Они стояли у входа в большой круглый зал. Где-то под высокими сводами было прорублено небольшое окошко, сквозь которое сочилось неяркое утреннее солнце. Ухтомский удивленно осмотрелся – то, что он видел, ничем не походило на помещение современной станции. Зал был украшен грубо вырубленными в сером камне приземистыми колоннами, в стенах зияли ниши, а между ними стояли, словно вырастая из камня, странные скульптуры, не похожие ни на людей, ни на животных. Лица – или морды – имели по три глаза, пасти щерились рядами острых клыков…
– Здорово! – невольно восхитился Виктор. – Экий декаданс!
Дхары молчали. Внезапно Лхаст поднял руку. Анх тоже прислушался, вздрогнул и невольно сделал шаг назад.
– Он здесь – негромко произнес сын Вара. – Нам не уйти…
– Кто? – поразился Ухтомский, сжимая в руках автомат и осторожно водя стволом перед собой. – Господа, что за паника?
– Гургунх-эр… Автомат не поможет, гэгхэн.
Виктор хотел возразить, но вдруг заметил, что одна из странных скульптур дрогнула. Посыпались камни, по стенам зазмеились тонкие трещины, и низкая приземистая фигура начала отрываться от скалы. Еще ничего не понимая, Ухтомский рывком поднял автомат и нажал на спуск. Огоньки разрывов прошлись по скале, но чудовище уже освободилось из каменного плена и медленно двинулось прямо на дхаров. Глаза его были закрыты, страшная пасть скалилась, словно предвкушая близкую добычу. Еще одна очередь взбила каменную пыль, и тут Виктор увидел, что куски камня начинают отваливаться, а из под них тускло блеснуло что-то черное, похожее на застывшую смолу. Ухтомский снова нажал на спуск и опустил бесполезное оружие – пули отскакивали от черной блестящей кожи, не оставляя даже вмятин. Чудище было не выше дхаров, но во много раз крепче, с неправдоподобно широкими плечами, мощными столбами ног и короткими, почти квадратными руками. От гургунх-эра несло холодом и могильной сыростью. Ухтомский всмотрелся и вдруг понял, что черная шкура чудовища вовсе не из камня и не из металла, как ему показалось вначале. Она была живой – то и дело подергивалась, по ней пробегали легкий волны, словно тело наполнили тяжелой ртутью.
– Куда мне стрелять? – выдохнул штабс-капитан, всматриваясь в надвигавшуюся смерть. – Не железный же он!
– В глаза, гэгхэн, – тихо ответил Лхаст. – Но он откроет их только в последний миг.
– Гоголя начитались, господа! – дернул щекой Ухтомский, понимая, что надо уходить. Он обернулся и похолодел – отступать было некуда. Там, где только что темнел проход, темнела ровная поверхность скалы.
– Возьмите меч, гэгхэн, – внезапно сказал Лхаст, протянув Виктору длинный узкий сверток, который все это время держал в руках. – Что бы ни случилось, в руках гэгхэна должен быть меч. Это Бхата Ак…
Ухтомский послушно взял сверток, сбросил плотную ткань и достал из потемневших от времени кожаных ножен легкий клинок из темного неизвестного металла. Костяная рукоять была сделана, казалось, специально для узкой тонкой руки князя.
– Значит, в штыковую? – улыбнулся он. – Это дело!
Дхары молчали. Ухтомский несколько раз махнул мечом в воздухе, пробуя оружие.
Гургунх-эр надвигался, словно гора, его короткие квадратные клешни не спеша поднимались, на бесформенных ладонях медленно вырастали кривые пальцы с черными изогнутыми когтями… Ухтомский оглянулся. Чудовище прижимало их к стене, проход, которым они прошли, исчез, но на другой стороне зала темнело черное отверстие второго выхода.
– Вдоль стены! – крикнул он, не оборачиваясь. – К выходу! Уходить по тоннелю! Анх, возьмите оружие!..
Дхары переглянулись, Анх поднял с пола автомат, но ни он, ни Лхаст не сдвинулись с места.
