– Ты точно не крошка Дик, – заметила она.
– Верно. – Джеймс весело рассмеялся. И чувствовалось, что он был очень доволен собой.
Тут Тео соскочила с его коленей и, развернувшись, подбоченилась.
– Может, пора тебе сбросить свой халат? – спросила она.
Было очень приятно видеть, как муж прямо-таки пожирал ее глазами. Пожалуй, она сможет выжить в мире, где все считали ее уродливой. Ведь у нее есть Джеймс! Шагнув к нему, Тео наклонилась, чтобы развязать пояс на его халате. В его пылавших страстью глазах она видела мучительное желание.
– Да, это явно не крошка Дик. – Тео с лукавой улыбкой погладила его жезл, моментально взметнувшийся вверх, как только она откинула полу халата.
Джеймс хрипло рассмеялся.
– Можешь называть это, как тебе нравится, но если ты продолжишь… – Голос Джеймса прервался.
А Тео, пробежавшись пальцами по его восставшей плоти, присела на корточки, чтобы лучше видеть.
– Даже намного больше, чем мне показалось ночью… – пробормотала она в растерянности, внезапно ощутив легкую боль между ног. – Великан Дик, я бы сказала.
– Но мы прекрасно подошли друг другу, – сказал Джеймс, прерывисто дыша. – Может, снимешь свои панталоны, раз уж мы оба раздеваемся, а, Дейзи?
Тео медлила. Она предпочла бы больше не подпускать к себе этого Великана. Но ведь ее попросил Джеймс… И она, молча кивнув, поднялась на ноги. Когда же она наклонилась, чтобы расстегнуть маленькие металлические крючки, удерживавшие панталоны, из горла Джеймса вырвался хрип, похожий на судорожный вздох. Краем глаза она увидела, как Великан вздрогнул, устремляясь вперед – он вовсе не считал ее уродливой.
Но Тео не торопилась расстегивать панталоны; внезапно выпрямившись, она принялась вытаскивать шпильки из волос, и вскоре они упали ей на грудь потоками локонов цвета меда и янтаря.
– О, Дейзи… – восторженно прошептал Джеймс.
– Мои панталоны удерживаются очень маленькими крючочками, – произнесла она, пряча улыбку. – Нужно расстегивать их осторожно, чтобы не порвать кружево.
И она медленно, очень медленно извлекла первый крючок из петли, спустив кружевной предмет туалета чуть ниже. Затем – еще один крючок. И еще один. Потом – взгляд на Джеймса из-под ресниц. А с третьим крючком шелковая вещица заскользила вниз по бедрам, но Тео тотчас же придержала ее.
– Отпусти их, – прохрипел Джеймс; он дрожал от нетерпения.
Тео улыбнулась, ощущая свою власть над ним.
– Скажи «пожалуйста».
Вместо этого он с быстротой молнии протянул руку, и ее панталончики соскользнули вниз – мимо островка янтарных завитков к стройным лодыжкам.
– Тебе нет необходимости надевать подобные вещи, – сказал Джеймс, пожирая ее глазами.
– Я надела их, потому что они весьма вызывающие. Мама не позволяла мне копировать французскую моду, но теперь, разумеется, все будет иначе. Я больше не обязана подчиняться ей и могу носить все, что мне захочется.
– Я бы предпочел, чтобы у тебя под платьем вообще ничего не было. Никакого корсета, никаких панталон… только ты. Чтобы я мог прикасаться к тебе под платьем в любой момент – когда вздумается. Пожалуйста, не надевай все это.
Глаза Тео широко раскрылись.
– О, это неслыханно! – почти взвизгнула она.
– Почему бы тебе снова не сесть ко мне на колени? – Джеймс сбросил с плеч халат и опять уселся, явно не испытывая ни малейшего смущения от того, что теперь был полностью обнажен.
И как ни странно, под взглядом его глаз Тео вдруг ощутила необычайный прилив уверенности – как будто не стояла обнаженная в лучах заходящего солнца.
– Почему же ты не возьмешь меня? – спросила она. – И вообще, можешь делать все, что тебе вздумается, если когда-нибудь уговоришь меня больше не носить панталоны. Но это тебе не удастся! – С этими словами Тео отбежала в другой конец комнаты.
Но Джеймс не побежал за ней. Медленно поднявшись, он неспешно последовал за женой с откровенным вожделением на лице – словно изголодавшийся тигр, приближающийся к добыче. Однако Тео больше всего поразило его тело; оно было подобно античной статуе, высеченной из мрамора. Впрочем, сходство было лишь внешнее – она-то знала, что Джеймс ужасно горячий. А свидетельство его мужественности… При одном только взгляде на него у Тео закружилась голова, и ее охватил жар, пробуждавший страстное желание.
Нервный смешок сорвался с ее губ, когда он подошел ближе.
– Это так не похоже на прошлую ночь! – воскликнула она.
– Почему? – спросил Джеймс. – Только оставайся на месте, Дейзи. Не убегай.
Отбежав за кровать, она ответила:
– Потому что сейчас мы смотрим друг на друга.
– Я всегда смотрю на тебя, – ответил Джеймс низким, чуть хрипловатым голосом. – Смотрел с тех пор, как ты отрастила груди. Я просто никогда не отдавал себе отчета в том, что чувствую, когда смотрю на тебя. Мне пришлось чертовски нелегко в тот год, когда тебе исполнилось шестнадцать и когда ты вдруг начала носить по вечерам платья с глубоким вырезом.
– Должно быть, ты шутишь!
Губы Джеймса изогнулись в хищной улыбке.
– За едой я скрывал возбуждение, прикрываясь салфеткой. Скрывал долгие месяцы.
– Я понятия не имела… – пробормотала Тео, замешкавшись на секунду от удивления, и этого оказалось вполне достаточно для Джеймса, чтобы заключить ее в объятия.
А ей сейчас казалось, что у них это происходит впервые. Ведь ночью, в темноте, они почти ничего не говорили друг другу. К тому же Тео была слишком смущена и напугана, поэтому не могла найти слов, которые не показались бы глупыми. А вот сейчас…
Обвивая руками шею мужа, Тео спросила:
– Ты и в самом деле испытывал ко мне желание? Прямо за столом, перед всеми?…
– Разве могло быть иначе? – Его руки скользнули к ее бедрам, и он крепко прижал ее к себе. – Господи, Дейзи, ты обычно сидела напротив меня, и твои груди выпирали из платья, словно приглашали их потрогать. Однажды ты пролила стакан воды себе на лиф… Помнишь?
Тео отрицательно покачала головой. Дыхание ее стало прерывистым, и мысли путались в голове.
– Твои соски тогда превратились в маленькие желуди, торчавшие под тканью платья, – продолжал Джеймс, обхватив одну из ее грудей ладонью, и они оба посмотрели на его бронзовую от загара руку. – В тот момент я мог думать только… вот об этом. – И Джеймс увлек ее за собой на кровать.
Тео упала на него, но он тут же перевернулся. А в следующую секунду его губы прижались к ее груди, и волны удовольствия прокатились по всему ее телу.
Откинув голову, Тео выгнула спину, наслаждаясь ласками Джеймса. Сейчас она была абсолютно уверена, что в его глазах и под его ладонями грудь ее была самой совершенной формы, самого совершенного размера. Стон вырвался из его горла, и он переместился ко второй ее груди, оказав ей такое же благоговейное внимание, граничившее с безумием.
