Вслед за рассыпающимся строем в темноту ушли и *зрители* из соседних казарм, прибежавшие на звуки выстрелов…
Как только на ветках зазеленели первые листочки, оживились и *контрабасы* — у них наконец-то появилась возможность нормально работать!
И пошло, поехало — что ни день, то короткая перестрелка или долгая погоня за убегающими *несунами*, точнее *ездунами*, причём на неплохих лошадях. Пока его подчинённые бегали, подпоручик занимался сбором статистики, проверяя прошлогодние выкладки, и пока всё сходилось. К примеру, если контрабандистов заметили рядом с *Кривым оврагом*, то это означало что на двух близлежащих хуторах, или на одном из них, хранится доставленная контрабанда, а где то рядом и сами *труженики пограничья* отдыхают.
— Александр Яковлевич, опять доглядчика отловили.
В канцелярию, предварительно деликатно постучав, шагнул Григорий, с лычками старшего унтера на плечах. Прежний, Семён Васильевич, так и не оправился полностью, оставшись хромым на всю оставшуюся жизнь, да и возраст у него был уже не детский. Поэтому, после заключения поселкового фельдшера о невозможности полного излечения, списали его подчистую, назначили маленький пенсион, и проводили, как полагается (подпоручик под это дело *убедил* всех провинившихся *добровольно* скинуться на прощальный подарок в размере половины месячного жалования с каждого). На его место утвердили Гришу, тем более, что он и так уже вовсю командовал. Для взвода настали тяжёлые дни… Нет, старослужащих это почти не коснулось, но все *молодые* сто раз прокляли тот день, когда решили немного расслабиться. Два месяца они жили, спали, ели, исключительно по уставу, свободного времени хватало только на то, что бы умыться утром и раздеться вечером. Остальное время было плотно занято — бесконечной боевой подготовкой, практическими стрельбами, отработкой нарядов чуть ли не за весь отряд, хозяйственными работами, благоустройством территории… Всем этим свеженазначенный старший унтер руководил не один, а в компании младших и старших унтеров 1 и 3 взводов, что позволяло легко поддерживать жесткий до жестокости порядок. В результате, Александр, одним выстрелом убил даже не два, а сразу четыре зайца. Пополнение почти не уступало ветеранам в подготовке (опыт придет лишь со временем, увы). Из-за постоянных трудов по облагораживанию территории он получил две похвалы от высокого начальства из штаба, и безмерную благодарность от простых селян. Организовав своим солдатам практические стрельбы — неожиданно узнал, о полагающемся ему, патронном довольствии (по итогам беседы с каптернамусом, последний дня три ходил, скособочившись и потирая грудь), и тут же получил всё, что ему задолжали…с маленькими процентами, хе-хе. Последнее, и самое важное — репутация. История с пьяным дебошем солдат и последующим наведением порядка широкой общественности осталась неизвестна, но внутри Олькушского погранотряда, авторитет подпоручика Агренева взлетел на невиданную высоту. Приказы исполнялись едва ли не прежде, чем он заканчивал их говорить, резко исправилось поведение всех солдат в увольнительных, и как ни странно, улучшилось к ним отношение поселковых — потому как стало меньше драк, и шатающихся в поисках денег на выпивку нижних чинов. И всего-то гайки затянул…
— И? Ты не знаешь куда его пристроить?
— Так это… ребята его малость поспрашивали, он кой чего интересного и порассказал…
— Поспрашивали — понимающе усмехнулся Александр. Он хотя бы на ногах стоит?
— Та шо ему сдеется, крапивное семя, в холодную его сунули. Он вот что — говорит, нечаянно подслушал, когда *несуны* к нам в гости собираются, вот!
— О как! Давай-ка, садись поближе, да всё подробно и обстоятельно…
Организовывать засаду на дорогих гостей отправились в тот же день, вернее вечер, впятером. Добрались, осмотрелись, благо, что было полнолуние и света от *волчьего солнышка* хватало, более-менее замаскировались… Что за товар переправлять будут, и конкретного времени невольный информатор не знал, но самое главное поведал: контрабандистов будет не больше 9 человек, и пойдут они конкретно этой дорожкой, потому как она им самая короткая и удобная. Часть отвлечёт перестрелкой секрет, часть пойдёт дальше. Вполне реальный план, на взгляд подпоручика, обычно всё так и выходит, если помощь к дозорным запаздывает. Подремав большую часть ночи, к рассвету все вымокли в холодной росе.
' Самое то настроение: замёрзший, злой… Блинство, надо было взять чего, погреться…'
Вдали послышалось легкое шуршание травы и веток, вдогон — еле слышный конский храп.
' Не соврал, значит. Надо бы его прикормить, вдруг опять чего подслушает? Ну! Пронеси, господи… в хорошем смысле, кхе…'
В кустах напротив, мелькнуло неясное шевеление, и тут же прекратилось — трое солдат устраивались поудобнее. Александр переглянулся с Григорием и размял кисть правой руки — в сегодняшнем выступлении они солируют, и открывают огонь первыми. По такому случаю, унтер даже поменял привычную Берданку на недавно освоенный Смит и Вессен, и теперь нервно тискал рукоять револьвера, приноравливаясь. Вот показалась одна фигура, вторая, третья… все насторожены, но оружие наготове только у первых двух. Пришли *несуны* полным составом, все 9 человек, вдобавок последние четверо вели за уздечки лошадей, с замотанными тряпками копытами, и нагруженных так, что сразу стало жалко бессловесных животин. Пихнув унтера вбок, получил подтверждение готовности, а цели они ещё загодя распределили: он валит замыкающих, унтер головных, солдаты выбивают середину. Вдох… выдох. Вдох, и…
— Гдах! Гдах-гдах!
Тут же его поддержали унтер и солдаты, и следующую минуту не тропе внизу воцарился натуральный ад — грохот выстрелов, крики, стоны, мельтешение теней, лошадиное ржание. Наступившая вслед тишина показалась оглушающей.
' Вот и всё. Ночь ждали, две минуты стреляли, и готово — как минимум четыре трупа, куча контрабанды и лёгкое удовлетворение от хорошо проделанной работы. Меняюсь, меняюсь потихоньку…'
Откатившись немного подальше, напрягаясь, Григорий прокричал заученный текст:
— Внимание!!! Лечь на землю и не шевелиться. Стреляем без предупреждения!
Через полчаса уже вполне рассвело, и место побоища предстало во всей красе. Убитых оказалось не четверо, а трое, и на этом хорошие новости для контрабандистов заканчивались: ранены были все, и уйти никто не смог. Лошади, видимо привычные к стрельбе, спокойно объедали ветки кустарника и даже не думали убегать. Оставив солдат осматривать раненых и убитых, подпоручик с унтером начал ревизию поклажи. Уже знакомые фляги со спиртом, весовой табак, папиросы в неброских пачках, четыре бидона с непонятным коричневым порошком… Самой интересной оказалась поклажа последней лошади: в двух аккуратных ящичках обнаружились литровые бутылки, даже на первый взгляд недешёвого коньяка, и сразу следом за ними — коробки сигар.
