- И что мы выигрываем в случае такого, с позволения сказать, «сотрудничества»? – с иронией спросил Шоннагель.
- В большинстве возможных вариантов развития событий мы исчезнем с Острова и тогда вы автоматически станете его хозяевами, самой организованной силой. Однако в нескольких не очень вероятных случаях вы сможете, выражаясь образно, запрыгнуть в последний вагон нашего поезда задаром, не приложив к этому никаких усилий. Просто потому, что места хватит всем. Все зависит от того, каким именно способом я обыграю Корпорацию – у меня много домашних заготовок, но я не могу предвидеть, какая именно сыграет.
- Допустим. Тогда такой вопрос. Если все-таки попытаться действовать общими усилиями – какой «рабочий протокол»?
- Все не так просто, а верней – совсем непросто. У вас есть люди, нам не подходящие. Вы не задумывались, почему я предпочел примкнуть к «пиратам», а не к вам?
- Задумывались, - признался он, - но пришли к выводу, что дело в каких-то преимуществах вроде географического положения, занятой территории и так далее…
- Дело в людях, герр Шоннагель, и в качестве оных. У вас слабая дисциплина, полно непригодного сброда, куча внутренних противоречий и многоначалие. Вы – так себе команда. В теории мы можем договориться, но этот договор не будет равноправным. Если в результате мы выиграем – выиграем все, но вам придется слишком многим пожертвовать. Вы, «вожди», потеряете статус лидеров группировки, потому что двуначалие недопустимо. Блекджек – командующий, Ильза и Маркус – советники и высшее руководящее звено, я – начальник штаба. Вам остаются максимум должности командиров меньших подразделений. Вместе со статусом вы потеряете свое привилегированное материальное положение. Вы пойдете на такие потери? Может, и пошли бы ради того, чтобы обрести свободу – но тут снова вступает в дело фактор недоверия. Не только мы не доверяем вам, но и вы – нам. Но в целом дело обстоит так: мы можем выбраться с Острова и без вас, а вы без нас – нет. Соответственно, мы диктуем условия, а вы принимаете или не принимаете.
- Не то чтоб мне очень нравилось услышанное, но свой резон в этом есть, - признал Шоннагель. – В таком случае – каковы в точности эти самые условия?
- Ой, а вот тут я навскидку не отвечу, для этого надо вначале нам посоветоваться. Но между собой, ясное дело. И потом, список условий – это уже технические вопросы. Принципиален же главный вопрос: на какие потери и жертвы вы, «вожди» и рядовые «апачи», готовы пойти? Если все то, что я озвучил, приемлемо – хорошо. Если нет – в списке условий нет необходимости.
- Хорошо, - кивнул собеседник, - тогда и нам надо посоветоваться. Мне прийти завтра?
- Плохая идея, герр Шоннагель. Вас не смущает перспектива прямо сейчас топать по ночному острову?
- А в чем дело? Меня неподалеку ждет охрана.
Я усмехнулся.
- Вот как раз в охране. Нет ли среди ваших охранников человека по имени Норман?
Лицо «нюрнбергского снайпера» начало удлиняться:
- Как вы узнали?!
- Я не знал. А этого Нормана вам в охрану назначил кто, вы сами выбрали – или он вызвался добровольцем?
- Он вызвался… Но как?!
- А когда вы сюда шли – кто вел? Вы или, может быть, Норман?
- Господи, да как вы угадываете раз за разом?
- Норман предложил провести всех по скрытому безопасному маршруту? Возможно, через овраг и потом вдоль прибрежных скал у самой воды?
Шоннагель только потрясенно моргал.
- Вы все рассказали так, словно были вместе со мной от самого лагеря… Как вы узнали все это?!!
Я постучал себя пальцем по лбу:
- Самый мощный мозг на планете в действии. Норман боится Хансена, Хансен у нас и хочет поквитаться с Норманом за жену и брата, и ему будет наплевать на любые наши договора. Так что наш союз – приговор для Нормана, он должен сорвать переговоры, если хочет жить. Он вызывается охранником, обещает провести безопасным путем – и ведет. На этом маршруте почти нет камер, потому на обратном пути Норман убьет вас и остальных и скажет, что это дело наших рук, переговоры сорвутся, и все шито-крыто. И никакой магии, никакого ясновидения. Просто мозг, хранящий множество данных и эффективно ими оперирующий.
