Дома, его встретила заплаканная бабка.
— Баба, не плакай, нет плакай, — заговорил Мыколка, глупо ухмыляясь, и заплакал вместе с ней.
— Ох, горе ты мое, Мыколка, — вздохнула бабка, — осень уже на дворе, что будем делать, ума не приложу. Рожь мы не сеяли, в батраки тебя не берут из-за малоумия. Лето кое-как прожили, а что зимой делать будем? Единственное что на ум пришло, возьмем мы с тобой суму и по миру пойдем, может, дотянем до весны, ежели бог даст. А нет, так приберет Господь, и похоронят нас где-нибудь.
— Приберет, приберет, приберет! — начал повторять понравившееся слово Мыколка.
— Никшни! — крикнула бабка, — не накликай беду дурак
Мыколка испуганно замолк и уселся на лавку, выудив, откуда-то обгрызенную деревянную ложку.
— Ладно, вздохнула бабка, — поснидаем, что Господь послал, и поставила на стол горшок с кашей.
Вечером, Мыколка лежал на развернутом, на земляном полу тряпье и пытался рассмотреть в темноте свою находку. Бабка уже храпела на печке, едва теплой после топки остатками хвороста. Он крутил камень и смотрел на игру искорок в нем. Они сходились, сливаясь, вновь расходились, потом на одной грани появилась одна большая искра, и он решительно нажал пальцем на нее. И это прикосновение изменило его жизнь.
***
На Земле, впервые за последние десять тысяч лет вновь прошло колебание эфира.
Сообщение: К Искину АР-345, Модуль ХХ02 — вошел в контакт с аборигеном, попытка создать контакт не удалась. Нарушены мозговые нейронные связи реципиента. Ожидаю распоряжений.
Искин разведывательного бота АР-345 модулю ХХ02, немедленно передать схему нарушенных связей реципиента на мои коннекторы, исключить возможность потери модуля реципиентом. Приступить к фазе 09, не дожидаясь, согласия аборигена.
***
Утром бабка, встала, как обычно еще в темноте.
— О-хо-хо, — скрипела она, — болят старые косточки. Ох, надо бы лопуха приложить, может, хоть колено ныть перестанет.
Она присела на лавку и горестно посмотрела на спящего, на полу, внука. Во сне тот разметался и скинул рогожу. Бабка смотрела на могучее тело юноши и думала свою обычную думу.
— Ну, вот почему Господь ума ему не дал, за что такая напасть на Лазаревых нашла. Когда семнадцать лет назад ее невестка родила первенца, семья была не в пример больше чем сейчас, живы были и ее родители, и все дети. И вот появился первый внук. Но потом, когда он пошел только в два года, и не заговорил в три, в деревне пошел слух, что Коленька — дурачок… Наверно это как-то повлияло на невестку, потому, что она больше не беременела много лет. А ее сын повадился пить горькую. И хотя с оброком они справлялись, но семья стала нищать. В прошлом году же свалились сразу все несчастья, ее сын — отец Мыколки провалился под лед на извозе и вскорости умер. А его жена, забеременев, под тридцать пять лет, умерла в родах весной вместе с рожденным ребенком. Вот и остались горевать бабка с внуком дурачком. Такие невеселые мысли бродили в голове у бабки Глафиры, когда она начала расталкивать еще спящего Мыколу.
Вот его нечесаная лохматая голова появилась из-под одеяла и удивленно обвела все глазами. Мыколка вскочил и как обычно начал ныть, прося, чего-нибудь съесть.
Бака подтолкнула к нему деревянный ковш, с квасом и засохший сухарь.
Парень радостно заулыбался и шмыгнул носом, из которого опять потекли сопли. Но он, нахмурился, поднял с пола тряпку и аккуратно вытер себе нос.
Бабка, открыв рот, смотрела на внука.
— Мыколка, что стряслось с тобой, Всеблагой Господь на небесах, парень нос вытер, когда такое было? — воскликнула она.
Но внук, неожиданно уселся на пол и начал что-то искать, он перешарил все на полу, зачем-то залез в свою торбу, и не найдя ничего, горько заплакал, сидя на полу.
— Мыколушка, родной мой, скажи чего хоть ищешь,? — Запричитала бабка.
Тот, всхлипывая, начала говорить.
— Баба, рубить дуб, камень, вот сюда, камень был, здесь.
— Так, ты камень, что ли около дуба нашел, — догадалась бабка, — и домой принес?
Внук радостно закивал головой.
Теперь к поискам присоединилась и Глафира, но поиски оказались безуспешны, камня они так и не нашли. Поиски пришлось прекратить, потому, что надо было идти собирать коров.
Мыколка вел коров на пастбище, все было вроде, как обычно, но все для него вокруг как-то изменилось.
— Интересно, а почему я пасу коров? — спросил он у бабушки, перед тем, как выйти из дома.
Та посмотрела на него ничего не понимающим взглядом и упала в обморок.
— Баба, баба, — проснись! — кричал Мыколка и тряс старуху за плечи.
Бабка открыла глаза.
— Перестань меня трясти, всю душу вытрясешь, — буркнула она, — так, что говорил про пастьбу? — с подозрением спросила она.
— Баба, почему я пасу коров? — вновь повторил свой вопрос Мыколка.
На этот раз бабка в обморок не упала, она сидела, смотрела на внука, а ее губы шептали.
— Чудо, воистину чудо Господне довелось узреть, дурак поумнел.
***
К Искину АР-345 от модуля ХХ02, сообщаю, исправление нарушенных нейронных связей проходит успешно, карта исправлений полностью усвоена реципиентом. Начинается период накопления информации. Модуль установился в грудной клетке аборигена, и не мешает его жизнедеятельности, начата перестройка организма, для уменьшения вероятности гибели аборигена.
***
Если бы коровы были разумны, то сегодня они бы весь день потратили, на обсуждение изменений в поведении своего пастуха. Вместо того, чтобы, как прежде, улечься спать на полдня, и больше ничем не интересоваться, он шарился около дуба, разрывал палкой почву, а потом с интересом стал рассматривать небольшую речку, протекавшую в низине.
Он долго вглядывался в свое отражение в быстро бегущей воде, а потом храбро прыгнул туда. Потом с дикими воплями он бегал по песчаной отмели, падал в воду, он пробыл в речке не меньше получаса, затем вылез из нее весь, дрожа от холода и возбуждения. Недовольно поглядев на мокрую одежду, он стянул ее с себя и кинул на траву. Все еще жаркое августовское солнце быстро высушило его. Промытые белокурые волосы подстриженные под горшок, слегка кудрявились. Сейчас ни одна бы соседка из деревни, не признала в этом стройном мощном юноше замызганного деревенского дурачка.
Стоя голышом, он удивленно рассматривал свою руку, до того, как купаться он, поранил ее острым сучком, и сейчас пытался найти пораненное место, но на левой кисти не было ни царапинки.
Он поднял одежду и попытался ее надеть, но тут скривился от ее запаха, которого до этого момента не замечал. Потом понюхал свою руку, затем одежду, его лицо озарило понимание, схватив свои тряпки, он вновь помчался к воде и начал неуклюже их полоскать. Через некоторое время он закончил это делать и также неуклюже отжал, при этом одежка начала подозрительно трещать, на что он не обращал внимания. Но неизбежное случилось, старье не выдержало напора сильных молодых рук и порвалось пополам.
