подвенечном платье она была прекрасна, как кинозвезда, и совершенно не походила на тихую, практически невидимую девушку, с которой он познакомился на балу. За несколько недель Бри расцвела, как волшебный цветок. Теперь, куда бы она ни пошла, ее сопровождали страстные мужские взгляды, которые, похоже, совершенно не смущали Бри.
Кровать была уже приготовлена ко сну, белые простыни сияли в мягком свете. Бри опустилась на краешек и взяла предложенный Гэвином бокал. Он присел рядом и аккуратно вынул жемчужную шпильку из ее кудрей:
– Рапунцель, Рапунцель, сбрось свои косы.
Девушка хихикнула:
– Разве не обидно испортить такую красивую прическу?
– Но так я не могу запустить руки в твои локоны. – Гэвин вытащил еще одну шпильку.
Бри в ответ осторожно потянула за край его галстука.
– В эту игру могут играть двое, – улыбнулась она, отбрасывая галстук в сторону.
Гэвин почувствовал, как в нем разгорается желание, которое он старался сдерживать в течение всего долгого дня. Но он твердо решил не спешить и лишь вытащил из кудрей Бри очередную шпильку. Темный локон упал на плечо девушки.
Бри расстегнула пуговицы на его рубашке, ее прохладные пальцы скользнули под тонкую ткань, и Гэвин ощутил новый прилив возбуждения. Он осторожно снял с плеча жены тонкую бретельку платья, сопровождая свои движения поцелуями, вдыхая сладостный аромат кожи, наслаждаясь тем, как его лицо ласкают ее кудри.
– Бри, ты сводишь меня с ума.
– Ты настолько сошел с ума, что женился на мне. Куда уж больше?
– Я самый счастливый человек на земле! – Гэвин нашел молнию на платье Бри и осторожно потянул ее вниз. – Ведь я сейчас обнимаю женщину своей мечты.
Его руки ласкали ее все смелее. Ладони Гэвина легли на полные, тяжелые холмики грудей, затем скользнули ниже, на бедра. Дыхание Гэвина стало прерывистым, выдавая страсть, пульсирующую, словно барабанная дробь. Он накрыл горячим поцелуем рот Бри, притянул ее к себе, так что полная грудь прижалась к его торсу.
– Твоя одежда мешает, – прошептала она, когда они на секунду оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха.
Бри помогла ему снять пиджак, и, расстегнув последние пуговицы на рубашке, стянула ее с широких плеч Гэвина. Полуслепой от желания, он помог Бри освободиться от платья и уложил на кровать, любуясь ее шелковистой кожей, едва прикрытой белым кружевным бельем. Волосы Бри разметались по подушке в очаровательном беспорядке.
Гэвин снял с нее бюстгальтер, обнажив нежные розовые соски. Трусики он стягивал медленно, дюйм за дюймом, покрывая поцелуями открывавшееся тело, пахнущее сладким медом и свежестью.
Бри выгнулась дугой, когда он вошел в нее. С губ девушки сорвался стон наслаждения, наполнивший его радостью.
– Я люблю тебя, Бри! – И это была чистая правда.
– И я люблю тебя.
Их тела сплелись воедино – в танце, которым они отпраздновали их бурный роман, свадьбу и любовь.
Вслед за завтраком, поданным в постель, последовали медленные и ленивые занятия любовью. Великолепное начало нового дня! Бри стряхнула крошки печенья с простыни и пробежала кончиками пальцев по груди Гэвина. Быть его женой сейчас казалось ей естественным состоянием. Может быть, долгий горячий секс прошлой ночью сделал их союз более прочным?
– Почему ты смеешься? – поинтересовался Гэвин.
– Это очень личное.
– Разве все личное не должно быть разделено между супругами?
– Не знаю. Я еще никогда не была замужем, – рассмеялась Бри.
– Я тоже. Так что нам предстоит самим создавать правила семейной жизни. Правило номер один: мы обязаны принимать душ вместе. Душ достаточно просторный. У нас все получится.
Гэвин вскочил с кровати, подхватил Бри на руки и отнес в сверкающую белым мрамором ванную. Он открыл стеклянную дверь душевой кабины и включил воду. Все это он проделал, не выпуская жену.
– Ты можешь опустить меня на пол.
– Не могу, ты такая сладкая!
Он чуть прикусил шею Бри и проложил дорожку из поцелуев к ее губам. Сверху лилась теплая вода, покрывая их обнаженные тела россыпью крошечных капель. Они буквально приковали взгляд Бри, медленно стекая по груди Гэвина. Она не удержалась и слизнула их. Кожа Гэвина на вкус была соленой и пряной. Через секунду Бри жарко и требовательно целовала мужа.
Она чувствовала себя богиней, ощущая, как сильные руки Гэвина ласкают ее, а его глаза жадно наблюдают, как потоки воды стекают по груди и животу жены. Желание пульсировало в каждой клеточке ее тела, удерживая женщину на пике возбуждения. Гэвин был красив, как античная статуя. Вода струилась по его смуглой коже и полоске волос, пересекающей мускулистую грудь и живот.
Гэвин обвил Бри намыленными руками, словно оберегая, как бесценное сокровище. Она до сих пор не верила в свою удачу. Он никак не мог насытиться ею. Это чувство было обоюдным. Она и представить себе не могла, что захочет провести все утро, целуясь и занимаясь любовью после целой ночи точно такого же времяпрепровождения. Безумное желание, которое Бри испытывала, глядя на мужа, словно наркотик, вызывало сильнейшую зависимость и заставляло ее постоянно тосковать по ласкам Гэвина.
Они обнимали, дразнили, облизывали друг друга, пока сила желания не стала невыносимой. Тогда Гэвин со стоном вошел в нее, и, стоя под льющимися на них сверху потоками воды, они практически одновременно достигли пика наслаждения.
– Ты совершенство, Бри, просто совершенство! – простонал Гэвин.
– Ты прекрасен. – У Бри не хватало слов, чтобы описать свои чувства к мужчине, который превратил ее жизнь в настоящую сказку, сделал счастливой. Более счастливой, чем она могла вообразить. Гэвин оказался прав – мечты сбываются, когда этого совсем не ждешь.
Этот и следующий день они провели, наслаждаясь красотой Саусалито: плавали на лодке по заливу, посетили шикарный французский ресторан, танцевали в местном ночном клубе. Куда бы ни пошли Бри и Гэвин, они замечали, как люди улыбаются, глядя на них, словно догадываясь, что это новобрачные.
Однако сомнения не оставляли Бри. «Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Гэвин слишком хорош, чтобы быть настоящим», – думала она, однако с возмущением гнала прочь панические мысли. Молодая женщина корила себя за старую привычку подозревать мужчин. Сказывались долгие годы, проведенные в облике гадкого утенка, привлекающего поклонников лишь своим кошельком.
