Здесь все оставалось по-прежнему: на шкафах пылились банки с мертвыми тварями — источниками моего вдохновения, на столе лежала стопка учебников. Снейп запер дверь и прошел к креслу; я сел на стул, только сейчас осознав степень своей усталости. Левую руку все еще жгло, но это жжение было приятным. Однако, несмотря на усталость, мое угнетенное состояние исчезло, уступив место обиде.
Когда-то Дамблдор заметил, что я не люблю выслушивать в свой адрес слова похвалы. И действительно, не похвала и не одобрение мотивировали меня в учебе и в жизни; напротив, моими стимулами были указания на ошибки, промахи и слабости. Даже несправедливые замечания я старался обращать себе на пользу. Но в такой сложной и тонкой области приложения сил, как внутренний рост, между учителем и учеником, по моему мнению, должна была существовать честность. После шести лет жизни в Хогвартсе я довольно неплохо представлял, чего могу ожидать от Снейпа, однако сейчас мне казалось, что такого отношения я не заслужил. У него не было причин сердиться из-за Метки — я сделал только то, чего ожидал от меня Дамблдор, и Снейп не мог этого не знать!
Я недовольно смотрел на директора, желая услышать объяснения, но Снейп, до сих пор не поднимавший на меня глаз, начал совсем с другого.
— Мне хотелось верить, что я вас здесь не увижу, — проговорил он, сцепив пальцы в замок и положив их на стол, покрытый тонким серым слоем пыли. Несколько секунд я пытался сообразить, что он имеет в виду, а когда понял, то не знал, возмущаться мне или смеяться.
— Вы думали, я трус? — удивленно спросил я. — Думали, я сбегу?
— Я не считаю вас трусом, — Снейп, наконец, посмотрел на меня, и сейчас это был его обычный взгляд, темный, холодный и бесстрастный. — Я считаю вас человеком, полностью лишенным инстинкта самосохранения.
Для меня эти слова прозвучали как невероятный комплимент, и я не смог сдержать довольной улыбки. На моего наставника, разумеется, эта улыбка произвела отнюдь не благоприятное впечатление.
— Вы довольны, — продолжал Снейп, — потому что не отдаете себе никакого отчета в том, что сегодня случилось. Вы не понимаете, что навсегда испортили себе жизнь, подвергли себя смертельной опасности, поддались… — он качнул головой, словно отгоняя неуместные мысли. — Вас втравили в это, втравили еще ребенком, а вы сидите передо мной с таким видом, будто вам сделали подарок!
Я воспользовался возникшей паузой для объяснения своей позиции, совершенно не желая, чтобы меня считали невинной жертвой коварного директора.
— Но это действительно подарок, — возразил я, надеясь, что Снейп не станет меня перебивать. — Я прекрасно отдаю себе отчет во всем, что вы сейчас сказали — и в опасности, и в роли Дамблдора… Только я не портил себе жизнь. Наоборот. Далеко не каждому выпадает шанс получать такие уроки у таких учителей, и я не собираюсь его упускать.
Немного помолчав, Снейп спросил:
— Это он сам вам сказал… о роли?
— Он никогда ничего не говорил мне сам, — ответил я, — но всегда давал возможность догадаться.
Снейп вздохнул. Его заметно подавлял мой оптимизм, хотя я не видел особых причин для переживаний. Ко всему прочему, с каким бы пренебрежением он не относился к философии, открывшейся мне в книгах о тибетских колдунах, она помогала мне эффективнее учиться и оценивать свой жизненный опыт с более позитивной точки зрения.
— Ну хорошо, — наконец, проговорил Снейп, поднимая голову. — Раз вы считаете, что доросли до таких уроков, вот вам урок. С сегодняшнего дня ваша жизнь изменилась настолько, что вы и представить себе не можете, и вам следует знать, к чему быть готовым. Во-первых, Кэрроу. Они, конечно, дураки, но дураки усердные, а потому их нельзя недооценивать. Здесь вашим преимуществом является благосклонность Темного Лорда — вам он спускает с рук то, чего остальным бы так легко не простил. Однако, надеюсь, вы понимаете, что все это до поры до времени — наступит момент, когда он потребует от вас конкретных дел, и его кредит доверия придется отрабатывать. С Кэрроу будьте предельно внимательны, ведите себя вежливо, но держитесь на расстоянии — никакой фамильярности и никакой наглости. Это ясно?
Я кивнул.
— Второе, — продолжал Снейп. — Ваше положение в школе. То, что теперь у вас на руке Метка, преподаватели узнают сразу же после того, как я расскажу об этом Кэрроу. Со всеми теми неприятностями, которые у вас возникнут — а они возникнут, особенно когда начнется учебный год, и сюда вернутся студенты, — вам придется разбираться самостоятельно. Ни на кого не надейтесь и никому не верьте. У вас больше нет ни друзей, ни товарищей — ради их же блага.
Я снова кивнул. Снейп покачал головой.
— Вы проявляете непозволительное легкомыслие, — сказал он. — Думаете, все это игра?
— Мне кажется, — ответил я, — вам опять не понравится моя точка зрения.
— Вам правильно кажется, — недовольно отрезал Снейп и немного помолчал. — Хорошо. Слушайте дальше. На имя Темного Лорда наложено табу — его произнесение запускает сигнальные чары и вызывает ловцов. Вы, я знаю, большой любитель называть его по имени, так что с этих пор вам придется держать свой рот на замке, иначе попадете в серьезные неприятности, даже несмотря на Метку.
Он сделал паузу.
— Теперь что касается Метки. Не могу не признать, что ваше… ваша склонность к неоправданному риску на этот раз оказалась полезной. Каким бы диким не представлялось на первый взгляд то, что вы не взяли с собой палочку, благодаря этому шагу вам удалось избежать серьезных проблем. Чары Метки не просто связывают нас и Темного Лорда; это сложное многоуровневое заклинание, и на каждого оно действует по-своему — у вас еще будет время в этом убедиться. Чары оказывают влияние и на палочку, которую подавляющее большинство волшебников… — Снейп посмотрел на меня в упор, — носит с собой всегда. Однако вашей палочки чары не коснулись, и это большой плюс.
Он снова замолчал, откинувшись на спинку кресла.
— Чары Метки временно разбалансируют магические поля волшебника, так что в ближайшие дни вам может хуже удаваться даже самое простое колдовство. Потом равновесие восстановится, но многие после получения Метки замечали серьезные изменения в качестве исполнения заклинаний. Эти изменения тоже индивидуальны…
"Просто научная тема, — подумал я. — Можно кандидатскую писать, "Избирательное изменение каталитической функции палочки после воздействия на нее чар Темной Метки". Интересно, а с точки зрения патронуса я теперь тоже весь в белых нитях? Да, кстати, патронус…"
— Вы не слушаете! — донеслись до меня слова Снейпа. Я постарался сосредоточиться и выкинуть из головы соблазнительные мысли о влиянии Метки на патронуса. — Это вам не урок истории, где можно целый год бездельничать, потом вызубрить наизусть учебник, чтобы после экзамена снова все забыть!
