class="p1">Офицеры зашумели, пытаясь разнять спорщиков. Кто-то предлагал отложить дуэль, кто-то требовал шампанского, чтобы стороны выпили и примирились, третьи же согласно кивали и одобряли поединок. Были и те, что радостно скалились, надеясь посмотреть на дуэль.
Усатый офицер что-то зашептал на ухо Серафиму, но тот лишь отмахнулся.
— Я требую сатисфакции немедленно!
— Да-с! Прямо сейчас! — Девиер засмеялся. — Я не лягу спать, пока не застрелю этого дурака.
В толпе мелькнул Орлов. Поговорил с одним, другим, нашёл меня взглядом и кивнул.
— Дуэль, судари! Кто будет вашими секундантами?
Я покинул своё убежище и затерялся среди офицеров. Никто больше не играл в карты, все собрались поглядеть на поединок. Стихийно организовались секунданты, аж шесть человек, пославшие за оружием. «Громобои» нашлись за пару минут, и вся толпа взялась обсуждать драки на них. Кто-то всемерно одобрял стрельбу, кто-то ратовал за магию. А некоторые жалели, что дуэли на шпагах вышли из моды.
Уже через десять минут всё общество спустилось на первый этаж и вывалилось в сад за домом. Немедленно слуги притащили стулья, чтобы утомившимся офицерам было удобно, а следом появились бокалы с выпивкой. Судя по обрывкам фраз, дуэли в «притоне» случались не слишком часто и считались «изысканным блюдом».
Пока отмеряли дистанцию, втыкали в качестве барьеров шпаги с золотыми рукоятками и разводили дуэлянтов по местам, я занял удобное положение. Чуть позади Девиера, так, чтобы случайный выстрел в меня не попал. Уселся на стул верхом, слегка прикрыл глаза, будто пьяный, и демонстративно не обращал внимания на окружающих.
— Судари, вы готовы?
Недалеко от себя я заметил опричника Девиера. Он нервничал и держал руку возле живота. (Пульс сто тридцать ударов в минуту. Под камзолом спрятан взведённый «громобой», Печать старая, мощность эфирного поля пятьдесят эргов.)
— Сходитесь!
Я не видел лица Девиера, но точно знал — он глумливо улыбается. (Пульс сто двадцать ударов в минуту. Талант активирован, напряжённость эфирного поля восемьдесят эргов.)
Серафим медленно шагнул вперёд, одновременно поднимая «громобой». (Пульс сто два удара в минуту, Талант не призван, эфирное поле ровное.)
Девиер тоже двинулся к барьеру, но не спешил поднять руку с оружием. (Напряжённость эфирного поля растёт, сто двадцать эргов. Наблюдается установка магического отклоняющего поля, эффективная мощность тридцать пять эргов.) Мне оставалось только удивиться — откуда у него подобное умение? Какой-то семейный секрет? И что паршивее всего, никто, кроме меня, его не видит.
Мой резерв пустел, но в эти мгновения я ощущал реальность будто всемогущий дух. Серафим, Девиер, его опричник, прячущийся под маскировкой Киж, секунданты — я читал их как раскрытую книгу. И это чувство пьянило, давая ощущение всемогущества.
Бумс!
Серафим выстрелил, не доходя до барьера. (Траектория заряда проходит в четверти дюйма правее сердца.) Девиер, полагаясь на свой отклоняющий щит, начал поднимать «громобой».
Заряду оставалось пролететь всего три аршина, когда я вторгся в колдовство Девиера и расплёл эфирные нити. Щит поплыл и задрожал, становясь видимым. (Эффективная мощность десять эргов.)
Он не успел даже вскрикнуть. Не ожидая, что защита подведёт его, Девиер только удивлённо выпучил глаза, когда выстрел разворотил ему грудь. (Пульс двести ударов в минуту, резко падает.) Взмахнув руками и выронив пистолет, он начал заваливаться навзничь.
— А-а-а!
Опричник Девиера закричал и выхватил «громобой».
— Убийца!
Выстрелить он не смог. Четыре всполоха, выпущенные секундантами, превратили его в чёрную головешку.
— У вас кровь, Константин Платонович, — шепнул невидимый Киж и сунул мне в руку платок.
— Спасибо.
Я приложил к носу кружевную тряпочку, запрокинул голову и выдохнул. Резерв был почти пуст, удалось остановиться на самом-самом краешке, чтобы не свалиться без чувств. Но главное — дело сделано и Девиер мёртв.
Не удержавшись, я кинул взгляд на мёртвого подлеца. Вот и всё, вот и всё.
* * *
Кижу я разрешил остаться в «притоне» до утра. Всё равно он сейчас не нужен, пусть немного подзаработает на карманные расходы. А мы с Орловым отправились к нему домой.
— Я ничего не понял, Костя, — он ёрзал на сиденье и сопел. — Он ведь жульничал, да? Призвал Талант, что-то сделал, но Серафим его всё равно застрелил. Ты его под руку толкнул, что ли?
— Даже не спрашивай. Он должен был умереть, и он умер.
— Но ты ведь делал что-то?
— Гриша, я некромант.
— Как будто это всё объясняет, — буркнул Орлов и отвернулся к окну.
— Не дуйся, дружище. Всё равно объяснить не смогу. Ты лучше вот что скажи: как ты держишь связь с Екатериной?
— Ну, приезжаю к ней. В случае крайней необходимости она может посыльного отправить ко мне.
— Очень ненадёжно, как по мне. Вдруг что-то срочное? Как она тебе сообщит, если император захочет её арестовать?
Орлов скривился.
— Ну…
— Вот что. У меня есть две девушки, дворянки. Может их Екатерина временно устроить рядом с собой? Скажем, кофе подавать или ещё что-то такое. Через них я смогу посылать сообщение, а они мне.
— В любой момент?
— Угу. Если что-то случится, Екатерина передаст нам сигнал к началу переворота.
— Слушай, я сегодня же поговорю с ней. Вот прямо сейчас поедем и…
— Нет уж, — я рассмеялся, — второй раз показываться призраком во дворце я не собираюсь. Отвези меня домой и езжай сам.
С пустым резервом силы я даже близко не буду подходить к дворцу. Следующую неделю мне колдовать нежелательно, пока не восстановятся силы. Но я ни о чём не жалел — месть злобному дураку Девиеру того стоила.
Через три дня Орлов принёс ответ от Екатерины. Она согласилась взять в свиту моих девушек, но попросила «передать» их через Разумовского. Как оказалось, у императрицы были весьма дружеские отношения с бывшим фаворитом Елизаветы. Хотя удивляться тут нечему — Разумовский обладал редким даром дружить даже со своими врагами. Совершенно неконфликтный человек с добрым сердцем и щедрой душой.
Я не стал откладывать дело в долгий ящик. Посадил Сашку с Таней в карету, и мы отправились в усадьбу Знаменки, где сейчас обретался Разумовский. Пока ехали, провёл девушкам подробный инструктаж — что, когда и как докладывать мне, как себя вести, о чём не следует говорить ни в коем случае. И естественно, осмотрел телеграф-табакерки, сделанные ими.
— Телеграфную азбуку помните?
Обе девушки кивнули.
— Сейчас и проверим.
Вручив Тане одну из табакерок, я взял вторую
