class="p1">— Вы же Сухов? — затараторила Рита. — Военный представитель? Как это… Военпред?
— Ну, да… — подрастерялся Сухов. — Хм… Чем обязан такому вниманию?
— Понимаете… — заспешила девушка, и выдохнула, успокаиваясь. — Меня зовут Рита, я жена Миши Гарина. Помните такого?
— А-а! Ну, да, помню, конечно! — обрадовался военпред. — А где он сам?
— В больнице! — выпалила Рита. — Миша в коме, и… Понимаете… Он рассказывал мне однажды, что вы тоже обладаете… м-м… энергией или силой… Не знаю, как вы ее называете… Вы ее не потеряли?
Усмехнувшись, Сухов снял очки.
— Взгляните.
Девушка присмотрелась. Очки, как очки… Вот только на черных стеклах светились прозрачные точки, будто прожженные взглядом.
— Дик Владимирович! — Рита сложила ладони. — Помогите Мише!
— К-как? — оторопел военпред.
— Просто поделитесь силой! — горячо заговорила девушка, хватая Сухова за рукав. — Мы сегодня соберемся — я, Света, Наташка, Зиночка, Аля, Марина… У нас однажды получилось — мы спасли Мишу! В тот самый год, когда вы с ним встретились! Наложили руки — и передали Мише нашу энергию. У меня или у Светки той силы — ка-апелька! Но, когда мы вместе, она хоть что-то, да значит. А у вас ее много!
— Да мне не жалко, — растерялся Дик Владимирович. — Просто… Я никогда не пробовал… хм… делиться…
— Так попробуйте! — воскликнула Рита. — Да? Поехали⁈
— Поехали! — махнул рукой Сухов. — Уговорили…
Тот же день, позже
Москва, улица Грановского
Убедить охрану кремлевской больницы оказалось непросто, но этим «тупым сторожам» не стоило злить Риту. Звонок самому Иванову сработал, как «сим-сим», а тут и Марина Ершова подъехала — охранники увяли.
«Эгрегор!» — гордо подумала Гарина, оглядывая подруг.
Девушки шагали по гулким коридорам, шикая, прикладывая палец к губам, но тут же поднимая голоса.
— Ой, девчонки, я боюсь! — запричитала Альбина Динавицер.
— Да чего? — вытаращилась Рита.
— Ой, не знаю… Я Мишку целую вечность не видела! А вдруг у нас ничего не получится?
— Типун тебе на язык! — энергично завернула Тимоша — так свои продолжали звать, по старой памяти, Зиночку Жукову.
— Девочки, не ругайтесь, — попеняла подругам Света Сосницкая, и вздохнула: — Житие мое…
— Какое житие твое? — передразнила ее Наташа Истли, косясь на Сухова, и затянула: — Молоде-ежь!
— А сама-то! — засмеялась Марина Ершова, и в испуге зажала рот ладонью.
Военпред ничего не говорил, лишь головой качал, посмеиваясь, да с любопытством глядел вокруг — в «кремлевке» он не бывал.
— Тс-с! — сказала Настя, осторожно открывая дверь палаты.
— Недолго, — сказала очень строгая медсестричка, вряд ли намного старше самой Анастасии.
Девушки клятвенно закивали, поправляя белые халатики.
В палате стояла лишь одна единственная койка. Миша Гарин лежал, как его положили — одеялом укрыт по грудь, голова утопает в пухлой подушке. Проводки от налепленных датчиков тянутся к стойке приборов, какая-то трубка торчит изо рта…
Экран монитора старательно выписывает плавные синусоиды и пильчатые линии, ритмично попискивая и мигая.
— Дик Владимирович, — почему-то шепотом позвала Рита, — становитесь за спинкой кровати. Ладно?
— Ладно, — кивнул Сухов, занимая отведенное ему место.
— Мы начнем — и сразу вы.
— Понял…
Марина осторожно потянула одеяло, раскрывая пациента.
— Тимоша, Аля, — велела она негромко, — вы со мной.
— Ой, совсем, как тогда… — зашептала Альбина.
Рита со Светой и Наташей встали по другую сторону койки.
— Начали! — выдохнула Настя.
Девичьи ладоши легли на Мишину грудь и живот.
— Дик Владимирович… — Ритин голос вздрагивал от напряжения.
Военпред резко кивнул, и осторожно, боязливо даже возложил обе пятерни на голову коматозника, кончики пальцев сдвигая на лоб.
Гарина облизнула губы — в ладони толкнулся потаенный жар.
— Теплее, теплее… — голос Марины позванивал.
Приборы запищали, и Рита испуганно вздрогнула.
— Всё нормально, девчонки! — пробормотала Светлана. — Пульс участился… И наполнение хорошее…
— Ой, Дик Владимирович, даже мне печет!
— Нормально, нормально, товарищ Сухов! — нервно хихикнула Наташа.
Рита вздрогнула, уловив шевеление под руками.
— Девчонки! — охнула она.
Миша Гарин моргнул — и открыл глаза.
