И снова набрал номер.
— Крафтон, — откликнулся на его «алло» уже другой, более молодой голос. — Левине?
— Да, сэр. Я ухожу, сэр.
— Принято. Отдыхай, Левине, — и частые гудки.
Ларри положил трубку и опуская закатанные рукава ковбойки, улыбнулся.
— Я готов, сэр.
Фредди взял тючок, и они пошли к выходу. Идя последним, Ларри выключал свет и закрывал двери.
На улице было тихо и безлюдно. Фредди забросил в багажник свою ношу, Джонатан открыл заднюю дверцу, и Ларри взял свою так и остававшуюся в машине ветровку.
— Большое спасибо, сэр. До свидания, сэр.
— До свидания, — улыбнулся Джонатан.
— До встречи, Ларри, — Фредди захлопнул багажник.
Ларри склонил голову в полупоклоне и ушёл, на ходу надевая ветровку. Фредди взглядом проводил его до угла и сел за руль.
— Домой… — неопределённо предложил Джонатан.
— Нужно в гараж, Джонни.
— Ну да. Сначала напои коня, — засмеялся Джонатан, переходя на ковбойский говор.
Фредди кивнул и включил мотор. Теперь он ехал не спеша, аккуратно соблюдая все правила и явно думая о своём. Не доезжая до гаража, он остановился.
— Ну? — не выдержал Джонатан.
— Запутался в цифрах, джонни. Какую часть своей доли выкупил Ларри?
— А я думаю, хватит ли денег откупить свою долю, — Джонатан невесело усмехнулся. — Если продать имение, прибавить тот сейф, загнать все точки… дай бог, чтоб на треть хватило.
Фредди обернулся, и Джонатан кивнул.
— Да, Фредди, я пытаюсь прикинуть, сколько это в деньгах, и тоже… путаюсь. Я ещё не видел документов, но у Ларри проблем не будет.
Фредди кивнул.
— Ладно, Джонни. Сейчас поставлю машину и пожрём. Чёрта съем.
— Только одного? — усмехнулся Джонатан. — Гони, ковбой.
Машина прыгнула с места, как застоявшийся конь.
Ларри шёл быстро. Время уже позднее, а Марк дома один, и голодный. Обедать ни, пожалуй, уже не пойдут, всюду уже субботняя гульба, Марку всё это видеть ещё рано и незачем. А что у него дома из еды? Дорого, конечно, но лучше купить и поесть дома. О сделанном он не жалел, он же, ещё только сказав о сейфе и коде к нему, отрезал себе обратный путь, перешёл Рубикон, надо будет рассказать Марку о Цезаре, но теперь он спокоен, он снял с себя это бремя и переложил на Джонатана и можно надеяться, что расплатился с долгом, с денежным и другим, со всеми долгами, и с материалом, во всяком случае, теперь проблем не будет, а когда заберут заказы и расплатятся, у него будут и живые наличные.
В лавочке, уже в Цветном квартале, он набрал пакетов с полуфабрикатами, чтобы и на завтра хватило.
Весёлый шум и гомон субботней гульбы с каждым шагом всё больше оглушал его. Уже у входа в меблирашки он столкнулся с Чаком. Тот, во всём явно новом и купленном в магазине, а не на барахолке, окинул Ларри внимательным и чуть насмешливым взглядом, заметив и пыль на ветровке и джинсах, и испачканные в земле кроссовки.
— Привет, только с работы, что ли?
— Привет, — кивнул Ларри, удерживая подбородком пакеты. — Да, с работы.
— Не бойсь. Бредли сверхурочные оплачивает.
Ларри только улыбнулся, протискиваясь мимо него.
Достать ключи мешали пакеты, и он тихонько постучал ногой в дверь. Там затопотали детские шаги.
— Кто там?
— Это я, сынок, открой.
Взвизгнув, Марк бросился открывать и так резко распахнул дверь, что Ларри чуть не упал.
— Пап! Я так ждал! Я…
— Да-да, Марк, сейчас.
Ларри быстро прошёл на кухню, свалил пакеты на стол и тогда обнял прижавшегося к нему сына.
— Ну, что ты, Сынок, испугался?
— Нет, — Марк, мотая головой, тёрся лицом о его рубашку. — Я тебя ждал, ждал, а тебя всё нет и нет.
— Ну вот, я же пришёл.
Марк всхлипнул ещё раз и выпрямился.
— Ага, я в порядке, пап. Сейчас обедать пойдём?
— Нет, сегодня мы дома пообедаем. Я только вымоюсь, и тогда поедим. Потерпишь?
— Ага! — кивнул Марк.
И Ларри не сделал ему замечания: малыш так исстрадался без него.
Оставив машину на попечение гаражных механиков, они шли домой. Шли молча: слишком тяжёлым был этот день. Автомат Фредди нёс в обычной хозяйственной сумке. Субботнее веселье, казалось, захлёстывало Колумбию и, хотя они держались в стороне от самых гулевых кварталов, доставало их шумом, сверканием реклам, стайками жаждущих развлечений подростков.
