домашних. И за это я не дам ему шанс на честный поединок!
Не будет никакого «лицом к лицу». Слишком много чести для этой мерзкой душонки. Раздавлю его как таракана — без жалости, без сожаления, с чувством брезгливости. И именно в тот момент, когда он не ждёт и готовится праздновать победу.
Серафим пришёл через час. В новеньком гвардейском мундире, но всё с таким же наивно-восторженным лицом. Даже тонкие щёгольские усики не добавляли ему солидности, а смотрелись как модный аксессуар.
Раскрываться перед ним я не стал. Говорить старался басом, но больше молчал, отдав главную роль Орлову. Тот представил меня как своего старого знакомого Ивана Ивановича Русова, тоже мечтающего о мести Девиеру.
План был прост: приехать в «притон», дождаться Девиера, а затем Серафиму следовало спровоцировать нашего врага на дуэль. Я, со своей стороны, гарантировал, что Девиер лишится возможности жульничать и поединок пройдёт честно.
— Вы уверены, Иван Иванович? — Серафим хмурился. — Я хорошо стреляю, но…
— Даю слово. Вы расплатитесь за своего кузена. Если хотите, могу поклясться на Таланте.
— Это лишнее. — Серафим вздохнул. — Всё это так… Противно. Его давно бы вышвырнули из офицерского общества, но доказательств нет никаких. А из-за близости его отца к императору большинство не хочет раздувать скандал.
Я сделал себе зарубку на память — Орлову стоит привлечь Серафима на нашу сторону. Посвящать его в детали переворота не надо, а вот подготовить почву, чтобы он был сторонником Екатерины, очень даже стоит. Когда придёт время привести гвардейцев к присяге за императрицу, Серафим поможет убедить остальных.
* * *
Офицерский «притон» оказался милым двухэтажным особнячком. На первом этаже располагались закуски и выпивка, на втором играли в карты, стучали шарами на бильярде, а в тихом углу парочка оригиналов сидела над шахматной доской.
Как рассказал Орлов, здесь собирались офицеры разных полков, порой даже недруги или из соперничающих родов.
— Случается, — с усмешкой пояснил он, — что надо обсудить какой-то вопрос, а наносить друг другу визиты не позволяет чувство гордости. А так встретились «случайно», перебросились парой слов, и всё. Ну и обыграть неприятного тебе человека в карты тоже приятно.
Такой подход к делу мне понравился. Эдакая нейтральная полоса для переговоров и встреч. Пожалуй, хозяин дома знал, что делает.
Девиера видно не было, и мы разошлись. Орлов отправился играть, Серафим встретил каких-то знакомых, а я устроился на первом этаже в сторонке и наблюдал за прибывающей публикой.
— Константин Платонович, — вкрадчивый голос Кижа шепнул мне прямо в ухо, — прибыл, как вы и просили. Располагайте мной.
— Оставайся под маскировкой. Как приедет Девиер, следи за его опричниками.
— Разрешите, пока его нет, я сыграю разок.
Я покосился на смазанную тень, откуда шёл голос.
— В следующий раз.
Киж вздохнул, плотнее завернулся в «плащ мертвеца» и исчез. Ничего, обойдётся без карт сегодня. Не хочу потом бегать и вытаскивать его из-за стола, если он увлечётся игрой.
* * *
Наша цель приехала часа через два. Из своего укрытия я успел рассмотреть ожог на лице, перекошенный рот и злые глаза. Девиер потоптался у стола с выпивкой и пошёл на второй этаж. Я выждал несколько минут и двинулся следом.
Новую засаду я устроил за фикусом. Развалился в кресле, изображая подвыпившего, и вполглаза наблюдал за карточными столами. Девиер оказался азартным донельзя и очень вспыльчивым. Щерился, когда метал карты, и отпускал шуточки. Когда удавалось взять банк, радовался и хохотал, хлопая себя по ногам. Чернел лицом, когда игра не шла, и с силой бросал карты на стол. Да, с таким темпераментом ему категорически нельзя садиться за игры с блефом — разуют до исподнего, мгновенно считав реакции.
Серафим появился в зале и аж переменился в лице, увидев Девиера. К счастью, он не стал торопиться и отошёл в сторону. То ли успокаивал чувства, то ли, наоборот, приводил себя в боевое настроение. Через некоторое время он вернулся, выждал, когда освободится место, и подсел за стол, где играл наш «клиент».
— Моя взятка.
— Везёт вам сегодня, Николай Петрович.
— А то! — Девиер хохотнул. — С самого утра день задался. Едва успел кофия выпить, как привезли новости — помер чёртов некромантишка, совсем кончился.
— О ком вы говорите?
— Этот, как его, — Девиер щёлкнул пальцами, — Урусов. Кунерсдорфский мясник. Сдох, как собака.
— Как вы смеете⁈ — Голос Серафима взлетел звонкой птицей. — Злословить человека за глаза. Да ещё и умершего!
— Ой, да за кого вы вступаетесь, Серафим? Это же убийца Фридриха!
— Если бы не он, — усатый офицер, сидевший за столом, сурово посмотрел на Девиера, — Кунерсдорфская битва могла быть проиграна.
— Ерунда!
— Вас там не было, Николай Петрович, и не вам судить.
— Вы же всё по обозам, по тылам отсиживались, — ехидно заметил Серафим.
— Что⁈ — Девиер покраснел.
— А разве нет? Вы хоть раз участвовали в сражении? Нет? Зато смеете говорить гадости о боевых офицерах. Кстати, вы же дрались с Константином Платоновичем на дуэли? Эти шрамы оттуда? Говорят, вы пытались стреляться бесчестно.
— Кто говорит⁈
Девиер вскочил, опрокинув кресло.
— Кто говорит, я спрашиваю? Вы, Серафимчик? А, маменькин сынок!
— Прекратите, Николай Петрович, — попытался успокоить его усатый. — Не время и не место скандалить.
— Да ваш Урусов трус! Трус! Подлый мошенник! — Стало заметно, что Девиер прилично пьян. Он чуть пошатывался, брызгал слюной, когда кричал, и пучил глаза. — Он дурак, посмевший спорить с императором!
На крики стянулись другие офицеры, привлечённые разгорающимся скандалом.
— Вот где ваш Урусов! Смяли и выбросили, как мусор! Всё, кончился ваш любимый Константин Платонович!
По взглядам окружающих было ясно, что они вовсе не на стороне Девиера. Офицеры хмурились, качали головами и перешёптывались. Видя такую поддержку, Серафим перешёл в атаку.
— Какой вы смелый, говорить об умершем. В лицо вы бы не посмели ему это сказать.
— Я⁈ Не посмел⁈
— Да, вы трус, Николай Петрович. Хорохоритесь, кричите, но все знают, что вы боялись даже нос высунуть из Кёнигсберга. Перекладывали бумажки в штабе, никогда не встречаясь с пруссаками.
Серафим смотрел в глаза Девиеру и усмехался. Прилюдно бросив обвинения Девиеру, он не давал тому шанс уклониться от дуэли.
— Вы меня оскорбили, сударь! Дуэль! Я вас вызываю! Вы смоете свои лживые слова кровью!
— Дуэль? Отлично! Прямо сейчас!
