Морпехи ответили, что шляпа – это не проблема, и начали возводить на голове статуи какое-то сооружение из досок. Аборигены вякнули было – шляпа должна быть каменной, а не деревянной, но им объяснили, что это всего лишь опалубка, а головной убор будет бетонным. И не какая-то там пляжная шляпа, а нормальный шлем морского пехотинца.
Место, где предстояло установить основную аппаратуру объекта, Александру не очень понравилось – правда, не из деловых, а из чисто эстетических соображений. Оно находилось на южном склоне горы Теревака и отличалось на редкость унылыми даже для острова Пасхи видами. Океан оттуда не просматривался вообще, хотя до него было три километра. Зато валяющиеся статуи – куда ж тут без них! Две неподалеку, и еще четыре совсем старых у подножия горы, эти уже наполовину вросли в землю.
От созерцания подобных сюрреалистических картин Саша начинал чувствовал смутную неприязнь к предкам нынешних робких и зашуганных островитян. Эти предки, словно какие-то злые волшебники, ухитрились превратить все замечательное, чем когда-то был так богат остров, в каменных истуканов. Своими руками и в кратчайшие по историческим меркам сроки трансформировав рай на земле в заповедник мертвых камней.
Вместо каждой гигантской пальмы, которые росли только тут и больше нигде на Земле, – гигантский базальтовый болван. Вместо тутового дерева или малайской дикой яблони – средний болван, где-то в пределах десяти тонн весом. Вместо нелетающих птиц-пастушков, но только размером с хорошего индюка каждая, – совсем маленькие болванчики из серого туфа.
Саша даже подумал, что неплохо было бы открыть портал где-то на тысячу лет назад, взять за шкирку пару-тройку вождей только что высадившихся в бухте Анакена будущих аборигенов и показать им современный остров. С размаха тыкая носом в каждую встречную статую и приговаривая – берегите природу, мать вашу! Уроды, блин.
Однако аппаратура «Зорь» порталов открывать не могла не только на тысячу лет назад, но и вообще никуда. В ее силах было лишь забрасывать в иные миры объекты массой до тонны. Но это потом, а пока саперы закладывали первый заряд в место будущего котлована под бетонный бункер.
По нормативам на развертывание объекта отводилось две недели, так что на тринадцатый день после высадки Саша произвел пробное включение аппаратуры, отправив в двадцать первый век миниатюрный маяк-передатчик. Запуск прошел штатно, однако у старшего лаборанта сложилось мнение, что с выбором места Найденов все-таки ошибся. Кажется, оно не отличалось никакими особыми свойствами, то есть точность запуска из него если и окажется выше теоретической, то совсем ненамного. Однако это следовало проверить экспериментально, для чего было проведено еще четыре запуска, причем два из них – объектов предельной массы. Снова никаких приятных неожиданностей, и теперь оставался последний эксперимент, после чего объект можно будет сдавать в штатную эксплуатацию, – так называемый выстрел прямой наводкой. То есть в место, аналог которого в здешнем мире находится в пределах прямой видимости от места старта перебрасываемого объекта.
Точка финиша располагалась примерно в полукилометре от Анакены, на берегу совсем небольшой бухточки с каменистыми берегами. Саша сходил туда, а потом посмотрел снимки, где была изображена эта же бухточка, но в двадцать первом веке, куда предстояло отправить маяк-передатчик.
В отличие от Анакены, которую там начали приводить в приличный вид и неплохо в этом преуспели, организовав отличный песчаный пляж и насадив вокруг него пальм, выбранная бухточка-мишень была практически одинаковой в обоих мирах. Разве что в двадцать первом веке там росло не три куста, а три с половиной, и редкая трава была самую малость позеленее.
Перед запуском аппаратуру следовало слегка перестроить, а потом подождать, пока наблюдатель, заранее засланный в двадцать первый век и уже в качестве туриста добравшийся до острова Пасхи, настроит свои фото– и кинокамеры, а это, учитывая разницу в скорости течения времени, могло занять несколько дней. И кроме того, экспериментами Саши заинтересовалось хоть и не его прямое, но все-таки начальство – куратор проекта освобождения острова от колониальной зависимости, старший ликтор Анастасия Найденова. Она даже попросила разрешения присутствовать при забросе «прямой наводкой».
Решение, кто будет находиться в операторском отсеке в момент включения аппаратуры, пребывало в компетенции старшего лаборанта. И он склонялся к тому, чтобы разрешить дочери канцлера присутствовать, хотя сейчас операторская находилась в одном бункере с самой установкой – так всегда делалось во время первых запусков на новом месте. Находясь рядом, Саша лучше чувствовал работу аппаратуры, хоть и не мог объяснить почему.
И вот наконец настал момент запуска. Саша в последний раз проверил настройки, уточнил по радио, что наблюдатель в двадцать первом веке готов, и за пару минут вывел клистроны на режим. Теперь оставалось только подкорректировать частоту и фазу осцилляций тока, и можно нажимать кнопку…
– Ой! – потрясенно сказала Настя.
Саша с трудом удержался от развернутого нецензурного комментария. Впрочем, кажется, принцесса сделала то же самое и с ничуть не меньшим трудом. Потому как назвать запуск штатным не смог бы и самый закоренелый оптимист. Что-то подобное Александру однажды уже довелось ощутить – восемь с небольшим лет назад, когда кусок лаборатории вдруг перенесся в Забайкалье тысяча девятьсот четырнадцатого года.
Дверь в довольно тесную операторскую имела круглый иллюминатор из закаленного стекла. Перед пуском в нем можно было увидеть склон горы Теревака, незаметно переходящий в желто-коричневую равнину. А теперь там качались какие-то развесистые листья, а за ними иногда мелькало что-то тоже зеленое, но другого оттенка.
Настя, прекратив рассматривать доступный созерцанию кусочек какого-то нового мира (а то, что их куда-то закинуло, сомнений не вызывало), повернулась к Саше.
– Я старше по званию, меня специально учили действовать в экстремальных обстоятельствах, – начала принцесса. Потом глянула на старшего лаборанта и не удержалась: – Кроме того, у меня сейчас физиономия не такая потрясенная. В силу чего принимаю общее командование на себя. Обещаю в вопросах, касающихся техники, внимательно прислушиваться к вашему мнению. Вопросы, возражения есть? Нет? Тогда переходим ко второму пункту повестки дня. Предлагаю перейти на «ты» – сейчас не время для китайских церемоний со всякими высочествами и милостивыми государями. И наконец, что у нас со связью?