Войдя в квартиру, Джонатан, на ходу сдирая с себя и расшвыривая одежду, сразу отправился в душ. Фредди задержался, пряча автомат, и, войдя в ванную, стал бриться.
— В понедельник с утра к Лукасу, — напомнил ему из-под струй Джонатан.
— Сам не загреми, — отозвался Фредди, откручивая колпачок на флаконе «Денима». — Ларри тоже смокинг?
— А что? Пусть будет на уровне.
— На чьём?
— Ладно, посмотрим. Хотя… костюм даже престижнее. Позвоню ему завтра, чтобы в понедельник в восемь подошёл к Лукасу.
— Угу, — Фредди втиснулся в душ, подвинув Джонатана. — Я в загуле, так что отвали, подпасок, со всеми планами.
— Три радости ковбоя? — фыркнул Джонатан, выходя из кабинки.
— Две- вздохнул Фредди. — Для драки здесь антураж не тот.
— Вот двумя и обойдёшься, — Джонатан стал приводить себя в порядок. — Излишество — мать пороков.
— Интересно, каких? — фыркнул Фредди.
Джонатан не расслышал, но рассмеялся. Просто потому, что надо сбросить напряжение и на сутки забыть. Если не обо всём, то хотя бы о золотом мерцании и радужных искрах, закрытых в тёмных шкафах и сейфах. Чтобы всё это осознать и не наделать сгоряча глупостей, ему нужно время.
* * *
Библиотека располагалась на теневой стороне административного корпуса, и Андрей устраивался у окна. Что его увидят со двора, он не опасался: многие сидели в библиотеке, подбирая себе место, вспоминая русскую грамоту и просто рассматривая картинки. Если не привлекать к себе внимания, то тебя и не замечают, а сидеть тихо и не возникать Андрей умел. Выучили.
Загорье он нашёл легко. Странно, конечно, чего Эркина в такую даль понесло, но встретятся — узнает, а ему самому город подходит. Ижорский пояс, Ополье, Печера, Поморье, Озёричи, Пораничье, Исконная Русь… Он читал обо всём подряд, одновременно и жадно, и наслаждаясь, как воду пил в жару, холодную чистую воду, когда и зубы ломит, и не оторваться. И если бы не необходимость показываться в курилке, опять же чтобы не выделяться, то не вылезал бы из библиотеки, Одно жаль: с собой ни книг, ни журналов не дают. Ни глотка на вынос, только распивочно. А это откуда у него? То ли прочитал где-то, то ли слышал. А не всё ли равно? Главное, что хорошо сказано.
Всякий раз, поднимая голову, Алёна видела его, белокурого и кудрявого, в дальнем углу у окна, сидящего в неожиданно свободной непринуждённой позе. Странно, ведь все сидят за книгой очень напряжённо, скованно, чувствуется, что чтение для них непривычная и потому тяжёлая работа, а для этого парня… ну, будто родился с книгой в руках. И с каталогом ловко управляется, читает запоем всё подряд, но явно не бездумно. И до чего же симпатичное, обаятельное лицо.
Читая, Андрей ощущал на себе её взгляд и улыбался, не поднимая глаз. Хорошая девчонка, но крутить с ней ему не с руки. С такой надо всерьёз, а ему ничего серьёзного не надо. Пока. И ещё долго будет не нужно. А обижать такую тоже нельзя, не грех, а западло будет покрутить и смыться. Ему надо дождаться визы, пройти врачей и психологов, получить вызов в нужное место и уехать. Это первое. Добраться до Эркина. Это второе. И тогда начнётся третье — жизнь. А пока так… ожидание жизни. Затаиться, лечь на дно и не клевать на крючки, какие бы соблазнительные червячки на них не болтались. Так что… хорошая ты девчонка, Алёна, но не для меня.
День за днём, весенние тёплые дни, с плывущими в блестяще-голубом небе ярко-белыми облаками, запахами листвы и цветов, белыми бабочками в зарослях чертополоха в развалинах, оголтелым утренним и вечерним гомоном птиц. Андрей ходил в столовую, сидел в библиотеке, трепался в курилке у пожарной лестницы мужского барака и ждал. Как все остальные. Народу в лагере прибавлялось. Закрывали региональные лагеря и оттуда перевозили в Центральный. С юга, из Луизианского регионального приехала большая компания, с которой комендант беседовал отдельно, весьма доходчиво объяснив, что первом же трепыхании вылетят из лагеря безвозвратно, в России таких своих много, пополнения не требуется. Задевать они потому никого особо не задевали, не дураки же, но и с ними не связывались. Шпана портовая, что с неё взять. Дальше от них — сам целее будешь.
Андрей задираться тоже не собирался, ему любой шум совсем не с руки, но про себя решил: возникнут — осадит. Но и их заводила — бритоголовый, казавшийся коренастым, несмотря на высокий рост, угрюмый парень — видимо, тоже соображал, с кем и как надо разговаривать. Да и где им сталкиваться? И из-за чего? Паёк всем один, талонов у всех одинаково, а свободное время у каждого своё.
