– Выродок, – пробормотал Келюс, чувствуя, что левая рука начинает неметь, – мутант, бином…
Собака придвинула свою страшную морду поближе, и Лунин готов был поклясться, что огромный клыкастый рот оскалился в презрительной усмешке. Откуда-то сбоку послышался легкий свист. Собака, повернувшись, отбежала в сторону.
Келюс, опираясь на здоровую руку, с трудом встал и огляделся. Собака стояла шагах в десяти, а рядом с ней темнела фигура в широкополой шляпе странный собачник, уже несколько дней бродивший вечерами по двору. Хотя рассмотреть его у Лунина не было возможности – вечерние сумерки позволяли увидеть лишь крепкую коренастую фигуру и большую шляпу, как показалось Келюсу, натянутую на самые глаза, – Николай почувствовал, что хозяин куда страшнее своего жуткого пса. Он подумал, не позвать ли на помощь, тем более что время было не позднее, как вдруг из-за спины человека в шляпе вынырнула невысокая гибкая фигура.
~ Ай, Лунин! Вот и встретились!
«Шинджа, – понял Келюс. – Ну, значит, приплыли…» – Что с тобой, Лунин? – В голосе Китайца звенело торжество. – Собачка укусила, да? Маленькая собачка? Зачем быстро бегаешь? Собачки любят тех, кто медленно ходит.
Келюс не отвечал. Его немного шатало, рана болела, но он закусил губу, пытаясь стоять ровно.
– А жить ведь хочется, Лунин, да? – весело продолжал Шинджа. – Где же твой йети, Лунин? Он таких собачек не боится.
Келюс молчал. Он понял, что Китаец, несмотря на его развязный тон, здесь не главный. И действительно, человек в шляпе поднял руку, и Шинджа немедленно умолк.
– Лунин, – негромко произнес неизвестный, – отдайте нам документы и девушку. Сейчас вы подниметесь, отберете у нее браунинг и спуститесь вниз. Через полчаса можете возвращаться. Иначе умрете вместе с ней. Иного шанса у вас не будет, понятно?
Келюс молчал. Поразили не слова – он мог заранее предположить нечто подобное, поразил голос. Человек говорил сипло, с каким-то странным бульканьем в конце слов, будто пользовался несовершенным голосовым аппаратом. Но, несмотря на это, голос показался почему-то знакомым.
– Зачем вам Ольга? – спросил Николай, желая потянуть время.
– Однако, – со странным выражением заметил Сиплый, – вы, Лунин, очень любопытны! Могу объяснить, если это вас успокоит. Она знает секретный Канал, по которому ее сюда переправили. Есть и другая причина, но с вас хватит и этой.
– Торопись, Лунин, – прибавил Шинджа, и усмешка исчезла с его лица. – Ай торопись!.. Не спустишься, мы сами поднимемся. И не звони никуда – не стоит…
– Хорошо. – Келюс, оглядываясь, пошел к своему подъезду. Больше всего он боялся, что эти двое пойдут следом. К счастью, Сиплый и Китаец остались на месте, только черная собака проводила Николая до самых дверей и села у входа, равнодушно поглядывая по сторонам.
Келюс долго возился с замком: боль в левой руке мешала попасть в замочную скважину, а может, замок почему-то заело. Наконец он отворил дверь и остановился. На пороге стояла Ольга, ствол браунинга смотрел ему прямо в лицо.
– Слава Богу, – облегченно сказала девушка, опуская пистолет. – Я подумала…
– Все правильно. – Келюс запер дверь на засов, сбросил на пол окровавленный пиджак и, шатаясь, подошел к телефону. Сейчас был самый момент, чтобы потревожить Генерала. Николай снял трубку, подержал ее и бессильно опустил на рычаг: телефон молчал.
«Ну конечно, – подумал он, ~ не дураки же они!» – Вы сильно ранены, Николай? ~ услыхал он голос Ольги. Девушка стояла, внешне совершенно спокойная, только губы были сжаты, и глаза не отрываясь смотрели на окровавленную рубашку Лунина. В руке у нее каким-то чудом оказались бинты и йод.
– Я не ранен. – Келюс устало опустился в кресло. – Собака… Кусачая такая… Но это неважно…
– Снимайте рубашку! Пойдем в ванную. Девушка промыла укус, продезинфицировала и наложила аккуратную повязку. Было заметно, что действует она умело, как опытная медицинская сестра.
– Я два года работала в госпитале Красного Креста, – пояснила Ольга, – вам сейчас надо лечь.
– Всенепременно надо! – кивнул Келюс, лихорадочно соображая. Затем он рванулся в спальню и нырнул в недра платяного шкафа. Рубашку и куртку для себя он нашел сразу, а подходящие брюки для Ольги пришлось поискать. Впрочем, через несколько минут он положил перед девушкой старые, но еще приличные джинсы «Монтана», рубашку и легкую куртку.
