Пользуясь случаем, интересуюсь у Хосимы методами рыболовства, принятыми в провинциях Сатоми. Задай я подобный вопрос Хаяси — он лишь бы поморщился от недостойной дворянина темы, а морщинистое лицо самурая расплывается в улыбке. Хонда знает о рыбалке все. И тут же вывалмывки на меня кучу сведений.
В основном рыбная ловля была представлена замётыванием с джонок в воду кошелькового невода, а также конусными вершами из бамбука и ивы. С последними возникла удивительная проблема. В подобные ловушки стали попадать крабы хэйкэгани, узор на панцире которых напоминает лицо разгневанного самурая. Рыбаки боялись выуживать "самурайских" крабов и дело даже дошло до канцелярии бывшего сёгуна. Там оно и застряло на года. В обществе возобладала точка зрения, что подобные крабы стали перерождениями погибших в бою самураев и что можно, а что с нельзя делать с такими перерождениями было не ясно.
Посмеявшись этому выверту истории — похоже, что подобные крабы будут иметь перед родственными видами конкурентное эволюционное преимущество и скоро здорово размножатся — я попробовал дать Хонде несколько советов относительно рыбной ловли. Например, использовать донные тралы — по сути те же сети, только с грузилами и поплавками. Я даже разрешил использовать для эксперимента один из строящихся галеонов. Достаточно переделать ют под лебедку, которой вытягивают трал и увеличить трюм за счет орудийной палубы. В трюме можно оборудовать такой же ледник, как в замковом подвале. А имея ледник что мешает сделать разделочный цех — сразу солить, вялить рыбу на борту? Получаем выигрыш сразу по многим позициям. Удлиняются сроки рыбалки, доставки продукции... Последнее, что мне пришло в голову — бессетевой лов рыбы на линь с крючками. За борт вымётывается длинная, больше километра траловая дуга с прикреплённой наживкой на крючках, расположенных через каждые 1-2 метра. Для косяков мелкой рыбы подходит мало, зато для таких гигантов как голубой тунец — самое оно.
Моей эксцентричности уже никто из приближенных не удивляется. Хонда внимательно все выслушал и даже записал основные мысли. Напоследок, я предложил вечером устроить суши-пир. Позвать жителей Тибы, замковых самураев. Во дворе разжечь костры, поставить шатры.
— Заодно съедим этого голубого тунца — уже на выходе из покоев закончил я аудиенцию — Или, Хонда-сан у вас были другие планы на эту рыбу?
— Господин, лучшего способа отпраздновать мою покупку — придумать нельзя — поклонился в ответ самурай.
Красным пропитан белый песок,
Заклинивший 'Гатлинг' скорбно молчит,
Кровавую тризну правит Рок,
Бегут войска, дайме убит.
Разумеется, слух о моих кулинарных новинках в харчевне Эдо давно просочился в Тибу. Если в столице Киото уже давно выцыганили рецепты и вовсю трескали суши, сасими, то вот провинция еще отставала. Вроде бы и соевый соус, и хрен васаби, редис дайкон, листья сисо — все это по отдельности известно и давно употребляется японцами в больших количествах. Но вот так, чтобы все сложить вместе, завернуть колбаской в рис, украсить водорослями нори, посыпать икрой, да порезать на дольки — до этого местная кухня самостоятельно, без моей помощи дошла бы только через 5 веков.
К тому моменту, когда я встал за разделочный стол, на котором уже лежало огромное филе тунца — весь двор крепости был плотно забит людьми. Жители Тибы одели свои лучшие, расписные кимоно, женщины сделали красивые прически, самураи щеголяли дорогим, инкрустированным оружием, которое в качестве трофеев в больших количествах попало в мои войска после двух последних сражений. Фонарики тётин создавали интимную атмосферу, горожане и военные перемешались в группах, между которыми сновали слуги с пиалами сакэ. Я приказал выкатить из подвалов несколько бочек этого алкогольного напитка — так что любой желающий мог подойти к импровизированному бару и самостоятельно налить себе аперитива.
Дабы обслужить всех желающих, мне в помощь пришли все повара Тибы, которые надо сказать намного быстрее и слаженнее начали нарезать суши и сасими. Тем не менее, у нашего стола тут же образовалось очередь и каждый считал своим долгом выразить мне свое восхищение блюдом. Казалось в этот день все сословные границы исчезли и самый родовитый самурай спокойно разговаривал с обыкновенным рыбаком, а крестьянин выпивал вместе с управляющим замком. Формат фуршета явно пришелся подданным по душе.
Спустя два часа в центре двора самостоятельно организовался небольшой оркестр. Один музыкант с бивой — нечто напоминающее лютню, двое с сякухати — флейтами, один барабанщик, ну и как же обойтись без сямисэ?на — щипковой трёхструнной мандолины. Ими вооружились две дамы, которых я, кажется, видел в чайном домике при своем первом объезде города. Позади оркестра полукругом выстроились девушки разного возраста — от замужних дам, до самых юных горожанок. Импровизированный хор запел "кунихомэ-но ута" — песню, прославляющую страну. Что-то про чаек, порхающих над широкими равнинами моря, про дым родного очага, про рассветы и закаты над горой Фудзи — одним словом, длинный, немного заунывный гимн Японии.
Одна девушка из хора мне особенно приглянулась. Черноволосая, с высокой грудью и нежными чертами лица. Маленькие ушки, длинная шея, умело подведенные брови. Ее алые губы, выводя слова песни, так и просились к поцелую.
— Как тебя зовут? — спросил я девушку, дождавшись, когда гимн закончится и она подойдет за своей порцией к столу
— Нуэко — опустив глаза, ответила красавица
А имя то говорящее! Нуэко — местная птица с громким пронзительным криком. Обычно служит сравнением для громко плачущего или стонущего (!) человека.
— Ты очень хорошо поешь! Хочешь, я покажу тебе свиток со словами старой песни "кунихомэ-но ута"?
— Прямо сейчас господин? — стрельнула в меня глазками Нуэко
А ушки порозовели!
— Зачем ждать?
Уже поднимаясь по лестнице в архив вслед за девушкой, и имея возможность убедиться, что и сзади ее фигура обладаем всеми нужными женскими прелестями, я почувствовал сильное возбуждение. Не успели мы войти в комнату, как я обхватил ее сзади, запустил одну руку под отворот кимоно, второй стал задирать подол. Девушка охнула, дернулась, но мой поцелуй в ее незащищённую шею свел на нет зарождающееся сопротивление. Нуэко глубоко вздохнула, застонала и сама обвила меня руками. Мою ладонь наполнила ее правая грудь с напряженным соском, а вот левая рука все никак не могла справиться с нижними юбками. Уже совсем теряя терпение, рванул одежду вверх, что-то треснуло и я, наконец добрался до ее попки.
