Веселина взяла ситуацию под контроль.
— Пошли отсюда, иначе тетка житья нам не даст.
Веселина открыла дверь и взяв Сократа за руку протиснулась на улицу.
— Мы уходим.
— Куда? — от неожиданности тихо спросил Некраса.
— Товары смотреть, — не оборачиваясь ответила девушка.
Они вышли из поселения и направились в сторону леса. Старика сегодня Сократ не увидел.
— Эх, как мне всё надоело, — протянула Веселина. Вот бы уехать хоть куда. Хоть в Царьград. Твой купец не возьмет меня в услужение, я не только стирать, шить могу, веревки плести?
— Я тебя сам возьму, — Сократ остановил девушку и поцеловал её.
Веселина поддалась, но потом грустно отстранилась.
— Зачем тебе такая, как я, у вас там, богатых, наверное, много.
— Богатство не главное, — сказал Сократ, ему всё больше и больше нравилась эта простая бесхитростная красавица.
— А что же главное?
— Главное какой человек, а ты прямо как цветок, редкий цветок.
— И что таких цветов нет там, где ты живешь?
— Таких нет, — Сократ обнял девушку, та покраснела и отстранилась.
Сократ хотел ещё что-то сказать, когда на его плечо легла рука.
— Так-так, мы с ног сбились, а он тут с дамами развлекается.
Юноша обернулся и увидел Шмеля, за спиной которого стояли ещё два парня. Вся троица возникла словно ниоткуда.
— Кто это? — испугалась девушка.
— Дружинники моего купца, — ответил Сократ.
— Какие — то хлипкие и на лихих людей по одеяниям больше смахивают, — заметила Веселина.
— Это специально, чтобы глаза отвести. На самом деле они опытные воины.
— Пошли, Сократ, — сказал Шмель.
— Но, — обернулся к девушке молодой человек.
— Никаких «но», ты ещё должен рассказать, как оказался в этом времени, когда прыгнул совсем в другое.
— Веселина, мне нужно идти, за мной пришли. Но я за тобой обязательно вернусь, слышишь. Обязательно вернусь!
Повинуясь, внезапно нахлынувшим чувствам, Сократ прижал девушку к себе и поцеловал. Юноша почувствовал в руках теплое податливое тело, Веселина со всей страстью ответила на его поцелуй.
За спиной Сократа раздался фальшивый кашель Шмеля и молодой человек с трудом оторвался от девушки.
Жди меня, — проговорил он пятясь. Я вернусь и заберу тебя отсюда с собой. Только дождись.
Девушка молча стояла и смотрела на Сократа, которого положив руку на спину уводил Шмель. И когда они отошли уже шагов на двадцать она крикнула им вслед.
— Я верю тебе, я буду ждать!
Шмель, совершенно не скрываясь, ухмыльнулся.
Эрик сидел на деревянном полу камеры и мрачно смотрел перед собой, иногда бросая косые взгляды на Конана, который метался из угла в угол, как пойманный хищник.
— Мы выберемся, мы обязательно выберемся, — бормотал он себе под нос. Нужно просто подумать.
— Раньше нужно было думать, — не выдержал Эрик. Мы отправились без подготовки, без слиперов, без денег.
— Мы справимся, я уверен. Я что-нибудь придумаю, — глаза Конана безумно сверкали.
— Мы может и справимся, а Фея не сможет, — возразил Эрик.
— Фея, — мечущийся юноша остановился и взмахнул гривой волос. Солдаты ушли, я разнесу эту тюрьму на части.
Он разбежался и ударил плечом в дверь. Толстая, подбитая железом дверь даже не шелохнулась. Конан сполз на пол и уселся, безумно глядя перед пред собой.
— Я даже боюсь подумать, что с ней может быть, — сказал Эрик.
На этот раз Конан промолчал.
— Одно успокаивает, — продолжал Эрик, — мы этого уже не узнаем. Завтра нас убьют.
— Это почему же? — удивился Конан.
— Потому что мы шпионы турок.
— Но мы же не шпионы.
— И как ты это докажешь? Когда тебя станут пытать ты сознаешься во всех смертных грехах. Или ты думаешь, что они примут объяснение, что ты прибыл из будущего на машине времени.
— Нас станут пытать? — наивно удивился Конан.
— С кем я связался, горе мне, — простонал Эрик.
Конан замолчал, затем вскочил и начал беспокойно ходить туда-сюда, мимо сидящего у стены Эрика. Юноши молчали, да и о чём говорить в такой ситуации. Эрик погрузился в тяжелые думы. Бурная юношеская фантазия рисовала драматические сценарии, происходящего сейчас с Феей. Конан же никак не мог придумать, как вырваться из плена. Собственное бессилие выводило молодого человека из себя, мешало сосредоточиться.
— Хватит уже маячить, остановись, — буркнул Эрик, на секунду отвлёкшись от своих тяжелых дум.
Конан остановился и снова сел на землю. Невидящий взор был устремлен вперед. Неужели они ничего не придумают и умрут на средневековой плахе, неужели их знания, тренировки ничего не стоят в такой простой ситуации, думал он. Не может быть, должно быть какое-то решение.
— Я ничего не могу придумать, — усталым голосом честно произнёс Конан.
Эрик повернул голову и посмотрел на товарища. В глазах Эрика Конан увидел слёзы. Но он понял, что Эрик боится не за себя, а за Фею и первый раз за этот день почувствовал себя виноватым.
— Зря я всё это затеял, — проговорил Конан. И вас втянул.
— Мы самим на это пошли, — ответил, проглотив слёзы Эрик. И решение было правильным. Монах заслужил, чтобы его спасли. Но мы подвели его. Мы плохо у него учились. Мы всё завалили. Теперь расплатимся за это.
Конан сидел, прислонившись спиной к стене, положив руки локти на колени, голова была опущена между рук.
— Я не сдамся, — сказал он. Если нам суждено умереть, я возьму с собой на тот свет сколько смогу.
— А какой в этом толк. К тому же они не виноваты в нашей глупости, они защищают свой город. Только и всего.
Конан не нашелся, что ответь другу. Ребята продолжали молча сидеть. И если Эрика терзали мысли о Фее, то Конан скоро уснул.
Эрик поразился этому, когда услышал размеренное дыхание товарища. Он так не мог. Конечно, нужно поспать, чтобы быть завтра готовым ко всему, но как можно заснуть в такой ситуации. Как можно заснуть в волнении, когда тебя раздирает на части беспокойство за любимого человека.
Но постепенно усталость взяла своё. Голова Эрика покачнулась, и он забылся в тревожной дрёме.
Ребят разбудил скрип двери. На пороге стоял давешний пузатый грек. В его руках была грубо слепленная глиняная миска и кусок черствого хлеба. Он прошёл на середину комнаты и поставил миску, кинув рядом кусок хлеба, прямо на землю.
— Шпионы вы или нет, а дать вам умереть на голодный желудок это не по-христиански, — сказал грек.
Не спавший почти всю ночь Эрик сначала не мог понять своим измученным мозгом где он находится, осознание приходило постепенно. Совсем другое дело Конан. Юноша не поверил своей удаче. В комнате один безоружный враг, дверь открыта. На секунду Конан опешил.