– Выполнять!
В голосе князя прозвенел металл. Дхары переглянулись и стали медленно пробираться вдоль стены. Ухтомский держал меч двумя руками, медленно вращая лезвием. Гургунх-эр был уже близко, черные когти тянулись к Виктору, но в движениях чудовища чувствовалась неуверенность.
– Так! – стал вслух рассуждать Ухтомский, медленно поводя мечом. – Дотянуться – не дотянешься, лапы коротки, сударь. Значит, главное – не дать прижать себя к стене…
Звук собственного голоса подбодрил. Князь сделал быстрый выпад, ударив клинком по когтистой лапе. Меч отскочил, и Виктор с трудом удержал его в руках. Казалось, он ударил по каменной глыбе. Из пасти гургунх-эра послышался низкий утробный рык, чудовище взмахнуло лапами, пытаясь отбросить противника к стене. Князь отскочил, поднырнул под самыми когтями монстра и, оказавшись сбоку, ударил снова. Клинок скользнул по черной шкуре, высекая искры. Виктор еле успел отскочить, а гургунх-эр с неожиданным проворством развернулся и шагнул вперед. Вновь послышался рык, и два глаза на плоском черном лице начали медленно открываться. Третий, посреди лба, оставался закрытым.
– Ну-с, господин Вий, – пробормотал Виктор, уклоняясь от черных когтей и продолжая вращать мечом, – включаем прожектора?
Гургунх-эр вновь открыл клыкастую пасть. Теперь он не рычал – ревел, сотрясая каменные своды. Звук был физически ощутим, на мгновенье Ухтомского прижало к полу, он резко выпрямился, и взгляд его встретился с горящими белым огнем глазами гургунх-эра.
В первую секунду Виктору показалось, что он ослеп. Не глядя, сделал выпад, стараясь не подпустить врага, меч ударился о что-то твердое, но штабс-капитан ничего не замечал, не в силах оторвать взора от слепящего света. Через мгновение он понял, что видит. Вместо черного чудища перед ним сияла пустота, в центре которой клубилось что-то темное и бесформенное. Но вот из хаоса соткался тугой черный узел. Миг – и он распрямился черной змеей с горящими красными глазами. Маленькая треугольная голова дергалась то вправо, то влево, узкое тело сплеталось кольцами… Князь понял, что аспид сейчас прыгнет, на какой-то мог ощутил ужас, но ужас тут же сменился злостью. Ухтомский прикинул расстояние, чуть подался назад и, закрыв глаза, вслепую, ударил Черным Мечом туда, где была голова аспида.
Клинок уткнулся во что-то твердое, но это была не поверхность камня. Послышался отчаянный, полный боли и тоски, вой. Виктор открыл глаза. Гургунх-эр стоял совсем рядом, страшные лапы с черными когтями тянулись вперед, но чудовище не двигалось – Черный Меч глубоко вошел в грудь монстра, как раз слева, где у людей бьется сердце.
– Попал, – понял Виктор. – А как же змея? Однако…
Удивляться было некогда. Гургунх-эр стал валиться вперед, он был тяжел, словно глыба гранита, но Виктор стоял ровно, держа двумя руками рукоять Черного Меча. Вой стих, и Ухтомский увидел, как гаснет белый огонь в глазах чудища, а веко третьего глаза начинает мелко дрожать. И вот глаза погасли, но тут открылся третий – на лбу. Он горел темно-красным пламенем, словно наполненный кипящей кровью. На мгновенье Виктору показалось, что кто-то, скрывшийся за черной шкурой, шлет ему прощальное проклятье. Но это продолжалось лишь какой-то миг, кровавый глаз закрылся, по коже пробежали глубокие трещины с рваными краями. Секунда – и Черный Меч вырвался из распадавшегося тела. Гургунх-эр исчез – груда камней обрушилась прямо под ноги Ухтомского. Чудовище обратилось в твердь, из которой вышло. Штабс-капитан перевел дух и опустил сразу ставший тяжелым Бхата Ак. Невыносимо хотелось курить…
