В отчаянии я опустился обратно и склонился над полом, обхватил голову руками. Зачем он только затеял этот дурацкий разговор! Лучше бы он презирал меня за Метку, считал бы, что я испугался, выбрал путь наименьшего сопротивления или наоборот, проявил искренний интерес…
— Линг, — донесся до меня голос Флитвика. — Пожалуйста, Линг, выслушайте меня.
Я выпрямился.
— Я ни с кем не говорил об этом и говорить не собираюсь, — продолжал профессор. — Не считайте меня совсем уж бестолковым. Но если я, человек от подобных вещей далекий, сделал верные выводы, неужели вы полагаете, что к ним не придет и наш нынешний директор?
"А про Снейпа не догадался", подумал я, немного собрался с мыслями и ответил:
— Сэр, вот вы сказали, что у меня нет с ними ничего общего. Однако Дамблдор так не считал, иначе вряд ли стал бы рассматривать меня в качестве подходящего кандидата в Пожиратели. И Темный Лорд это тоже понимает. Работая с Министерством, он делает упор на вопросах крови, но по сути дело не в ней — точнее, не только в ней. Дело в том, что начнется после его чисток. По крайней мере, со мной он говорил именно об этом. Он хочет, чтобы я видел в нем человека, стремящегося к переменам на благо общества, и в некоторых своих инициативах он не так уж не прав.
— То есть вы что же, считаете его… я не знаю… революционером? — растерялся Флитвик. — Вот эта кровавая баня, которую он затеял, и есть перемены во благо?
— Если бы волшебники выучили уроки первой войны, второй могло бы вообще не быть, — ответил я. — Все с большим удовольствием кормились министерскими фантазиями, считая, что Темный Лорд никогда не вернется, а теперь пожинают плоды собственного бездействия… Возвращаясь к вашему вопросу, я лишь хочу сказать, что в разговоре со мной он нашел слова, которые не вызвали во мне негативной реакции — скорее, наоборот, — поэтому возможные выводы директора уже не играют роли. Общее есть, Темный Лорд это видит, и здесь мне даже не надо притворяться.
Флитвик молча вертел в руках длинное гусиное перо. Я был не слишком доволен своей сумбурной аргументацией, но ничего другого сказать не мог. Не знаю, предполагал ли Дамблдор, что профессор додумается до истинного положения вещей, однако болтать об этом с неопытным окклюментом ему точно не следовало.
Пауза затягивалась, и чтобы направить ход мысли Флитвика в другое русло, прекратив, наконец, обсуждать Волдеморта, я спросил:
— Сэр, о какой второй вещи вы хотели со мной поговорить?
Профессор оставил в покое перо и несколько секунд смотрел на меня, словно решая, какую тему предпочесть. Затем он ответил:
— По просьбе директора в новом учебном году наши дополнительные уроки продолжатся в прежнем режиме, но тратить время на физику чар мы не станем. Я отдам вам справочник для самостоятельной работы — читайте, думайте, а если возникнут вопросы, приходите, вместе разберемся. Основной же упор сделаем на магию стихий, — Флитвик помедлил, — и, думаю, затронем кое-что еще, что может пригодиться вам в дальнейшем.
Это были хорошие новости. Я и не рассчитывал на дополнительные занятия, однако Снейп, по-видимому, решил таким образом сдержать обещание и загрузить меня учебой, чтобы лишить возможности предаваться "безрассудству". Уже у дверей профессор произнес:
— То предложение, которое я вам сделал неделю назад, остается в силе. Знаю, что вы мне на это ответите — по глазам вижу, — и все-таки помните о нем. Могут возникнуть разные ситуации… Вы, Линг, не обижайтесь, но честно говоря, я не понимаю Дамблдора. Такой противник вам не по зубам — да и никому из нас. — Флитвик вздохнул. — Многие, конечно, надеются на Поттера, называют его Избранным, кто-то даже считает, что он один сможет победить Сами-Знаете-Кого, но сейчас, когда на Гарри идет такая охота, ему бы самому в живых остаться, а уж о победах и речи нет… В общем, берегите себя и не рискуйте понапрасну, а то есть у вас такая черта.
Мысленно усмехнувшись, я кивнул, поблагодарил Флитвика за справочник и отправился к себе в гостиную, задвинув весь наш разговор в самые дальние уголки своего сознания.
Перед тем, как распрощаться, мы с Ноттом и Пирсом договорились, что этим летом не будем друг другу писать — по крайней мере, они не будут писать мне. Время было неспокойное, будущее казалось неясным, и мы решили воздержаться от переписки. Почти полтора месяца я ничего не получал, кроме каталога, как вдруг в середине августа, через несколько дней после разговора с Флитвиком, Лета принесла короткое письмо от Клайва Пирса, в котором я к своему крайнему изумлению прочел, что все тот же неизвестный меценат решил издать мой каталог для коммерческой продажи, в том числе на маггловском рынке, и для получения процентов мне следует открыть счет в банке Гринготтс.
До обеда я был погружен в размышления, пытаясь понять, доволен я таким поворотом дел или нет, насколько это издание льстит моему самолюбию и не подогревает ли нездоровое тщеславие. Мне не хотелось культивировать в себе черты профессионального художника, поскольку вырученные за картины деньги могли поставить меня в зависимость от такого сравнительно легкого способа заработать, что обессмыслило бы весь живописный процесс, превратив удовольствие в рутину. Сделанные выводы мне не слишком понравились, но учась в школе, никаким иным способом добыть денег я не мог, а о том, что будет после окончания Хогвартса, не хотелось даже думать.
После обеда я пошел к Слагхорну. Несмотря на весь свой страх перед Пожирателями, сейчас профессор немного воспрянул духом. Видя, что никто не собирается заставлять его варить яды для пыток и убийств, он повеселел и хотя не изъявлял желания общаться с Кэрроу, директорство его бывшего ученика, к тому же слизеринца, придавало ему сил воспринимать случившиеся в Хогвартсе перемены более оптимистично.
Прежде мне никогда не доводилось бывать в комнатах Слагхорна. Сперва я пытался отыскать его в лаборатории, в библиотеке, куда он иногда заглядывал за свежей прессой, в его кабинете и даже в учительской, но потерпел неудачу и направился к жилым помещениям.
Судя по всему, перед моим приходом он неплохо проводил время в компании профессора Асвинн: на кофейном столике между двумя креслами, в которых сидели преподаватели, стоял небольшой изящный чайник, две чашки и коробка с пирожными. Впрочем, судя по радости, возникшей на лице Асвинн при виде меня, она давно уже мечтала покинуть общество Слагхорна, но до сих пор не находила подходящего повода.
— Простите, не хотел вам мешать… — начал я, переводя взгляд с одного профессора на другого, однако Асвинн с некоторым трудом выбралась из глубокого кресла и подошла к двери.