- Охренеть… Он и правда собрался меня убить!
- Вот поэтому, герр Шоннагель, ночь вы проведете у нас под охраной: сами понимаете, шастать и высматривать у нас тут мы вам не дадим. А наш разговор остальные вожди узнают через час по телевизору – вот и посовещаются. Без вас, правда, но вы же все равно наименее влиятельный из всех.
Блекджек распорядился увести Шоннагеля и повернулся ко мне:
- Слушай, Профессор, ты сейчас все-все-все угадал только потому, что помнишь про Нормана и Хансена?
- Потому что я помню про них, про всех остальных игроков обеих группировок и учитываю возможные мотивы каждого из них. Ты ведь и сам уже понял, что Норману нужно сорвать переговоры любой ценой, не правда ли? Если б ты был на месте Нормана – как бы ты это сделал?
- Черт возьми… Да точно так же…
- Ну вот. Ничего сверхсложного, просто оперирование большим количеством информации на лету.
Ильза улыбнулась:
- Так ты, видать, не только компьютеры хакать можешь.
- Угу, - кивнул я и повернулся к остальным зевакам, на лицах которых я увидел что-то вроде уважения: - господа пираты, завтра утром у нас будет охренеть какое шоу. Семерых назначит Блекджек, двоих – я. Мне нужны два человека, которые обустроят мою хибару. Гамак подвесят, стол сколотят и так далее.
Рук поднялся лес – ну как лес, просто все зеваки сразу же вызвались.
- Вон те двое сгодятся, - подсказал Шрайвер.
- Отлично. Вы двое, топайте в мою хибару и сделайте ее пригодной для моего обитания, остальная охрана может быть свободна. А я тут еще кое-что замучу на завтра.
Я задрал голову и поманил пальцами дроны.
- Эй, вы, карлсоны, летите-ка сюда. Есть разговор.
Как только лишние разошлись, я взглянул в камеру зависшего в двух мерах от меня дрона.
- Итак, дорогие телезрители. Я обращаюсь в первую очередь к жителям Нюрнберга. У нас тут в гостях «нюрнбергский снайпер» Шоннагель, а завтра будет супер-шоу с его участием. Я убедительно прошу вас обзвонить всех, кого вы знаете, зарепостить в соцсетях и так далее. Я хочу, чтобы завтра утром – ну то бишь у нас будет утро, а в Нюрнберге вечер - весь Нюрнберг сидел у телевизоров. А также все-все-все остальные, чьи родственники стали жертвами Шоннагеля. Завтра вашими стараниями будет офигенное шоу, такое, что кто не увидит – будет очень жалеть. Ну или не будет никакого шоу – тут уж от вас все зависит. У меня все, гуляйте, карлсоны.
- А что, слово, данное «апачам», мы держать не будем? – поинтересовалась Ильза.
- Конечно же, будем! Но и шоу будет, тут нет никакого противоречия.
* * *
Буквально двадцать минут спустя часовой на западной стороне сообщил, что видит какие-то световые сигналы. Сигналы эти оказались азбукой Морзе.
- Это Вогель, - сказал я Шрайверу.
- Чего он хочет?
- Присоединиться. Убедился, что я слов на ветер не бросал.
- Хм… У него даже телевизор есть?
Я ухмыльнулся:
- А разве я не показал, что умею зарабатывать рейтинг?
- И то правда, - кивнул Блекджек и повернулся к Зурите: - это свой. Дай Профессору фонарь, пусть просигналит Вогелю.
Встреча бывших сослуживцев прошла без особой помпы, и по этим двоим было незаметно, что однажды им довелось побыть и врагами.
Вогель просто вернул Блекджеку винтовку и спокойно заметил:
- Не думал, что однажды мы снова будем по одну сторону баррикад. Особенно по это сторону.
Блекджек криво улыбнулся:
- Ты уже давно на этой стороне. С того самого момента, как решил взять правосудие в свои руки.
Макс вздохнул и повернулся ко мне:
- Ладно, Профессор, и какой у нас дальше план?
- Мы обсуждаем планы, только когда вокруг штаба стоит орущая и поющая толпа, так что некоторое время побудешь в неведении. Но ты вовремя решил вернуться: я как раз задумывался о телохранителе. Да, и надо сказать «хозвзводу» сделать второй гамак в моей обители.
