Забыли⁈
Помеченные кровоподтёками под правым глазом девицы синхронно помотали головами и хором выдохнули: «Нет». Они размазывали по щекам слёзы, шмыгали носами, тёрлись друг о друга плечами, топтались на месте. Но лица не прятали — держали линию подбородка параллельно полу. Выходившие из гардероба школьники замечали эту троицу, удивлённо таращили на девиц глаза, останавливались на полпути к выходу: ждали продолжение представления.
— Ты, в красном! — сказал Руслан.
Он щёлкнул пальцем и указал на девицу в красной куртке, потом на нас с Кукушкиной.
— Первая, — произнёс Петров. — Пошла!
Моя бывшая одноклассница вздрогнула и сошла с места. Стоявшие с приоткрытыми ртами пионеры расступились, освободили ей прямой коридор — тот вёл ко мне и к Кукушкиной. Девица прошла по нему, безвольно повесив руки и шаркая ногами. Держала спину прямой, лила слёзы. Не опускала голову. Не смотрела в глаза ни мне, ни Лене — рассматривала царапину на лице Кукушкиной. Она замерла в трёх шагах от семиклассницы. Сбивчиво и невнятно попросила у Лены прощения.
— Я не слышу! — сказал Руслан. — Мы не слышим! Громче говори!
Девица в красной куртке вздрогнула, слёзы по её щекам заскользили чаще. Она взглянула мне в глаза, но тут же отвела взгляд. Откашлялась. И повторила всё то, что мы с Кукушкиной уже слышали, но громко и с надрывом. Моя бывшая одноклассница попросила у Лены прощение за нападение, побои и оскорбления. Пообещала «никогда в жизни» не подходить к Кукушкиной «близко», поклялась не говорить о ней «плохо» и не думать о Лене «всякие гадости».
— Что происходит⁈ — раскатом грома прокатился по фойе голос директора школы.
Михаил Андреевич шёл к нам со стороны третьего школьного корпуса. Полковник хмурил брови, глазами скользил по головам школьников: оценивал диспозицию. Я закусил губу — сдержал ухмылку. Ни словом, ни взглядом не выдал, что заметил Снежина ещё пару минут назад, когда тот стоял в соединявшем корпуса коридоре и молча следил за устроенным Русей «шоу». Директор прошёл мимо гардероба, остановился за спинами ватаги пионеров. Посмотрел на Руслана.
— Петров? — сказал он. — Какими судьбами? Соскучился по школе?
Полковник скрестил на груди руки.
Руся смотрел ему в лицо, радостно улыбался.
— Соскучился, Михаил Андреевич! — ответил Руслан. — Вот, стою, вспоминаю.
Он развёл руками.
И тут же взглянул на застывшую напротив Кукушкиной старшеклассницу.
— Ты, в красном, свободна! — сказал Петров.
Он повернулся к другим старшеклассницам.
— Ты следующая. Вперёд!
Девица вздрогнула, словно Руслан не пальцем на неё указал, а выстрелил её в грудь из пистолета. И на прямых ногах пошла навстречу моей бывшей однокласснице, уже повернувшейся к Лене спиной. Сжимала кулаки — прятала внутри них большие пальцы.
— Отставить! — скомандовал Полковник. — Петров! Что происходит⁈
Девица не остановилась, даже не замедлила шаг. Только вздрогнула всем телом, услышав слова директора школы. Она горбила спину, но тянула шею: удерживала подбородок приподнятым — целила ним в меня и в прижавшуюся к моему плечу Лену Кукушкину.
— Сейчас узнаете, Михаил Андреевич, — пообещал Руслан.
Старшеклассница вскоре замерла на том же месте, где недавно стояла её наряженная в красную куртку подельница. Она взмахнула рукой: ладонью смахнула со щёк слёзы. И громко, чуть заикаясь, оттараторила примерно те же фразы, что и её предшественница.
— Услышали, Михаил Андреевич? — спросил Петров. — Или повторить?
Полковник покачал головой.
— А этих-то кто разукрасил? — спросил он. — Петров? Ты постарался?
Руслан усмехнулся и повернулся к третьей девице, пока ещё не принёсшей Лене извинения.
— Откуда у тебя синяк под глазом? — спросил он.
Указал пальцем на лицо девчонки.
— Упала, — едва слышно пробормотала старшеклассница.
— Не слышу! — сказал Руся.
— Упасла!!
Голос девчонки сорвался на визг.
Петров повернулся к директору.
— Дороги скользкие, Михаил Андреевич, — сказал он. — Или фонари не везде светят.
Руслан пожал плечами.
И тут же вновь обратился к бесшумно рыдавшей девице:
— Чего сопли жуёшь, дурёха? Ты следующая. Вперёд!
