Ленин начал размышлять о своем отношении к председателю Реввоенсовета.
Несмотря на некоторые политические разногласия, каких-то особых претензий к Троцкому в настоящий момент у вождя не было, как нет и принципиальных разногласий по вопросам военной политики. Ленину хорошо известны отрицательные отзывы видных партийных работников о Льве Давидовиче. Но Владимир Ильич ценил Троцкого и достаточно высоко отзывался о роли Председателя РВСР в военном строительстве и в организации побед на фронтах. Официально Ленин никогда не ставил вопроса о замене Троцкого на посту главы Реввоенсовета. Работа Льва Давидовича подвергалась критике, как и работа Ставки, и Реввоенсовета, и ВЦИК, и СНК. Троцкого критиковали за стиль работы и дерганье людей, за капризность и барство, за слабый контроль над военными специалистами и отдачу единоличных приказов, зачастую игнорировавших мнения членов РВСР. Не обходилось без личных обид и сгущения красок. Но, как бы там ни было, товарищ Троцкий, взяв на себя по поручению ВЦИК задачу организации Красной Армии, проявил в порученной ему работе неутомимость, несокрушимую энергию, а самое главное — его усилия приносили плоды. Результаты деятельности Льва Давидовича, если судить по происходящему сейчас на Восточном фронте, могут оказаться блестящими.
«Хотя, очень уж он изменился», — подумал о Троцком Владимир Ильич.
С другой стороны, Ленин доверял и Сталину, и Дзержинскому. Владимир Ильич всегда прислушивался к их мнению. Обмануть сразу обоих практически невозможно и то, что оба не просто работали с Предреввоенсовета в таком плотном контакте и без конфликтов, а выдавали опять же блестящие результаты, говорило о том, что Лев Давидович, скорее всего, поубавил гонор и нашел-таки место в партии, где многие считают Предреввоенсовета чужаком и выскочкой. Еще одним знаковым моментом стало внезапное прекращение конфликта между РВСР и ВЧК по вопросу о контрразведке. Причем произошло это в рабочем порядке, даже как-то буднично. Троцкий оговорил свое обязательное право быть в курсе работы контрразведчиков и просто передал этот вопрос в ведение Дзержинского, занявшись наведением порядка в Реввоенсовете и, прежде всего, в Полевом штабе. Предреввоенсовета развил настолько бурную деятельность во взаимодействии со всевозможными структурами, что система сдержек и противовесов, созданная Лениным вокруг потенциального «Красного Бонапарта» рушилась на глазах. Остановить этот процесс Владимир Ильич сейчас не мог, поэтому возникала необходимость выстраивать новую паутину вокруг «Льва Революции».
Троцкий вообще в последнее время начал самым беззастенчивым образом пользоваться любыми подвернувшимися возможностями для воплощения своих военных планов. Чего только стоили постоянные обращения в специально созданный в пику РВС Совет рабочей и крестьянской обороны, хотя с момента образования СТО Лев Давидович демонстративно игнорировал заседания этого органа. Кроме того, все вокруг, так или иначе, но выполняли указания, просьбы и приказы Предреввоенсовета, умудрявшегося найти нужные аргументы практически для каждого и при любом ином случае апеллирующему к общему Делу, Партии, Ленину, а в особенности — к ВЧК, Дзержинскому и Ревтрибуналу. Льва Давидовича ругали по-прежнему, но теперь пропадали возможности возразить ему по существу. К примеру, против Троцкого стало невозможно использовать компромат, который Владимир Ильич скрупулезно собирал. «Трибун Революции» начал столь громогласную чистку собственного аппарата под своим же присмотром, что все доклады и доносы о положении в Полевом штабе и военных специалистах превратились в Филькину грамоту. При этом Лев Давидович не забывал и об обстановке на фронтах.
«Можно сказать, выбрал свою сторону? — Владимир Ильич с сомнением покачал головой. — Если это действительно так, то Лев Давидович оказался под постоянным присмотром Дзержинского и Сталина. С другой стороны, он присмотрит за Кобой, которого тоже иногда заносит».
При этом отсутствие Троцкого на похоронах Свердлова ясно говорило о том, что на пост председателя ВЦИК он не претендует, как и Сталин. Эти двое претендентов никак себя не проявляли. Во всяком случае, официально. Феликса Эдмундовича в качестве политической фигуры Ленин не рассматривал, а вот Зиновьев уже принимает кулуарные поздравления с будущим назначением.
«Или претендует? — Это тоже существенный и интересный вопрос. — Может быть так, что все задумано Львом именно для этого и он нацелен на пост председателя ВЦИК?»
Вопрос был сложным.
Троцкий, окруженный сейчас сотрудниками ВЧК, обязан заручиться поддержкой главного чекиста для проведения такой акции. Не договорившись со Сталиным — убедить Дзержинского практически невозможно. Лев не мог предложить Сталину и Дзержинскому что-то такое, чего не может дать им Ленин.
«Вдвоем они смогли бы убедить Феликса… Вот только в чем и зачем?» — Ответа на эти вопросы Владимир Ильич найти не мог. Ситуацию можно раскручивать и рассматривать с очень многих сторон, но, видимо, не в этом случае. Так как движений в сторону кресла председателя ВЦИК Троцкий не сделал, а смерть Свердлова практически никак не отразилась на работе наркомов, Ленин решил, что дело в чем-то другом. Необязательно, что Предреввоенсовета здесь вообще при чем-то. В этой связи усиление позиций «триумвирата» никакой видимой опасности для Вождя не несло, а только укрепляло его позиции. Хотя опасаться, несомненно, стоило. Чутье подсказывало Ленину, что не все так ладно и складно…… и он был почти уверен в том, что именно Троцкий, Сталин и Дзержинский, стоят за смертью Якова Михайловича. Но, как бы там ни было, по мнению председателя СНК, в работе ЦК главными были сплоченность и единство. Владимир Ильич прилагал все усилия для того, чтобы его соратники по партии не передрались между собой, дорвавшись до Власти. Поэтому, видя единство «нового триумвирата», Владимир Ильич пока не собирался ничего делать с этой хотя и странной, но очень дельной троицей. Главное — они прекратили грызню и начали сплоченно работать, а странности Троцкого не кажутся такими уж и особыми.
«Вся страна, весь мир меняется. Неужели не может как-то измениться в лучшую сторону всего один человек?» — Спросил себя Владимир Ильич.
Ответа не было. Речь-то шла о Троцком.
«Однако очень вовремя они это все провернули. Если это конечно они? … Ничего, утром Феликс все равно придет на доклад, вот и прощупаю его, — решил для себя Вождь. — Поживем-увидим».
10 января 1919 года.
Москва. Кремль. Кабинет В.И. Ульянова-Ленина. 10:35.