Четверг, 22 января 1981 года. День
Вашингтон, Пенсильвания-авеню
Джек меланхолично собирал манатки, пакуя в картонный ящик, когда позвонили из Белого дома. Рассеянно оглядывая свой бывший кабинет, Даунинг слушал вежливого пресс-секретаря, и его брови медленно вползали на лоб.
— Хорошо, Джеймс, — промямлил он, — выезжаю.
Вызов к президенту раздражал и злил. Какого черта⁈ Форд выехал из апартаментов Белого дома, вдвоем со своей Бетти, и место хозяйки заняла Нэнси Рейган.
И куда экс-директору ехать теперь? К Первой Леди на чай?
А ведь он хотел спокойно, без дурацкой спешки собрать свои вещички, прогуляться напоследок, набираясь впечатлений для будущей ностальгии… И опять всё кувырком!
Или президент нацепит ему блестящую цацку на грудь?
…Даунинг криво усмехнулся, глядя за окно лимузина. Со служебным «Линкольном» он распрощался еще на днях…
Удивительно, но Белый дом встретил его сосредоточенной тишиной. Никакой беготни по случаю заселения президента № 39.
Шла тихая, незаметная глазу работа — госслужащие принимали входящие и слали исходящие.
— Мистер Даунинг? — строгая глыбоподобная дама, затянутая в глухое платье, чопорно кивнула Джеку. — Президент примет вас в Желтой Овальной комнате.
Даунинг с трудом удержался от того, чтобы не пожать плечом, и зашагал следом за женщиной, ступавшей по-мужицки широко и грузно.
В Желтой комнате затаилась пугливая тишина. Она цеплялась за картины, развешанные по стенам нежно-канареечного цвета, или забивалась под антикварную мебель, как пугливая кошка.
Долго высиживать и напрягаться Джеку не пришлось — щелкнула дверь, и вошел Первый Джентльмен. После инаугурации минуло всего два дня, но Рональд излучал спокойствие и бодрость, как будто избрался на второй срок.
— Добрый день, Джек, если позволите так себя называть, — легко поздоровался президент, перетягивая улыбку в угол мужественного рта.
— Я не против, сэр, — вытолкнул Даунинг.
Рейган повел рукой, указывая гостю на диван, и непринужденно расселся напротив.
— Актерствуя, вживаясь в роли, — доверительно заговорил он, — поневоле становишься психологом… Вижу, что вы раздосадованы и нервничаете. Понимаю. Поэтому сразу начну с главного… Я предлагаю вам возглавлять ЦРУ и дальше. Ну, по крайней мере, на весь мой первый срок!
Ошалевший разведчик не сразу ответил.
— М-м… — замычал он. — Довольно неожиданное предложение, сэр… Но я готов принять его. Только… А как же Кейси?
— О, не переживайте за Билли! — рассмеялся Рейган. — Работы хватит всем! Ага… — прищурился он. — Узнаю подозрительный взгляд завзятого шпиона! Вам непонятен мой выбор, Джек? Объясню. Знаете, какое кредо у мистера Кейси? «Задействуй негодяев, если хочешь быстро выполнить работу!» Знаете, я не лицемер, и понимаю, что за политику не берутся в белых перчатках, но гордиться собственной нечистоплотностью… Это уже перебор. Нет, я бы смирился с позицией Билла… если бы вы, Джек, не показали иной пример. Помните, как мы тут собрались втроем, и вы запросили отставки? Вы меня поразили тогда. Самим своим желанием — сохранить лицо Америки! Сидите, сидите… — упруго поднявшись, президент сделал два шага к балкону, и развернулся на месте. — Меня ругают и будут ругать — за жесткость, за непримиримость… А, не важно! Не важно, потому что всеблагой Господь на моей стороне, а я желаю народу Америки лишь блага! — помолчав, словно обдумывая это нескромное убеждение, Рональд спросил: — Кстати, Джек, а что там рвануло тогда, в Инджирлике? Что-то атомное?
— Хуже, сэр, — усмехнулся Даунинг. — Инверсия времени.
Президентский лоб изрыли морщины.
— Это как? Сгоревшая спичка снова горит — и делается целой?
— О, нет, сэр! Там всё куда сложней. Как мне объясняли наши физики… В общем, следствие не возвращается к причине. Просто какая-то часть атомов потухшей спички меняет знак — частицы становятся античастицами. И тут же — аннигиляция! Вспышка! Взрыв!
Напряженный взгляд Рейгана обрел колючесть.
— Русские это умеют, а мы — нет?
— Умеем, сэр, — весомо ответил директор ЦРУ. — В Аламагордо испытали инвертор… его подняли на самолете, и смогли обратить мишени — всякие списанные танки — на расстоянии в сорок миль. Было такое впечатление, что броня лопалась как пузырь, надутый из жвачки! Следующий этап — размещение инвертора на орбите. Из космоса можно будет мгновенно поразить любую цель на Земле, будь то корабль, бункер или ракетная шахта. Форд так и не решился, побоялся рвать договора о неразмещении…
— Я — решусь! — отрезал