* * *
Руслан не поделился с нами подробностями поисков напавших на Лену девиц. Он махнул рукой в ответ на слова благодарности Кукушкиной, пожал мне руку. И заявил: «Моя Надюха девок в два счёта вычислила». Руслан поклялся, что это не он разукрасил девчонкам лица. «Я с ментами дружу, — сказал он. — Законы не нарушаю. У меня республиканские соревнования скоро!» Петров признался, что передал своей подруге мои слова о том, что я намеревался говорить с папашами преступниц «по-мужски». Он хохотнул, но нам причину своего веселья не объяснил. Лишь заявил, что «Надюха пожалела мужиков». Он заверил Кукушкину, что никто из поклонниц Котёнка её больше и «пальцем не тронет». Пригласил её на вечерний концерт. Семиклассница печально вздохнула и призналась: «Папа не отпустит». Когда прощались с Петровым, Лена всё же решилась: привстала на цыпочки и поцеловала Руслана в щёку.
* * *
Вечером, во время концерта, я попросил Сергея Рокотова «одолжить» мне его гитару. Сказал, что исполню песню «для друга». Случилось это перед вторым «медляком»: я нарочно подгадал именно этот момент. Рокотов передал мне музыкальный инструмент — неохотно, но молча. Я набросил на плечо ремешок гитары, предупредил музыкантов, что у них «перекур» (Чага тут же умчался со сцены). Я поправил настройки, подошёл к микрофону. Снова отметил, что зал сегодня заполнился школьниками едва ли не до предела. В прошлую субботу мне казалось, что на танцплощадке не оставалось свободного места. Но теперь понял, что тогда этого «свободного места» в зале было относительно много — в сравнении с той теснотой, которую видел сейчас с высоты сцены. Но старшеклассники выглядели довольными и счастливыми. Они поддерживали ансамбль Рокотова с первой же песни: обошлись без «разогрева».
— Друзья, прошу минуту внимания, — произнёс я.
Почудилось, что звуки моего усиленного динамиками голоса заглушили гул толпы.
Почувствовал, как на моём лице скрестились две сотни взглядов.
— Снова благодарю моего друга Руслана Петрова за оказанную помощь, — произнёс я.
Нашёл Русю взглядом — примерно в центре танцплощадки. Как и прежде, Руслан едва ли не на голову возвышался над окружавшими его старшеклассниками. Петров вскинул руки, помахал мне.
— Спасибо тебе, Руслан, — сказал я. — И ещё выражаю искреннюю благодарность и восхищение любимой девушке Руслана: Наде.
Бросил воздушный поцелуй туда, где (по моим прикидкам) находилась сейчас Надюха.
— Специально для Нади сейчас спою новую песню, — объявил я.
Улыбнулся, сыграл короткое вступление — музыка заглушила и восторженные вопли, и недовольный гул.
Голоса в зале стихли.
Я приблизил губы к микрофону и запел:
— Ты подойди поближе…
Почувствовал, как в далёком Дмитровграде (городе в Ульяновской области) икнул пятилетний Серёжа Жуков, будущий солист пока не существовавшей группы «Руки вверх!». Я исправно вытягивал каждую ноту его музыкальной композиции — не ленился и не жалел голосовые связки. Скользил взглядом по лицам школьниц, что покачивали телами в зале около сцены. В очередной раз мысленно попросил у Сергея Евгеньевича прощение за исполнение без спроса его ещё не написанной композиции. Не сомневался: скоро слова песни «Я не отдам тебя никому» будут напевать все школьники Рудогорска. Как это когда-то делала моя последняя (в «прошлой жизни») жена — поклонница группы «Руки вверх!» с многолетним стажем. «Простите, Сергей Евгеньевич, — произнёс я перед концертом, — но лучшего подарка для хорошей девушки, чем ваша песня, попросту не существует».
—…Как быстро ночь промчалась…
Гитара едва ли не рыдала у меня в руках («Урал 650А» радовал качеством звучания — в очередной раз). Звуки музыки успокаивали, но не убаюкивали. Мой голос чуть дрожал, словно от волнения. Мне казалось, что так он лучше передавал заложенные в песню эмоции. По взглядам девчонок видел, что песня била «точно в цель». То и дело переходил с вибрато на субтон — безжалостно давил на пока неокрепшую психику школьниц. Я недолго раздумывал над тем, какой именно песней отблагодарю Русину подружку. Потому что помнил: после моего исполнения «хитов» группы «Руки вверх!» жена едва ли на весь день заряжалась хорошим настроением. Не сомневался, что рудогорские школьницы отреагируют на песню схожим образом. Видел мечтательные улыбки и затуманенные глаза старшеклассниц — верные признаки того, что я не ошибся с выбором песни.
—…Только тебя одну любить…
* * *
После концерта я снова сбежал из зала вместе с музыкантами ансамбля Рокотова. Ушел не к гардеробу, а по запутанным и безлюдным коридорам к комнате, где проходили репетиции ВИА. Выступления (с паузами на пение Сергея Рокотова) уже не походили на рабский труд в каменоломнях. Они радовали и развлекали теперь не только слушателей, но и меня. Со сцены