– Что это? ~ не поняла Ольга.
– Переодевайтесь! Сейчас придется побегать. Девушка хотела что-то спросить, но, взглянув на Лунина, послушно взяла вещи. У Николая было еще несколько минут, и он захватил с собой самое необходимое: документы, деньги, черный «дипломат», в котором были сложены папки. Затем, подумав, сунул туда же недавно полученный орден и орденскую книжку. Браунинг он положил в карман куртки.
– Я готова, – сообщила Ольга, появившись в дверях. Одежда оказалась ей в самый раз, только куртка сидела чуть мешковато.
~ А я еще нет, – ответил Келюс. – Сейчас, минутку…
Он понимал: из подъезда выйти не дадут. Можно попытаться позвонить к соседям, но было ясно, что Сиплый и Китаец найдут его там. Кроме того, подвергать мирных пенсионеров такой опасности Лунин не имел права. Это была его война.
Оставалось забаррикадироваться в квартире и ждать подмоги; выстрелы неизбежно привлекли бы внимание, но Николай догадывался, что в арсенале его врагов есть вещи почище черного пса. Он вспомнил Волкова, и по спине прошел холод. Нет, это тоже не годилось.
Келюс подумал и вышел на балкон. Внизу было пусто: Сиплый и Китаец, очевидно, уже в подъезде. Лунин знал, что вход на чердак забит наглухо, как и парадный, ведущий на улицу. Он еще раз оглянулся по сторонам и вспомнил: сосед по балкону живет уже в другом подъезде. В том самом, где находится странная квартира № 211. К счастью, сосед был дома, даже его балконная дверь оказалось открытой.
– Эй, соседи, – крикнул Келюс, – Илларион Петрович!
– А, Коля? – послышалось в ответ, из двери показалась растрепанная голова соседа – большого оригинала, разводившего на балконе орхидеи.
– Илларион Петрович! – продолжал Николай, не давая тому опомниться. – Не уходите! Ольга!
Ольга вышла на балкон и непонимающе посмотрела на Келюса. Объясняться было некогда, и Николай кивнул на соседний балкон. К счастью, перелезать было нетрудно. Пораженный происходящим, Илларион Петрович, быстро отодвинув в сторону несколько горшков с орхидеями, подал Ольге руку. Убедившись, что девушка уже на месте, Келюс бросил последний взгляд через балконную дверь, подумав, что надо бы выключить свет, и тут услышал звонок. Времени уже не оставалось, он передал Ольге «дипломат» и рывком перебросил тело через балконное ограждение.
В спешке Келюс совершенно забыл про рану, вспомнив о ней, лишь когда левая рука, которой он пытался ухватиться за перила соседнего балкона, бессильно скользнула вниз. Николая качнуло, он еле удержался на одной руке и, наверное, в следующую секунду упал бы вниз, но кто-то крепко схватил его за шиворот. Лунин, успев перехватить руку, в отчаянном рывке перевалился через соседские перила. Келюс поднял голову и только сейчас сообразил, что удержала его Ольга.
– Зачем вы спешили, Николай. – Девушка укоризненно посмотрела на него, словно Келюс был малышом, съевшим лишнюю порцию мороженого. – У вас же рука болит!
– Спасибо, – только и мог пробормотать Лунин, переводя дух. Его тянуло повернуться и заглянуть в темный провал двора, который чуть не стал его последним пристанищем, но времени на это не было.
– Илларион Петрович, – обратился он к пораженному происходящим и сбитому с толку соседу. – На нас напали бандиты. Мы выйдем через вашу дверь.
– Ага… да, – закивал сосед. – Конечно… Может быть… милиция…
– Позвоните, – согласился Келюс. – У меня телефон не работает. И закройте балконную дверь.
Сосед послушно открыл входную дверь и поспешил проводить незваных гостей. Николай отметил про себя, что остаться им не предложили, но на гостеприимство Иллариона Петровича он и не рассчитывал.
Теперь они находились на лестничной площадке в соседнем подъезде. Квартира № 211 была этажом выше.
– Наверх! – велел Келюс, и Ольга послушно поспешила вслед за ним по темным, давно не метеным ступенькам. У 211-й квартиры они остановились.
– Ольга, – чуть отдышавшись, начал Лунин, – за этой дверью – тайник. Убежище… Там можно пересидеть… Учтите, что там время идет медленнее…
– Что значит «медленнее»? Николай, зачем вы мне это все рассказываете? Если там можно спрятаться, то пойдемте.
– Мне нельзя. – Келюс хотел добавить о значке, который был зашит в ладанке, но понял, что говорить об этом не стоит. – Ничего, Ольга, у меня есть браунинг. Стрелять я, конечно, не умею…
Не став продолжать, он нажал, как учил Петр Андреевич, четыре раза на белую, туго поддающуюся кнопку звонка. Никакого звука Николай не услышал, но дверь щелкнула и бесшумно растворилась.
